Неистребимый патернализм русского социального сознания, по мнению нашего либерального сообщества, свидетельствует о незрелости народа в целом и русского человека в частности.
Русская культура отождествляет общество с семьей, в которой роль отца добровольно делегируется сильной власти
По мнению этого сообщества, русский человек страстно желает сбросить с себя оковы персонального суверенитета и переложить ответственность за собственное существование на государство, нимало не заботясь о том, что это государство вполне может действовать ему во вред.
Я абсолютно не намерен опровергать господ либералов, ибо так же, как и они, уверен в том, что именно патерналистские симпатии формируют социальный идеал в России, однако совсем не по той схеме, которую они рисуют.
Старый спор о том, является ли государство просто системой управления, «ночным сторожем», который не дает людям покидать определенные границы, за пределами которых они уже способны нанести вред друг другу, или же оно должно быть одушевлено заботой о достижении общего блага и внедрении в строй жизни принципов справедливости, до сих пор не разрешен даже на уровне правящих элит.
Скажем, президент Путин в разное время демонстрировал приверженность сразу обеим доктринам.
Назвав себя много лет назад наемным менеджером, он отдал предпочтение первой, но уже в начале и по ходу гражданской войны на Украине, высказавшись не единожды в духе «русские своих не бросают», он точно имел в виду второй вариант.
Вообще, в состоянии ли государство проявлять «отеческую заботу» о гражданах, будучи механизмом, лишенным персональной воли?
И как могут сами граждане взирать на государство как на «отца», имея дело с чиновниками, которые в значительном числе случаев ведут себя совсем не по-отечески?
Мне представляется, что это вопрос об идее, заложенной в фундамент конкретной политической системы.
Коллективная воля мыслит государство как отца, друга, партнера (фото: фрагмент картины Рембрандта «Возвращение блудного сына»)
|
Если коллективная воля мыслит государство как отца, друга, партнера, то она формирует и формулирует смыслы, которые постепенно становятся направляющей силой государственной политики.
Патерналистское сознание вовсе не предполагает отказа от персонального суверенитета – этот суверенитет добровольно ограничивается ради общего блага в ущерб благу индивидуальному.
Государство – это коллектив, в котором все находятся в той или иной степени зависимости друг от друга, а не механическая сумма отдельных экзистенций, существующих каждая в своем пространстве, определяемом границами минимизированного для окружающих ущерба.
Сравнение граждан с детьми в рамках патерналистской модели позволяет также понять природу тех ограничений, которые люди накладывают сами на себя, чтобы создать в недрах государственной системы механизм «защиты от дурака».
Что это значит?
К примеру, Владимир Путин пришел к власти в результате в том числе и сформировавшейся в обществе убежденности в необходимости репрессий против поднявшихся в ельцинские времена мироедов.
Если бы президент решил выполнить этот социальный заказ, то ему пришлось бы включить гигантскую мясорубку, которая бы работала денно и нощно, перемалывая сотни тысяч виновных и не обязательно виновных сограждан, нагревших руки на общей беде.
Другой пример – ситуация на Украине. Уверен, что значительное число россиян были бы совсем не против прямого ввода туда российских войск для защиты соотечественников. Однако обыватель не способен оценить все последствия такого шага – политические и военные.
Государство как раз и существует для того, чтобы не дать придавленному ежедневными тяготами, легко впадающему в гнев и раздражение человеку возможности управлять страной напрямую.
Народ мудр, но не в каждый отдельный момент своего существования, а как сумма исторического опыта.
Воздвигая над собой щит «отеческой заботы», он сам себя удерживает от желания немедленной расправы с теми, кто ему мешает жить – причем иногда он склонен усматривать помехи там, где их на самом деле нет.
Ну и, наконец, социальное партнерство в патерналистском обществе – это прямая антитеза либеральной модели экономики, которая и по сей день продолжает собирать в России обильную жатву социальной несправедливости.
Постепенное выруливание к идее общего блага, я уверен, рано или поздно приведет к коррекции нынешнего экономического курса.
Государство (то есть само общество, уполномочившее его проявлять «отеческую заботу) не стережет неправедные состояния, исходя из императива неприкосновенности частной собственности, поскольку государство должно заботиться не только о благополучии граждан, но и об их нравственном здоровье.
А вид вопиющей несправедливости подрывает веру человека в разумное устройство реальности и лишает его бодрости духа, необходимой для того, чтобы жизнь виделась наполненной смыслом и была желанным даром.
Патерналистская формула, кроме прочего, предполагает, что государство является институтом, который действует исходя из необходимости обеспечения и поддержания в должной форме общественной морали. Как видим, это много шире функции наемного менеджера.
Можно сделать вывод, что русская культура отождествляет общество с семьей, в которой роль отца добровольно делегируется сильной власти – в полной уверенности, что именно семейная конфигурация отношений автоматически исключает серьезные злоупотребления правом осуществлять «отеческую заботу».
Это все не отменяет потребности в контролирующих институтах, системах противосилы, сильных общественных механизмах, которые могли бы выправлять сбивающийся курс или осуществлять функции ревизора.
Ибо и «отеческая забота» не идеальна, поскольку формируется временем и пребывает в плену его иллюзий и соблазнов.
Вы согласны с автором?
|
