В ленте за вчерашний день – ожидаемые гнусности о том, что нынешний народ с ленточками «присвоил» себе чужой праздник.
Ветераны, мол, это да, мертвые – тоже, но вот эти живые, русские, молодые – нет, этого нам не надо.
Однако любая национальная культура содержит в себе элемент «присвоения».
Американское 4 июля, аналогом которого теперь, пожалуй, становится наш День Победы, тоже празднуют не вполне те же люди, что вместе с «дедами» Вашингтоном и Джефферсоном против англичан воевали.
Однако же они празднуют – радостно, шумно и ничего не стесняясь.
Точно так же и 14 июля во Франции гуляют отнюдь не буквальные участники штурма Бастилии – и даже, страшно сказать, не особенно задумываются над тем, надо ли было вообще ее, Бастилию, тогда брать.
Им вполне достаточно того, что они вместе, что они французы, и у них – общий французский праздник.
А уж напоминать о том, что праправнуки часовщиков из Бердичева и портных из Гомеля, от которых я и себя не отделяю, тоже «присвоили» себе Пушкина и Толстого и любят Ларину с Карениной так, словно бы и нет дистанции между прежним дворянством и нынешней интеллигенцией – это и вовсе невежливо.
Вообще все на свете важное и прекрасное, и в том числе нация, культура, символ, «работает» только в том случае, если вы переживаете нечто, что было не с вами и что происходило где-то далеко от вас во времени и пространстве, как свое собственное, как родное.
На этом воображаемом, но в то же время подлинном переживании «все и держится».
Хотя кому-то, наверное, не хочется, чтобы «держалось».
Хочется, чтобы «упало».
Но это уже другой разговор.
Источник: Блог Дмитрия Ольшанского
