Все действительное – разумно,
Все разумное – действительно.
Немецкая классическая философия
Все, о чем рассказано ниже, случилось в 2002 году. Но теперь я постоянно замечаю, как в России и мире незаметно, но уверенно прорастает то, что тогда обсуждалось «в порядке бреда».
Если законопослушное общество хочет себя защитить, оно должно дать выход инстинкту мести и начать грамотную экономическую эксплуатацию всей преступной среды
Самый деятельный месяц в году для меня – октябрь. Вот так же в октябре, весь в командировочных заботах, сел я в поезд до Москвы. Следом за мной в купе ввалилась шайка-лейка из трех молодцов в возрасте от 26 до 30 лет. Они начали энергично устраиваться, не прерывая своего разговора, все время остроумничали и посмеивались.
Были это здоровые ребята, одетые с хорошим вкусом, но без роскоши. Демонстрировали эти парни, мои попутчики, добродушную вселенскую иронию и очень гордились своей принадлежностью к сословию интеллектуалов. Вот только тематика их разговоров и шуток была исключительно социально-исторической.
Поезд тронулся, закончилось обустройство, и мы перезнакомились. Соседи оказались москвичами. Они возвращались с волгоградского регионального семинара «Власть и общество», где делали какие-то доклады и собирали какие-то материалы. Старший и средний из них преподавали в университете, были кандидатами наук, причем старший готовился защищать докторскую диссертацию. Младший заканчивал аспирантуру. Специализировались все трое на истории, социологии и политологии.
Вообще они были занятные ребята. Прошло немного времени, и соседи узнали меня, вспомнив одну из популярных телепередач, где я участвовал. Некоторое время мы все обсуждали эту передачу, делились впечатлениями.
Затем они коротко и не совсем понятно для меня посовещались между собой, после чего старший взял слово и обратился ко мне: «Вы знаете, мы хотим вам кое-что предложить в плане нашего дальнейшего общения, пока едем в этом поезде. Времени впереди полно, его надо как-то заполнить. А вы для нас очень интересны тем, что представляете тип человека, на которого и направлены наши профессиональные усилия. Вы – представитель нашей аудитории, причем очень продвинутый...
Так вот, не согласитесь ли вы принять участие в нашей, ну, забаве, что ли? Это будет выражаться в том, что каждый из нас сделает небольшой доклад на одну из тем, а вы будете активным слушателем и оппонентом.
Причем чем активнее будет спор, тем лучше... К тому же наши доклады будут очень фантазийны, можно сказать – в порядке бреда...» Я был заинтригован и тут же согласился.
Тогда старший снова заговорил: «Введу вас в курс дела. В Америке есть такая исследовательская организация «Рэнд корпорейшн». По заданию правительства она просчитывает варианты возникновения и возможные последствия различных всемирных катастроф: войн, эпидемий, землетрясений, отрицательных научных достижений и т. д. Когда-то давно в «Рэнд корпорейшн» работал такой Герман Кан, который прославился своей книгой о возможных последствиях мировой термоядерной войны, причем умудрился нарисовать оптимистический сценарий преодоления этих последствий остатками человечества! Книга эта называлась «Мысли о немыслимом».
Вот это название и стало девизом «мозговых штурмов» на семинарах в нашем университете. Такой «штурм» мы попробуем сейчас и здесь организовать. Начинать буду я.
Предмет моих исследований – все виды и проявления современного терроризма и уголовной преступности. Собираю по этим вопросам любые сведения: публикации и сообщения СМИ, данные полиций и разведок, протоколы судебных заседаний, слухи и вымыслы, литературные детективы. Накопил огромную базу данных, из которой вырисовываются определенные картины.
В частности, четко видно, что современный терроризм и организованная преступность являются силовым ответом отсталых обществ и этносоциальных групп на свою неспособность конкурировать с высокоразвитыми, продуктивными, свободными цивилизациями Запада, а также странами и общественными группами, стремящимися внедрить у себя западный опыт. Примеров этому нет числа.
В Англии террористы – католики Северной Ирландии, законсервировавшие свое сознание на уровне 16-го века. Такое же сознание у террористов-корсиканцев Франции и баскских террористов Испании. Абсолютно то же можно сказать о кавказских боевиках, партизанах Колумбии и прочей Латинской Америки, филиппинских мусульманах и особенно арабах, у которых даже нефтяные деньги и широкий доступ к западному образованию не вызвали, а скорее остановили общественное развитие.
Они всего лишь взяли возможность пользоваться современными машинами, оружием, лекарствами, а на мир смотрят теми же глазами, что и во времена крестовых походов. Что-то похожее было в 19-м веке, когда английские купцы из алчности научили африканских дикарей обращению с ружьями, потом эти ружья им продавали. А дикари убивали и грабили, благодаря ружьям, английских поселенцев, солдат и тех же купцов. Ныне похожее положение достигло планетарных масштабов.
Современная медицина позволяет дикарям третьего мира и их «братьям по разуму» в Европе гомерически размножаться, современные технологии кое-как прокармливают эту саранчу, а доступ к современному оружию возбуждает в них алчность захватчиков. У постиндустриальных обществ есть огромное преимущество в быстроте развития, что позволяет иметь армии неизмеримо более мощные, чем у отсталых народов. Но это преимущество все более стирается быстрым уменьшением доли постиндустриальных обществ в населении планеты и теми либеральными принципами, которые мешают им полноценно отстаивать себя во всемирной борьбе. В то время как дикари лихо этим пользуются.
В Израиле есть плакат: еврейский солдат и палестинский боевик ведут перестрелку. За спиной израильтянина стоит коляска с ребенком, и такая же коляска с ребенком стоит перед боевиком, он ею прикрывается. В Чечне, в 91-м году, боевики штурмовали армейские оружейные склады, ведя впереди себя женщин и детей. Ранее это делали душманы в Афганистане, атакуя советских солдат. Характерно, что начали они это вытворять только в годы перестройки и нового «мышления», ибо до этого советские войска просто стирали артиллерией и авиацией те поселения, где заставали бандитов.
 Современная организованная преступность является силовым ответом отсталых обществ и этносоциальных групп на свою неспособность конкурировать (фото: Miramax Films) |
Когда американцы вошли в Афганистан и размазали талибов, то несколько раз по ошибке устроили кровавые бомбежки мирного населения. Что, как ни странно, пошло им, американцам, на пользу, снизив накал диверсионно-террористического отпора, ибо талибы решили, что могут нарваться на беспощадные карательные меры со стороны коалиционных войск. Увы, дикари боятся только беспощадной силы.
У Джека Лондона есть рассказ, как в каком-то папуасском селении живет представитель колониальной администрации, американец-алкаш, который хамит и измывается над всеми, включая вождей племени. Когда автор спрашивает местных, почему они это терпят, то ему рассказывают, как когда-то просто побили этого алкаша...
Но тут же приплыл военный корабль, обстрелял селение, высадил десант, который казнил несколько заложников, избил всех взрослых жителей, а потом несколько суток держал все население на берегу моря, не давая вернуться в хижины. Так что теперь хама терпели без особого напряжения, помня об ужасе, который последует за протестом.
Исходя из вышеизложенного, я и предлагаю ввести в практику борьбы некоторые приемы, которые обесценят то, что дает терроризму дикарей наибольшую защиту. Как цветисто сформулировал Мао Цзэдун: «Вода скрывает рыб». То есть партизан, бандитов и террористов скрывает дружественное им население. Так пусть это население отвечает за своих чудовищ.
На Кавказе можно было бы выселять в отдаленные районы России людей, кто даже вынужденно давал кров и пищу бандитам, но не сообщил об этом властям. Разумеется, тут надо действовать так, чтоб не скатиться к произволу. Выселять только по решению суда, только до окончания подавления мятежников, сохранять дома выселенных за ними.
Давать выселенным возможность эмигрировать из России, если захотят, но гражданства лишать, заставляя продавать свои дома на родине. Если же какая-то страна открыто поддерживает, укрывает и финансирует террористов, то у нее следует отбирать часть территории, поголовно выселив с нее подданных страны-изгоя, а саму территорию отдать соседним государствам, помогавшим в борьбе с терроризмом.
Если ввести такие и похожие меры во внутреннее и международное законодательство, то это охладит дикарские общества и поддержит в них авторитет цивилизованно мыслящих элементов, усилит влияние этих элементов на государственную политику.
Кстати, в пораженные терроризмом районы России можно было бы набирать в боевые части иностранных добровольцев, вроде тех же горцев-гуркхов из Непала, которые служат по контракту в британской армии и являются в ней наилучшими бойцами. Этих добровольцев за службу можно вознаграждать российским гражданством и землей в этих районах, создавая из них вооруженные станицы типа казачьих, которые и станут той стальной сетью, которая навсегда удушит тамошних бандитов...
А теперь я позволю себе перейти к проблемам уголовной преступности, организованной и прочей... В преступном мире планеты самыми сильными, богатыми и организованными являются этнические кланово-племенные банды. Классические примеры: Италия и Америка – сицилийские мафии, Балканы – албанская мафия, Южная Америка – колумбийские кокаиновые картели, японские якудза, китайские триады, СНГ – кавказские преступные группы.
В то же время в Голландии, где легализованы легкие наркотики и бесплатно раздают метадон героинистам, наркомания не растет, упала преступность
Все эти банды построены как государство в государстве, основаны на жесточайшем подчинении младших старшим, родственных связях, имеют идеологию, символы и ритуалы, культуру воспитания молодых соратников. В сущности это способ, с помощью которого люди, сохранившие родоплеменное сознание, успешно сохраняются и сражаются с современной цивилизацией внутри нее самой. Эти банды расширяют масштабы наркоторговли, нелегальной торговли оружием, контролируют игорные дома, индустрию разврата, теневые предприятия, где используется полурабский или рабский труд, собирают дань с воров, грабителей, мошенников и нищенствующих.
С любым сопротивлением себе гангстеры стараются расправиться, прибегая к самым жутким глумлениям над личностью и дичайшим способам убийства непокорных. Все это разлагает сознание толщи неуспешных и недовольных своей жизнью людей, которых полно в любом обществе. Такие люди, видя преуспеяние бандитов, начинают искать свой шанс на жизненный успех в преступлениях, часто насильственных, или скатываются в наркоманию, становясь рабами тех же бандитов.
Современная судебно-полицейская система десятилетиями демонстрирует свою неспособность решительно обуздать преступность, особенно организованную. В сущности, эта система может только как-то уравновесить, не позволяя преступности полностью разрушить общество и государство. Пока...
Я считаю, что политика смягчения нравов и гуманизации в области наказания преступных элементов обанкротилась. Преступность не только устойчиво и массово воспроизводится, но растет, становится все бесчеловечнее, отвлекает на борьбу с собой гигантские ресурсы, сама контролирует огромные богатства, паразитируя на здоровых слоях общества и подрывая их решимость к сотрудничеству с государством против уголовников.
Подходы должны быть полностью изменены, причем крупицы этих изменений уже стихийно проявляются в разных странах, но еще нет даже признаков общей методики, которая могла бы объединить и развить этот опыт. На мой взгляд, если законопослушное общество хочет себя защитить, оно должно дать выход инстинкту мести и начать грамотную экономическую эксплуатацию всей преступной среды. Самым главным должен стать принцип утешения и максимального возмещения ущерба пострадавшим от преступления, а также полное обезвреживание пойманного преступника в будущем, желание же исправить его пусть стоит на последнем месте. Конкретно это можно воплотить разными способами.
Один из них состоит в том, что за преступления против личности и приравненные к ним виновный должен караться временным или пожизненным рабством. То есть его следует заставлять выполнять любые работы, которые экономически оправдывают его содержание в неволе и дают возможность полностью оплатить ущерб для пострадавших. Виновный должен быть поставлен в условия выживания, его можно бить, подвергать смертельному риску и риску для здоровья, покупать и продавать.
Когда суд признает виновным насильника, серийного убийцу, садиста или террориста, то пострадавшие, родственники пострадавших или само государство могут продать осужденного для дальнейшей эксплуатации любой организации или частному лицу, которые способны обеспечить охрану преступника, его эффективное и целесообразное использование в течение всего срока наказания. Такой метод способен снять множество проблем и споров вокруг нынешней системы исполнения наказаний.
Во-первых, отпадет вопрос о смертной казни, она станет невыгодна, тем более что рабство преступника будет эффективнее удовлетворять естественное чувство мести у нормальных граждан. К тому же тюремная система станет во много раз дешевле. Французы говорят: «Государство может иметь столько заключенных, сколько способно прокормить». Для России эта фраза более чем актуальна.
Нынешняя система лагерей и тюрем жрет огромные ресурсы, поэтому приходится проводить амнистии, снижать сроки заключения, а если бандит совершил много преступлений перед поимкой, то наказывать его только за самое тяжкое, фактически прощая остальные. Тогда как в более богатых странах дают срок за каждое деяние и суммируют эти сроки.
 Кстати, легких наркотиков не бывает, просто к гашишу привыкаешь чуть подольше и чуть подольше живешь, когда на него совсем подсел, чем если употреблять опиаты и кокаин (фото: Дмитрий Коротаев/ВЗГЛЯД) |
При введении рабства в систему наказаний государство хотя бы на содержание тяжелых, то есть самых дорогостоящих, преступников перестанет тратиться, даже станет зарабатывать на них. Давать срок за каждое преступление, суммируя эти сроки, станет выгодно. Можно будет огромные сэкономленные и полученные средства направить на финансирование розыска, следствия и суда, резко подняв их эффективность.
Снизится процент судебных ошибок, да и тот же раб будет иметь право доказывать после приговора свою невиновность, если захочет. Кроме этого, раб сможет облегчить свою участь, если будет оплачивать из личных накоплений или средств друзей и родственников более легкие условия своего существования. Я мог бы еще много сообщить мыслей и фактов на затронутые темы, но замолкаю, чтобы дать слово моим коллегам...»
Мы перевели дух, хлебнули пива, и другой кандидат наук начал свою речь: «Сразу беру быка за рога. Я буду обосновывать свободу для продажи любых наркотиков (!). Сначала расскажу об истории вопроса.
Легкие наркотики начали широко проникать в Европу в 18–19-м веках. Это был гашиш, он же – анаша, он же – план, он же – марихуана. Тяжелые наркотики, кокаин и опиаты – опий, морфий, героин – появились в 19-м, начале 20-го века.
Сначала кокаин и опиаты просто продавались в аптеках, совсем дешево, как обезболивающие средства. Кстати, легких наркотиков не бывает, просто к гашишу привыкаешь чуть подольше и чуть подольше живешь, когда на него совсем подсел, чем если употреблять опиаты и кокаин.
Так вот. С появлением наркотиков в аптеках появились и первые наркоманы. Но проблема наркомании еще не возникла. В человечестве всегда существует ничтожный процент людей, которые рождены для наркоты. Лиши их наркотиков – станут алкашами, убери спиртное – будут жрать мухоморы или любые подходящие таблетки. Но, взглянув на первых кокаинистов и морфинистов, общественно-активные доброхоты подняли вой и плач в печати с литературой, таки добившись, чтобы свободную продажу наркотиков объявили аморальностью.
После этого началась борьба, пошли разные ограничения в продаже кокаина и опиатов, они стали катастрофически дорожать. А тут как раз подоспел «сухой закон». В двадцатые годы в Америке, самой богатой стране мира, с самой большой организованной преступностью, запретили потреблять, производить и продавать спиртное. Гангстерские кланы немедленно наладили контрабанду и сеть подпольных кабаков, что позволило им обогатиться просто сказочно, сделав продажными огромное количество государственных чиновников.
Когда «сухой закон» отменили, гангстерские боссы стали решать, куда вкладывать капиталы «общаков», чтобы они не превратились в дым. И быстро поняли, что широкая продажа дорогих и запретных к тому времени наркотиков способна дать прибыль в тысячи процентов. Гангстерские синдикаты быстро наладили контрабанду в Европу и США наркотического сырья и создали подпольные фабрики для его переработки. Тут же началось расширение сбыта.
Если первоначально наркоманами были декадентствующие вырожденцы из высших общественных слоев, то теперь нужны были сотни тысяч наркоманов в странах с платежеспособным населением. И их начали создавать. Множество мелких торговцев наркотой, так называемых «пушеров», стали изощряться, вовлекая подростков и молодежь в наркоманию. Часто «пушерами» становятся сами наркоманы, чтобы заработать свои дозы. Много молодых наркоманов, особенно в «ломке», идут на воровство, грабежи, заказные нападения и убийства, чтобы получить наркоту. Масштабы этой проблемы видны всем.
#{interviewsociety}В то же время в Голландии, где легализованы легкие наркотики и бесплатно раздают метадон героинистам, наркомания не растет, упала преступность, со всей Европы туда съезжаются наркоманы, давая стране серьезный доход от туризма. Щвейцария собирается применить голландский опыт. В Пакистане, Афганистане, Бирме, Лаосе, Таиланде, где выращивают основную часть мирового опиума и индийской конопли, так же как и в районах Южной Америки, где выращивают коку, абсолютно нет проблемы массовой наркомании, хотя наркота там доступнее и дешевле хлеба.
Поэтому я считаю, что развитым странам, в том числе и России, следует наладить у себя массовое производство наркотиков, сделав их исключительно дешевыми. Пусть наркоманы регистрируются и получают свои дозы за копейки в специально отведенных местах, если не хотят лечиться. Пусть любые организации закупают оптовые партии наркоты для свободного вывоза, но оптовая цена больших партий должна превышать ту розничную цену, которая определена для наркоманов внутри России. А вот меры за нелегальный оборот наркоты и вовлечение в наркоманию следует сделать почти бесчеловечными.
Тогда сразу исчезнут все выгоды сбыта наркотиков, он абсолютно перестанет оправдывать свой риск, да и денег не станет, чтоб содержать для торговцев судебно-полицейское прикрытие. Наркоманам не надо будет идти на преступление, чтобы получать свои дозы, более того, им можно будет платить за то, чтобы они соглашались на добровольную стерилизацию и не плодили детей-уродов.
Необходимо также наладить жесткий медицинский наркоконтроль за здоровым населением, чтобы выявлять всех незарегистрировавшихся потребителей наркотиков и подвергать их дискриминации в виде запрета на определенные профессии и должности. А международные бандитские кланы получат свободный безопасный доступ к огромным и дешевым запасам наркотиков, которые будут вынуждены теперь сбывать в странах «третьего мира», чтобы иметь хоть какую-то прибыль.
В свою очередь массовая наркотизация населения этих стран подтолкнет их элиты в сторону ускорения общественного развития и парализует их террористические устремления в отношении постиндустриальных цивилизаций... Вот, собственно, в чем состоят мои предложения. И я передаю слово следующему докладчику».
Мы снова глотнули пива, перекусили, и начал говорить аспирант: «У меня не очень много информации. Самый первый докладчик затронул вопрос удешевления системы исполнения наказаний, то есть тюрем и лагерей. Действительно, чем более эта система гуманизируется, тем дороже делается, не принося результатов, соответствующих растущим затратам.
Эти затраты – настоящая «черная дыра» в бюджете любого государства, особенно если оно претендует на гуманность. Конечно, можно сделать самоокупаемыми рабами самых мерзких и тяжелых преступников. Но ведь две трети осужденных – это мелкота: хулиганы, мошенники, мелкие воры-рецидивисты, преступники по неосторожности или халатности, а еще все больше попадается теперь укрывателей доходов от налогов. Этих в рабство нельзя, они способны исправиться.
А с другой стороны – именно эта масса и есть та тюремно-лагерная среда, где хранится и развивается блатная субкультура, вырабатывающая преступных авторитетов. Разделить и нейтрализовать эту массу невозможно, это – немыслимые затраты. Поэтому я предлагаю ввести в практику наказаний вместо тюремного срока – временное ослепление осужденного.
То есть поймали воришку или мошенника, осудили и сделали ему небольшую операцию (не обязательно хирургическую, это вопрос техники!). От нее он ослеп. И отправить его домой, к родным, куда захочет... Отбыл срок по суду – зрение восстановили. Конечно, если осужденный таков, что и слепой будет опасен на воле, руководя подельниками, то его надо на поселение под присмотр, или даже не ослеплять, если он согласится полностью оплатить свое содержание в тюрьме.
А еще можно таким осужденным предлагать выбор: либо тебя ослепят на полный срок, либо снизят срок и не будут ослеплять. Но те, кто добровольно согласится на укороченный «зрячий срок», будут переведены на положение крепостных крестьян и проданы на время наказания сельским предприятиям для работы на полях и фермах.
Эти крепостные будут иметь кое-какие права, их нельзя подвергать смертельному риску, но наказывать телесно будет можно...
Вы только представьте эффект этого метода! Исчезнут огромные кучи лагерных зеков, тюремные сидельцы практически ничего не будут стоить обществу, а какое угнетающее воспитательное влияние будут иметь на молодую шпану их ослепленные «кумиры». И исчезнут толпы создателей и потребителей уголовной «романтики»!
Хочу также добавить, что сейчас в России серийных убийц и насильников, признанных невменяемыми, держат на принудительном лечении максимум года три, а потом выпускают из-за дороговизны их содержания. Если же система исполнения наказаний станет хотя бы незатратной, то таких психов можно будет держать в изоляции пожизненно».
Когда закончил аспирант, я начал собираться с мыслями, преодолевая некоторую оторопь от всего услышанного. Слишком уж это не вязалось с моими устоявшимися представлениями. Затем сказал: «Вижу, вы такие рационалы, что Бога совсем не боитесь... Что же, и в Волгограде, на семинаре это все излагали?» Они засмеялись, а старший ответил: «Нет, конечно. Эти мысли пока что только для тусовок, курилок и дорожных забав, вроде нашей сегодняшней. Но и такие разговоры призваны «заряжать воздух», есть ведь выражение – «идеи носятся в воздухе»...
Со временем это может обрасти реальными способами внедрения и убедить необходимое количество харизматичных, пропагандоспособных личностей, которые и начнут проводить в жизнь. А пока... всего лишь «мысли о немыслимом».
Надо сказать, что время было уже позднее, ведь на самом деле наш разговор был гораздо более насыщенным, чем я здесь пересказал. Вскользь была затронута еще масса попутных тем. В общем, все устали, и я вынужден был давать оценку лежа, в начинающейся дреме, поэтому сказал кратко, с зевотой: «Господа, вы – звери...»
Ответом мне был не то смех, не то храп...
