Ситуация вокруг Уго Чавеса выглядит крайне плачевно как для команданте, так и для его почитателей, сторонников и фанатов. В аналогичной ситуации несколько месяцев назад пребывал король Саудовской Аравии – получив крайне тяжелое осложнение после операции в виде острого респираторного дистресс-синдрома, Абдалла ибн Абдель Азиз вызвал волну весьма обоснованных слухов о своей неизбежной кончине. Учитывая возраст пациента, логика в слухах присутствовала. Однако оперативно была проведена съёмка кронпринца, получающего указания от короля непосредственно из палаты – и слухи сами собой поутихли.
Времена альфа-самцовых лидеров уходят — мало того, они уже стали ветхозаветной архаикой
Сам факт того, что венесуэльский врио Николас Мадуро не может организовать фотосессию с команданте, а сам Чавес не в состоянии до сих пор произнести положенную клятву президента, скорее всего, говорит о том, что запущенная бывшим послом Панамы Кочесом информация о смерти Уго Чавеса если и не верна, то очень близка к истине.
Примечательно, что в России, где не каждый с размаху найдет на карте Венесуэлу, популярность Уго Чавеса и пожелания ему здоровья едва ли не выше и больше, чем в этой вашей Венесуэле. Феномен «русской души», страдающей по «сильной руке» и не находящей ея на родных просторах, заставляет любить харизматичных лидеров где-то вдалеке, наделяя их былинными и иномировыми качествами. Будь то Каддафи, Чавес или Саддам с Кимами. Единственная, пожалуй, кандидатура, где сомнений точно нет в принципе, – это наш собственный лидер прошлого, годовщина кончины которого отмечается как раз в эти мартовские дни. Фигура Сталина высится монументом, и отношение к нему строго черно-белое. Либо лютая ненависть, либо умилённое и с придыханием «Ня!».
Вера – а по теме Сталина мы имеем дело именно с иррациональным восприятием – не обсуждается. Поэтому гораздо логичнее не затрагивать великие или ужасные деяния нашего великого кормчего, а понять стоящее неподалеку, но упорно не замечаемое.
Лидер нации – это её отец. Отцы не уходят на покой, не уходят в отставку, не уступают место другим отцам. Они живут и умирают в ранге главы семейства. Попав во власть, такой лидер постепенно начинает тратить большую часть своих усилий на то, чтобы в ней удержаться. Всё остальное идет по остаточному принципу. Именно поэтому древние, как окаменевшие мамонты, вожди сидят и дожидаются в конечном итоге революций, переворотов и постоянных угроз своей власти. Особо свирепые даже умудряются пережить все эти катаклизмы. Но все они, начиная как прогрессивные деятели, неизбежно приходят к одному и тому же – они начинают тормозить прогресс.
Так, безусловно, было не всегда – еще буквально несколько поколений назад жизнь менялась плавно, медленно и лениво. Можно было провести реформы сейчас, а можно и подождать лет так двести. Разницы практически никакой. Никто никуда не спешит.
Однако последние лет 50–70 темп жизни возрос и взвинтился сегодня до неимоверных скоростей. Методы управления внезапно оказывались устаревшими на протяжении жизни всего лишь одного поколения, а сегодня технологические рывки идут по всем направлениям и практически без малейшего шанса отдышаться и оглядеться. Времена альфа-самцовых лидеров уходят – мало того, они уже стали ветхозаветной архаикой. Сегодня вперед вырывается не самый жесткий и решительный и даже не самый прозорливый и умный, а тот, кто сумеет создать конвейер управленцев на всех этажах. Конвейер, не зависящий от личности, но способный эти личности находить, воспитывать и безжалостно отбрасывать в сторону после использования. Эдакий AI – искусственный разум, заточенный под одну и очень конкретную задачу.
Именно поэтому страдания по «твердой руке» – будь то Чавес, Кастро, Ким или тот же Сталин – это фантомная боль. Нельзя пришить то, чего уже давно нет. А если и получится вернуть конечность, всё равно это будет лишь протез.
При этом западная демократия не предлагает нам приемлемого выхода из ситуации – весьма неглупые представители западного же истэблишмента давно произнесли фразу о политиках, думающих о будущих выборах, и государственных деятелях, думающих о будущих поколениях. Западная демократия способна продуцировать лишь политиков, и на сегодня вид их, мягко говоря, не впечатляет. Начальник любой уездной почты выглядит явно значительнее, чем, к примеру, президент Пятой республики. Да, пожалуй, что и поумнее. Наши же находки выглядят еще более бледно, так что и нам гордиться особо нечем.
Пожалуй, только китайцы тихо-мирно, но сумели решить и приспособить под себя поставленную временем задачу – отработав и отъюстировав механизм передачи власти таким образом, в котором сочетаются и личные качества «девятки бессмертных» членов Политбюро, и конвейерный принцип одноразового использования Первого лица.
Китайцы сумели разрешить противоречие между консерватизмом и косностью профессионализма и способностью к новациям. Сумели отдать тактические решения личности, а стратегические – коллективному разуму. Трудно пока сравнивать западный – и, несомненно, работающий – подход к технологии управления и китайский. Однако то, что и тот, и другой на порядки по своей эффективности превосходят как пресловутую «вертикаль», так и «крепкую руку», видимо, сомнений вызвать не может.
Поэтому, на мой взгляд, главная претензия, которую можно выдвинуть почившему 60 лет назад Отцу народов, – то, что он не сумел создать эту систему преемственности. Способную к самореформированию и самонастройке. Все остальное – и миллиарды лично съеденных, и грандиозные победы – безусловно, важно. Но для нас сегодняшних не очень существенно.
Любопытно, что и у борющегося со смертью Уго Чавеса, и у брата-лидера Муаммара Каддафи, да и у нашего президента с такой вот системой преемственности тоже как-то не очень. Эксперимент с тандемом выглядит по прошествии тандемного времени очень убого.
Что будет после ухода Лидеров, представляется с трудом, в тумане и без особого восторга. Похоже, это родовая травма института лидерства. Разве что династия Кимов пока как-то справляется. Но мы всё-таки не корейцы, нам бы их проблемы...
