Один из двух видов существующих в современной России национально-религиозных конфликтов можно обозначить как «массовое побоище». Это столкновения, в которых участвуют до нескольких сотен или – редко – тысяч человек, проходящие в два этапа.
Можно рассматривать любую попытку представителей диаспор и этнорелигиозных групп лоббировать свои интересы как неприемлемое действие
Сначала происходит драка между представителями разных народов или религий, причем ее участников всегда немного – как правило, от двух до пяти. Как вариант – избиение, убийство или изнасилование лица одной национальности представителями другой.
Потом, на втором этапе, быстро мобилизуются «группы поддержки» (друзья, семьи, коллеги по работе и т.д.) каждой из сторон первоначального конфликта, образуя две большие агрессивно настроенные группы. Между ними и происходит итоговое массовое столкновение. Причины таких крупных «двухступенчатых» актов насилия двояки.
Первый, т.е. малый конфликт воплощают в жизнь агрессивные установки участников столкновений и отсутствие контролирующей мощи государства (слабость полиции и судов).
Второй же, масштабный конфликт реализует высокая внутригрупповая солидарность и поддержка, иными словами, если кого-либо из членов «своей» группы подвергли насилию, то на его защиту (неважно, погиб этот человек или нет) поднимаются все члены этого объединения.
Причем неважно, знали или нет лично пострадавших в первоначальном конфликте те, кто идут позже их защищать или мстить за них, главное тут – чувство общей солидарности. Национально-религиозные столкновения такого рода широко освещались в СМИ.
Это драка в пионерлагере «Дон» в Краснодарском крае в 2010 г., столкновение в одном из районных центров Курганской области в 2001 г., знаменитая Кондопога 2006 г., столкновение в Астраханской области в августе 2005 г., события в Пугачеве в июне 2013 г. В данной статье мы подробно рассмотрим вопрос о том, каким образом можно избежать конфликтов именно такого типа.
Еще Г. Зиммелем замечено: чем выше внутригрупповая солидарность, тем сильнее межгрупповая враждебность. Чтобы ликвидировать причину последней – высокую внутригрупповую солидарность, необходимо, разбив эту цель на составные части, решить четыре задачи.
Во-первых, сделать неэффективными массовые действия этнорелигиозных организаций и диаспор, во-вторых, работу этих объединений по лоббированию собственных интересов сделать безрезультатной. В-третьих, «распылить» национально-конфессиональные организации и диаспоры.
В-четвертых, связать бывших членов подобных объединений только с российским государством и обществом, соединив личный интерес таких людей с этой страной, а не со своей этноконфессиональной группой. А теперь – к конкретным мерам в том же порядке.
Сделать неэффективными массовые акции (митинги, демонстрации протеста, погромы и уличное насилие) можно следующим образом. Прежде всего, принципиально не удовлетворять требования, которые высказываются на митингах и имеют национально-религиозный «оттенок», т.е. носят не социально-экономический, а культурно-конфессиональный характер, ибо можно спровоцировать эскалацию подобного рода требований.
Митингующие и их лидеры не должны чувствовать связи между своими акциями протеста и улучшением их положения. Далее, строго выполнять законодательство о массовых собраниях – любое проявление нетерпимости к представителям иных народов, нелояльности к России не должно проходить без последствий. А лидеров таких собраний можно и за границу выслать без права возвращения.
Возможна мера, когда общее требование собравшихся не удовлетворяется, а рассматривается как совокупность индивидуальных просьб, положительное решение по которым от государства могут получить только те, кто имеют какие-либо заслуги перед Россией. И никак иначе.
Как же сделать деятельность национально-религиозных объединений по лоббированию собственных интересов неэффективной? Разумеется, нужная мера – это проверка и ликвидация этнического бизнеса. Разумеется, не всего, но главное – чтобы практически не было предприятий, где значительную часть работников составляют недавние мигранты.
Далее, не удовлетворять просьб и требований «старейшин» или «уважаемых людей» – представителей этнических и религиозных сообществ или организаций, поскольку вопросами, касающимися работы, быта мигрантов, а также больших моноэтнических групп, должно заниматься государство.
Всех «старейшин» и неформальных лидеров таких объединений следует проверять на предмет предшествующей противоправной деятельности. Это не жестокость, а нормальная мировая практика. Никакому государству не нужны бывшие лидеры ОПГ в роли руководителей национально-религиозных организаций.
Представителям власти не следует контактировать с лидерами этноорганизаций, необходимо игнорировать их, если, конечно, вопрос не касается преступлений
Разумеется, надо было бы минимизировать в регионах связь коррумпированной бюрократии с бизнесом и мигрантскими сообществами (первые берут взятки со вторых, вторые работают благодаря третьим, третьи же богатеют и завоевывают новые экономические ниши). Отсюда очевидное требование уничтожения таких экономических лакун.
Хорошая мера, связанная с ликвидацией семейственности, – снизить шансы получения должностей для родственников чиновников, а также уменьшение количества «своих» во властной вертикали для национально-религиозных объединений. Но вот как раз это – сложнее всего.
В конце концов, можно рассматривать любую попытку представителей диаспор и этнорелигиозных групп лоббировать свои интересы как неприемлемое действие, почти наравне с нарушением законодательства. Территории, где много недавних мигрантов не должны иметь самоуправления и хозяйственно-бытовой автономии. Внешний контроль тут необходим для пользы всех местных жителей.
Эта мера – также не слишком жесткая, ведь в США, Австралии, Норвегии и ряде иных стран недавних мигрантов и «соискателей» гражданства первое время помещают в лагеря временного содержания. Условия там даже удовлетворительными назвать трудно, да и нет в них никакого самоуправления. Таким образом, контролировать жизнь недавних мигрантов должно государство, а не диаспоры.
А каким же способом можно мягко «распылить» национально-религиозные организации и диаспоры? Прежде всего, отменить заговор молчания по поводу этноконфессиональной преступности в России. Это позволит лучше понять данный феномен исследователям.
Далее, снизить возможность или ликвидировать создание этноорганизациями собственной инфраструктуры «для своих» (продуктовые лавки, аптеки, банковские и меняльные конторы, мировые суды). Это способствовало бы уменьшению возможности формирования этнических кварталов, т.е. компактного проживания приезжих.
Неплохо было бы рассредоточить мигрантов более или менее равномерно по территории страны. В частности, не допускать, чтобы их количество увеличивалось более чем на 10% от численности местного населения за 25 лет, т.е. за одно поколение.
Далее, представителям власти не следует контактировать с лидерами этноорганизаций, необходимо игнорировать их, если, конечно, вопрос не касается преступлений, пожаров или медицинской помощи. Проблемы, с которыми сталкиваются люди из таких организаций, решать только индивидуально (сделать диаспоры как объединения для взаимопомощи не столь ненужными).
Полезная мера – ликвидация этнических ниш в экономике (строительство, базарная торговля и прочее). Следует «разбавлять» торговцев и строителей людьми разных национальностей, например, выдавая места на рынках не недавним мигрантам, а представителям местных сельскохозяйственных предприятий.
Пристальное внимание должны вызывать организации, имеющие религиозный характер, объединяющие людей разных национальностей – проверка на предмет экстремизма не помешает. Ну и уже указанные выше меры: проверять всех, кто говорит «от имени» диаспор, не контактировать с ними, попытаться ликвидировать связь между чиновничеством, бизнесом и этноорганизациями.
Как же связать членов бывших национально-религиозных групп только с российским государством и обществом, соединив их личный интерес с этой страной, а не этнообъединениями? Возможны следующие меры.
Прежде всего, наибольшие жизненные шансы (возможность бесплатного высшего образования, ведения бизнеса, устройства на хорошую работу и прочее) должны получать те из числа мигрантов (вне зависимости от национальности), кто индивидуально больше сделал для России. В США эта практика – обычное дело, где мигрант, отслуживший в американской армии, проходит упрощенную процедуру получения гражданства.
Организацию жизни и работы мигрантов должны курировать социальные службы, от решения которых и должна зависеть их судьба, а не от диаспор или работодателей (изъять это из фактического ведения бизнеса). Таким образом, получение благ требуется четко связать с законопослушанием и заслугами перед страной.
Вот такие меры возможны для реализации указанной в начале цели – уменьшения внутригрупповой солидарности в этнорелигиозных объединениях. Отметим, что все они отчасти (но только отчасти) теряют эффективность, если на замкнутой территории много людей разного этноса или религий, с принципиально разными культурными нормами. Если же есть долгая традиция совместного проживания в одной местности, нет конкуренции за рабочие места, то указанные меры становятся более эффективными.
Ряд мер по предотвращению национально-религиозных столкновений, часто упоминаемых в СМИ, следует назвать ошибочными. Рассмотрим их. Первая часто приводящаяся мера такова: утверждается, что для профилактики этноконфессионального насилия нужно создавать комиссии из представителей разных народов, формировать «группы быстрого этнического реагирования».
Далее, привлекать религиозных лидеров и глав национальных групп для разрешения конфликтов, и именно они якобы для этого должны встречаться с представителями МВД РФ.
Но подобные меры делают национально-религиозные группы и их лидеров фактически субъектами распределения власти на местах, явно в ущерб государственным органам. Так недалеко и до юридического признания права этнических групп разрешать конфликты. Указанное способствовало бы росту диаспор и всплеску противодействия «коренного» населения.
Вторая мера – создавать комиссии из религиозных лидеров, которые бы давали советы органам власти, как ликвидировать конфликты, а также формировать «национальные» полицейские отряды (по типу дружинников). Но это явно ошибочная мера передачи функций государства пристрастным и заинтересованным лицам, т.е. ликвидация законности как таковой.
Третья мера – формирование в обществе толерантности, создание представления о неприемлемости насилия, разъяснение всем гражданам, начиная со школы, правил межнационального общения. Дело в том, что толерантность как внутреннее убеждение привить можно только единицам людей, разумеется, не тем, кто вырос в патриархально-клановых традициях. А толерантность как следствие страха и безразличия в нашей стране и так велики.
Четвертая часто упоминаемая мера – сокрытие информации: переименовывать мигрантов в русские имена, запрет на освещение этнорелигиозных конфликтов в СМИ и на указание национальности преступников. Это вредно, поскольку мы лишаемся возможности узнать о проблемах и, соответственно, составить планы их разрешения, т.е. мы просто закрываем глаза.
Пятая мера очень оригинальна – выбрать из населения «шерифа», который будет пресекать этноконфликты. Но шериф в американской истории – это тот, кто избирательно применяет закон и постоянно – пистолет, т.е. является заменой организованному полицейскому аппарату. В современных российских условиях это станет узаконенным беззаконием.
Указанные выше меры можно реализовать, чтобы события, подобные Кондопожским 2006 г. или Пугачевским 2013 г., не стали для нас обычным делом.
Исследование выполнено при финансовой поддержке правительства Новосибирской области
