Я хочу сказать про русские медиа. Не про какую-то конкретную историю, не про то, как в журнале «Большой город» уволили главного редактора за то, что он ставил лозунги на обложку, и поэтому в журнал плохо продавалась реклама. Не про то, как владельцы OpenSpace решили, что они больше не хотят финансировать убыточный сайт про культуру. И даже не про то, как в издательском доме «Коммерсант» убили журнал Citizen K, где были длинные умные тексты, авторы которых фотографировались на обложку.
Как мало нам нужно, чтобы наши союзники стали нашими идеологическими врагами. Для этого они должны просто перестать платить нам зарплату
Это все довольно печально, но я хотел сказать про другое.
Мои друзья, работающие в СМИ, все считают, что это атака на свободу слова. Что таким образом режим, в широком смысле этого слова, мстит за Болотную, Сахарова и т. д. Что нерентабельность – это просто предлог, а собственники в данном случае действуют в интересах системы.
Поразительно, как мало нам нужно, чтобы наши союзники стали нашими идеологическими врагами. Для этого они должны просто перестать платить нам зарплату.
Мне кажется, что медиа немножко сошли с ума. В России это особенно заметно. Мы играли, или нам казалось, что мы играем, такую важную роль в жизни общества, что у нас немножко развилась мания величия. Мы почему-то забыли, что наша работа – отражать реальность. Нам гораздо больше нравится проповедовать и призывать. Мы очень любим делать журналы для «своих» и почему-то страшно злимся, когда кто-то другой не хочет платить за бумагу, на которой они напечатаны. Мы не замечаем, когда нас перестают слушать. У нас нет больше миссии, но чувство важности этой миссии почему-то осталось. Нам все должны. Мы так раздуты в собственных глазах, что автоматически ставим знак равенства между собой и теми понятиями, которые мы как бы представляем. Свобода – это мы. Культура – это тоже мы. Те, кто покушается на нас, как бы покушаются на культуру и свободу. Из чего это следует?
Я все-таки хочу сказать про журнал Citizen K. Эта их идея – ставить своих авторов на обложку. Почему это никого не смущает? Какого черта журналист делает на обложке? Журналист может оказаться на обложке, если он, не дай Бог, погиб при исполнении профессионального долга, если он написал заметку, от которой мир изменился к лучшему. Вот Вудворд и Бернстайн написали заметку в «Нью-Йорк Таймс», после которой Никсон подал в отставку. Хотя их, кстати, я проверял, не ставили на обложку. А мы себя ставим.
Я не говорю, что нужно приспосабливаться и сдаваться. Нужно просто четко понимать, что и зачем ты делаешь.
Недавно на НТВ разогнали программу «Центральное телевидение». Вот эти парни очень четко понимали, что и зачем они делают. Они понимали, зачем они проводят какие-то сюжеты через цензуру, зачем намекают, когда не могут сказать прямым текстом. Да, они шли на компромиссы, да, они получали зарплату на канале, где приличные люди как бы не должны работать. Зато каждую неделю они доносили до миллионной аудитории что-то, что не доносил до нее больше никто.
По-моему, это круче, чем писать: «Свобода – это хорошо» или «Путин – это плохо» на обложке журнала, который читает тысяча твоих друзей. Писать для тысячи человек тоже обязательно надо. И про очевидные вещи, и про то, что свобода – это хорошо, и про поэзию, и про какие-то фильмы, которые никто не увидит, пока ты про них не напишешь. Пускай даже тебя читают не тысяча, а сто или пятьдесят человек. Только не надо ожидать, что тогда у тебя будет зарплата, как в банке, и медицинская страховка.
Мы так много говорим о свободе, что забываем одну важную деталь: свобода – это то, за что ты заплатил сам. Когда за нее платит кто-то другой – это кредит, который надо возвращать.
Мне так кажется.
Источник: Телеканал «Дождь»
