Украина – страна, существующая по инерции.
Полагается людям ходить на работу – ходят.
Полагается отправляться поездам – отправляются.
Полагается вылетать самолетам – вылетают.
Никакие усилия не помогут отличить среднего украинца от среднего русского
И все это без малейшего смысла и цели, вроде мигалки, усердно вспыхивающей над разбитым вдребезги автомобилем.
В прекраснейшем из городов Киеве чудеснейший из детских парков – Гидропарк. Все, что когда-то радовало мой детский глаз – аттракционы, горки, чертовы колеса – бездействует, пребывая в грустном запустении. В туалеты нервным лучше не заходить. И к этому мрачному пустырю исправно продолжают прибывать поезда красивейшей в мире подземки, выбрасывая из чрева толпы людей – зачем?
Постоянно звучащие в Киеве – в форме плакатов, официальных заявлений, печатных статей – заклинания «место Украины – в Европе!» чем дальше, тем больше напоминают незабываемое «Коммунизм неизбежен!»
Ибо сегодня, как и десять, как и двадцать лет назад, пояснить, какой смысл в этих лозунгах и речевках, не может никто.
Ни в одной стране мира, где мне довелось побывать, я не слышал столько пессимистичных речей о своей жизни, будущем, перспективах, как на Украине. Ни в одной стране я не видел столько мрачных лиц, как на Украине. Нигде с такой охотой, если есть хоть какая-то возможность, не проявляется нутряное недоброжелательство друг к другу, как на Украине.
Автобусный переезд из Харькова в Киев. Промежуточная остановка – Пирятин, 10 минут. Основной маршрут, как водится – в сторону туалета. Туалет, естественно, платный. Заранее предупрежденный об одной из самых тяжких проблем этой страны, мудро запасаюсь мелочью. Сидящая в окне тетенька с тяжким вздохом меня пропускает. Зато проходящую следом пару встречает радостный крик: «Сдачи нету! Нету, вам говорят! Крупные не принимаю! Давайте-давайте-давайте, проходите отседа!»
Надо было слышать, какое искреннее, глубокое чувство отражалось в этих выкриках. Человек в эту минуту воистину жил полной жизнью...
Ни разу и ни в одной стороне я не видел столько красивых женщин, как на Украине. Вольность их нарядов заставляет поначалу оторопеть даже гостя из раскованной южной страны. Но через какое-то время начинает бросаться в глаза странная подробность – вольность здесь вовсе не тождественна отсутствию комплексов. Она отнюдь не признак веселья, беззаботности и радостного стремления срывать с полей жизни все цветы. Выше безумного декольте – на тебя сплошь и рядом взирает мрачный, выжидающий и какой-то оценивающий взгляд молодой женщины.
«Это не жизнелюбие, – разъяснили мне чуть позже. – И даже не разгул. Это РЫНОК. Где просто подается лицом товар. Который, согласно неписаным правилам, нужно продать как можно скорее. Поскольку срок годности ограничен. А та, которой нечего выставить непосредственно на обзор, здесь не считается за человека вообще. Нет второй страны, где женщины так низко ценят себя, как у нас на Украине».
Впрочем, не бывает такого, чтобы низко себя ценили только женщины.
Украина представляет собою удивительный гибрид советского прошлого с его памятным «незаменимых у нас нет» с диким капитализмом, который и в Америке-то вспоминается как страшная сказка.
Один из моих друзей, которого угораздило вернуться на родину, работал сторожем в одном «фермерском хозяйстве». Собственно, этот фермер – не кто иной, как мелкий помещик, скупивший на корню целый бывший совхоз. В качестве «управляющего» он нанял бывшего совхозного начальника. И занимается этот «управляющий» с родней тем же, что и в советское время – то есть ворует все, что плохо и хорошо лежит. А задача сторожей в этом почтенном заведении – определить, кто из расхитителей хозяйского добра не является родственником «управляющего» и, соответственно, расхищению помешать. Ошибаться в таком случае недопустимо, ибо за ошибку увольняют немедленно.
А дабы пресечь совковые пережитки несознательных работяг, премудрая Верховная рада раз за разом пытается принять новый Трудовой кодекс – с правом хозяина вводить 12-часовой рабочий день, без отплаты отпусков и отгулов, с правом увольнять матерей-одиночек и устанавливать видеокамеры на рабочих местах. Увы, открыть зеленый свет Дикому Западу по всей трассе пока до конца не выходит.
Да и мудрено выйти. Никакие усилия не помогут отличить среднего украинца от среднего русского, у которого внедрить «свободный рынок» с правом крутых обдирать шкуру с «терпил» тоже не шибко получается.
Украина – это какой-то воплощенный театр абсурда. На улицах самостийной столицы – Киева – по-русски говорят из каждых 100 встречных 75. Но все вывески, плакаты, объявления – только и исключительно на державной мове. Это называется «стремлением в Европу».
«В этой стране нотариус заверит вам справку, что вы собственная двоюродная бабушка», – писала когда-то одна украинская журналистка. Судя по рассказам, в этом смысле мало что изменилось.
Впрочем, значение одного из самых популярных слоганов «Наше место в Европе» мне таки разъяснили по окончании визита. Еще по опросам в канун «оранжевой революции» выяснилось, что каждый третий украинец мечтает эмигрировать из страны. И что-то мне подсказывает, что последующие бурно-кризисные годы этой доли вовсе не убавили.
Что ж, как мудро выразился Ежи Лец: «Фикции – тоже действительность. Ибо мы за них расплачиваемся...»
Специально для газеты ВЗГЛЯД
