В свежем «Нью-Йоркере» – большая статья Э. Клейн о влиянии публичных выступлений «первого лица» на актуальную политику с говорящим названием «The Unpersuaded». Открывается она классической (1960) цитатой из мэтра американской политологии и госуправления Р. Нойштадта: «Президентская власть – это власть убеждать». И весь дальнейший текст посвящён её опровержению.
Дебаты — просто элемент публичного ритуала, смысл которого утрачивается, а форма дрейфует от «переубедить» к «переспорить
Вначале забавная прошлогодняя история про то, как спикер Палаты представителей, согласовывая с Обамой дату и время его выступления в Конгрессе, сделал всё, чтобы оно совпало с матчем открытия сезона в футбольной лиге. Президент должен был уступить – и в итоге даже, согласно Гэллапу, умудрился «сделать» футбольный праздник по телерейтингам. Правда, рейтингу самого Обамы это не сильно помогло – наоборот, он даже потерял один процентный пункт. Как и продвигаемому им законопроекту о новых рабочих местах. Короче, не вышло у Обамы с убеждением. Могло ли выйти? – спрашивает автор.
Две книжки-исследования, отвечающие на вопрос. Одна называется «Уши заткнуты. Пределы президентской проповеди», а вторая – «По ту сторону идеологии: политика, принципы и партийность в Сенате». Первая, написанная специалистом (вроде меня ;)) по публичным выступлениям первых лиц, доказывает, что их реальное влияние на политику со времён Рузвельта всё время уменьшается. А вторая – про то, что в Сенате с каждым годом всё меньше голосуют по идеологическим мотивам (роль которых уменьшилась до нуля) и всё больше – в логике межпартийной борьбы: по принципу «раз республиканцы за – значит, демократы против» и наоборот. В качестве примеров приводится целый ряд абсолютно одинаковых инициатив, торпедированных в какой-то момент республиканцами, а потом перехваченных ими же и проваленных уже демократами – ну и в обратную сторону так же. Скрупулёзная, не в пример нашим асам болтологии, политологиня Френсис Ли сделала целую базу данных по 8600 голосованиям в Сенате за период с 1981-го по 2004 год лишь для того, чтобы убедиться: инициативы, вносимые «партийным» президентом, практически всегда мобилизуют представителей другой партии голосовать против них – безотносительно к их содержанию.
Ставка Обамы на момент его прихода состояла в том, что удастся строить политику «по центру», поверх партийных разделительных линий. Но эта ставка оказалась битой, и вот почему: «The American system has traditionally had certain features that reduced the stakes – notably, political parties that encompassed a diverse range of opinions and often acted at cross purposes with themselves. But today the parties operate as disciplined, consistent units». Иными словами, партии сегодня больше не абстрактные бренды, объединяющие лишь условно-близких по взглядам людей: это политические машины, работающие на однозначный электоральный результат. Нет борьбы идей – есть борьба сил.
«Несмотря на все мечты Обамы о надпартийном консенсусе, даже в феврале 2009-го, на пике популярности, у него была поддержка не более 30% республиканского электората (при 89% демократического и 63% нейтрального). И никогда с тех пор Обама не приближался даже к этим 30% сочувствия у республиканцев.
Вымывание идеологического аспекта из политики и замена борьбы идей борьбой партийных машин приводит к парадоксальному результату. Больше не с кем и не о чем дискутировать: дебаты – просто элемент публичного ритуала, смысл которого утрачивается, а форма дрейфует от «переубедить» к «переспорить». Теперь, чтобы что-то решить, бесполезно убеждать оппонентов – надо просто бороться за большинство. И потом продавливать свои решения посредством лояльного – по партийному признаку – большинства.
Добро пожаловать в Россию, Барак Хусейнович Путин.
Источник: Блог Алексея Чадаева
