В Эрмитаже клоуна распяли на кресте. И как иначе могла нынче отреагировать православная патриотическая общественность? Проверка в подобной ситуации Эрмитажа на экстремизм даже более естественна и логична, чем экспресс-анализ на ВИЧ, который делается автоматически всем поступившим в клинику на госпитализацию.
Истинный музейщик как диссидент и протестант – это, конечно же, полнейший нонсенс
И вдруг директор музея ни с того, ни с сего возмутился и накатал телегу в прокуратуру: «Это культурная деградация нашего общества. Это доносное использование общественного мнения. Ничего кощунственного здесь нет, а явное желание испортить настроение в городе есть». Хорошо изложил. И эмоционально, и ярко, и даже в меру образно. Только мне совсем непонятно, а что хотел сказать-то?
Во все времена, во всех странах и при любых режимах, с одной стороны, директора крупнейших государственных, подчеркиваю, именно государственных, музеев – это была должность и политическая, и чиновничья. Причем достаточно высокого уровня. А с другой – сами эти чиновники по сути своей предельно лояльны и власти, и главенствующему в государстве нравственно-эстетическому и идеологическому направлению. И это не просто естественно, это, по большому счету, абсолютно правильно. Истинный музейщик как диссидент и протестант – это, конечно же, полнейший нонсенс.
Он обязан быть консервативен и охранителен по своей сути. Тут не надо путать его с галерейщиком, частным коллекционером, меценатом, художественным критиком или даже эстетствующим университетским профессором. А уж тем более с оппозиционером любого толка. У такого положения и такой позиции есть огромное количество плюсов. Но нет в мире совершенства, и потому имеются некоторые мелкие минусы. В основном они относятся к чисто субъективным ощущениям некоторых крупных музейных деятелей.
Конечно, я никогда не посмел бы ни в присутствии, ни в адрес, ни по поводу столь высоко духовных личностей, истинных хранителей и ценителей культуры и искусства, клянусь, говорю это без малейшего намека на иронию, произнести хоть что-то подобное. Но если бы что-нибудь такое произошло с человеком совсем рядовым, моего уровня и ранга, то тогда сказал бы по-простому: «А неча из себя целку строить. Попытка заигрывать с кем-нибудь не особо приятным, а уж тем более частично лечь под этого неприятного редко когда вызывает большое удовольствие у заигрывающего и ложащегося».
Когда судили организаторов выставки «Осторожно, религия», когда казаки ломились на «Винзавод», когда плевали в столь нелюбимого мною Гельмана, когда отправляли по этапу «Пусек», что-то я не видел в первых рядах защитников права искусства на самовыражение развевающийся знаменем протеста всемирно известный шарф Пиотровского. Ах да, то всё, конечно, не имело и не имеет отношения к истинному искусству. Это не знаменитые ученые британские братья Чепмен, а шушера отечественная. И Пиотровский, наверное, подумал, что это он будет определять, что искусство, а что – нет и кого можно на кресте распинать, а кого нельзя. Нет. Никогда подобное определять и решать не будет Пиотровский или пиотровские.
Это не хорошо и не плохо, а просто так не бывает. Уж, к сожалению или к счастью, тут я судить не берусь, но не бывает.
А вообще-то, если честно, мне, по большому счету, безмерно безразличен и Пиотровский, и его ощущения. И очень небезразличен Эрмитаж. Потому, конечно, любые действия по защите Эрмитажа вызывают у меня только уважение, кто бы их ни совершал. Но только никогда не получается сохранить ни один эрмитаж сам по себе, не пытаясь сохранить и защитить страну. Должен ли понимать это настоящий музейщик? Может, это будет и ему, и, главное, музейному делу только во вред? Просто не знаю.
И как же хорошо, что сам я совсем не музейщик. И даже не коллекционер, не меценат и не галерист.
Источник: Блог Александра Васильева
