Недавно, рассуждая о причинах конфликта между Путиным и «продвинутой» частью среднего класса, Леонид Радзиховский сделал вывод: «Вот что людей точно раздражает и действительно реально волнует – это то, что возможности для создания бизнеса сегодня в России значительно хуже, чем в конце 80-х годов, когда создавались первые кооперативы, и в первой половине 90-х годов. Это имеет объективные причины, потому что тогда был полный правовой беспредел и можно было с нуля делать практически все, что угодно. А сейчас возможности сделать свой бизнес нет. Это имеет и субъективные причины, потому что слишком высока норма взяток. Это проблема реальная».
Ныне российский средний класс развивается не «вверх», а «вширь», не повышая свои стандарты, но увеличиваясь в числе
Я же вспомнил состоявшийся в начале 90-х разговор с директором типичной для времени фирмы, который жаловался:
– Ну что за дикая страна у нас! В цивилизованных странах можно довольствоваться десятью процентами навара в год, спокойно себе работаешь. А тут я должен наизнанку выворачиваться, чтобы на каждой сделке «поднять» не менее 30–40 процентов!
Я парировал:
– Ведь вы пошли в бизнес, чтобы зарабатывать много денег. Если за много считать, скажем, одну тысячу долларов в месяц (ого-го-го по тем временам), то при десяти процентах годовых вам понадобится не менее 100 тыс. оборотного капитала. У вас они есть? (к слову, спустя пару месяцев моего собеседника «подставили» на четыре «штуки», и пришлось ему продавать квартиру). Да и западные капиталисты довольствуются десятью процентами не по доброте душевной, а потому, что жесткая конкуренция в условиях насыщенного рынка не позволяет иметь больше. Чтобы заработать их и не «вылететь в трубу», им приходится крутиться, как вам и не снилось!
Действительно, в те времена во всех сферах было поле непаханое, для инициативных людей, даже без наличия стартового капитала, открылись тысячи новых возможностей. Автор, к слову, когда «лег на дно» завод, где он проработал десять лет, со стартовым «капиталом» в 160 у.е. подался в «челноки», и уже через год имел в обороте 3,5 тыс. (а ведь и семью нужно было обеспечивать).
Однако худо-бедно, со скрипом, с разной скоростью, постсоветские страны становились «нормальными». Конкуренция росла, произошло насыщение рынка, упали «подъемы» и начался естественный процесс вытеснения мелких субъектов более крупными. Умер челночный бизнес – эту нишу заняли оптовые фирмы. Пропали с городских улиц подавляющее большинство киосков и т.п., а позднее розничную торговлю на 80–90% заняли ретейлеры.
И понятно, что «крупными» из множества мелких смогли стать немногие. А ведь как все начиналось! Только вчера ты «простой иньджѝнер» (по Аркадию Райкину), а ныне в твоей квартире импортный телевизор с «лентяйкой», видик, микроволновка, даже чудо роскоши – видеокамера; затем первая машина, первая поездка в Турцию на отдых; со временем – девятка меняется на новую «Тойоту», покупается приличная квартира, зарубежные туры становятся обыденностью. И кажется – еще недолго, и квартиру сменит вилла, а уже «бумер» – 600-й «мерс»...
Да, большинство тех предпринимателей «первой волны» сумели «удержаться на плаву», найти какую-то свою нишу, но уровень их жизни, начиная с энного периода, который условно можно обозначить в целое десятилетие с середины девяностых по середину нулевых (у каждого по-своему), объективно не растет, мало того, в соответствии с моих давешним прогнозом, его поддержание дается все с большим трудом. Это же относится и к представителям «топовых» в 90-е профессий – за двадцать лет выросла многочисленная и конкурентоспособная молодая поросль.
Фактически, Россия и другие постсоветские страны в исторически короткие сроки (10–20 лет) проходят путь, который развитые страны прошли давным-давно. К примеру, в Германии проблема разорения мелких лавочников, не выдерживавших конкуренции с крупными торговыми сетями, остро встала еще во второй половине XIX в. Чтобы предотвратить социальный взрыв, по инициативе «железного канцлера» Отто Бисмарка были приняты законы, устанавливающие равные для всех нормы предельных торговых надбавок. Но фиксировался не верхний, а нижний предел! Т. е. крупные магазины и торговые сети не могли ставить торговую наценку ниже, чем могли себе позволить мелкие торговцы.
Популярные и сегодня на Западе распродажи (в том числе и на товары, спрос на которые не имеет сезонного характера, например книги) – следствие действия этих законов. Сезонная распродажа – одно из допускаемых оснований для снижения розничной цены.
Возможно, в свое время законы Бисмарка сыграли свою роль, нивелировав и растянув во времени объективный экономический процесс. Но сегодня в Германии, как и в других западных странах, 90% розничной торговли контролируется 15–20 крупными торговыми сетями. А небольшие магазинчики, малые производственные предприятия ориентированы на «узкого» потребителя, их число, соответственно, невелико, а найти незанятую нишу (тем более новичку потеснить давно работающих конкурентов) даже в сферах, отданных малому бизнесу, скажем, в общепите, еще сложнее, чем в России.
Понятно, что на постсоветском пространстве «бисмарковские» законы были невозможны по определению. Впрочем, есть и еще один момент. Рискну вывести этакую универсальную для всех стран формулу благополучия среднего класса, включающую одну-две машины среднего класса (извините за тавтологию) на семью; жилплощадь 20–25 кв. м на члена семьи в городе или 30–40 в пригороде (в России возможна и квартира, и дача), ну и одну-две поездки на опять-таки среднего уровня курорт (не Лазурный берег и не Куршевель) в год. Все, что выше этого, – уже класс «выше среднего», который по определению немногочисленный и попасть в который действительно очень сложно.
И ныне российский средний класс развивается не «вверх», а «вширь», не повышая свои стандарты, но увеличиваясь в числе. И если, так сказать, абсолютный уровень благосостояния его «старожилов» просто ощутимо не растет, то с относительным совсем беда – в 90-е можно было чувствовать себя «королем жизни» рядом с не нашедшими себя в новой жизни родственниками и экс-сослуживцами, а ныне разрыв со всякими там бюджетниками, квалифицированными рабочими становится все менее ощутимым.
Еще немного, и наш предприниматель снова окажется на том уровне, что простой инженер, только современный (не нужно обвинять меня в «среднеклассофобии», я просто констатирую то, что на подсознательном уровне социальный статус значит для человека никак не меньше, чем материальное благополучие в «абсолютных» величинах). Отсюда и недовольство жизнью, а значит и властью, которая «не создала условий», коррумпирована и т.п., как будто даже полная победа над коррупцией и бюрократией способна отменить насыщение рынка и конкуренцию.
Особо отметим, что типичный представитель среднего класса в развитых странах является таковым по рождению, с одной стороны – он воспринимает его как должное, с другой – стремление подняться выше для него не доминирующее. Наш же, что называется, «сделал себя сам, и для него остановка в «росте» (во всех смыслах), тем более возвращение к среднему для данных общества и страны уровня (даже если этот уровень в разы выше, чем тогда, когда он «стартовал»), весьма болезненна. И рецептов лечения этой «болезни», думаю, нет. Её нужно просто перерасти.
Специально для газеты ВЗГЛЯД
