Так вот как выглядит слабеющая Америка. Вам нравится?
После унижения Соединенных Штатов, потерявших свой кредитный рейтинг уровня ААА; после того, как на американском биржевом рынке наступил хаос; после двух лет жизни с 15-триллионной экономикой, неспособной расти больше, чем на 2% в год, с уровнем безработицы, редко наблюдаемым в США, американцы впервые подумали, что их империя в упадке.
Дядя Сэм в данный момент сидит в углу мировой арены, задыхаясь, и, несомненно, сойдет со своего насиженного места
Страну можно разделить на тех, кто считает, что перейти в стадию затяжной «осени», как это произошло с Западной Европой, – не самое худшее для США, а также на тех, кто отказывается признавать неудачу и постарается сделать все, чтобы удержать страну на первом месте в мире.
Для США это далеко не конец. Частный сектор экономики – от крупнейших корпораций до бесчисленных начинающих бизнесменов, владельцев стартапов, здоров и развивается. Но не стоит заблуждаться: по 65-летнему статусу мировой доминирующей нации США нанесен тяжелейший удар.
Дядя Сэм в данный момент сидит в углу мировой арены, задыхаясь, и, несомненно, сойдет со своего насиженного места. А циники из мировых столиц – Пекина, Тегерана, Москвы, Парижа – будут наблюдать, как долго старикан сможет сопротивляться.
Снижение рейтинга агентством Standard & Poor's – не более чем расчеты хладнокровных аналитиков, следящих за мрачными цифрами долгосрочных социальных обязательств и способности государства их оплатить. То, что они видят – это снижающийся уровень долгосрочного роста, который примерно с 1876 года поднял США до нынешнего уровня. Если рост продолжается, ваш статус продолжает расти. Это несложно. Спросите Великобританию, славную некогда, но теперь охваченную огнем.
В своем авторитетном исследовании мирового роста в период с 1000 года покойный экономист Ангус Мэддисон отметил, что «золотой век» экономического роста длился с 1950 по 1973 год с мировым ВВП на душу населения, растущим на 3% ежегодно. Затем в 1973 году рост замедлился в странах-«сторонниках» США в Западной Европе и Японии: «Некоторый спад в этих странах был оправдан, но провалы политики сделал его большим, чем он должен был быть».
Хорошо, что S&P спровоцировало такое сильное политическое противостояние в Вашингтоне. Это косвенно означает, что, вероятно, нет компромиссного варианта между демократическим и республиканским ответами на социальные и экономические вопросы, поднятые снижением рейтинга США.
- Александр Починок: Поздно пить «Боржом»
- Андрей Реут: Нам пустили кровь
- Игорь Коротченко: Пентагон переживет
- Леонид Поляков: Не дураки же они
Если вернуться хотя бы к президентству Клинтона, в то время аналитики из демократического крыла пропагандировали в качестве компромиссного решения различные западноевропейские модели «смешанной экономики»: щедрые национальные системы здравоохранения и социального обеспечения с экономикой, продолжающей функционировать благодаря основанным на налогах «инвестициям» (затратам) на инфраструктуру, образование, научные исследования и тому подобное. Это, конечно, то, к чему Барак Обама стремился с первого дня.
Демократическим аргументом было то, что страна могла бы сохранить свои выдающиеся экономические успехи даже при условии выполнения всех социальных обязательств, путем сокращения расходов на оборону. Но никогда не было какого-либо последовательного именно экономического аргумента, который указал бы, как мы могли бы тратить все эти деньги и одновременно поддерживать долгосрочный экономический рост США. Снижение рейтинга S&P – это отречение от 50 лет демократической экономической теории.
То, что они предлагают, по существу, мечта, часто так ими и называемая. Но если мечта требует, чтобы Вашингтон каким-то образом сбалансировал расходы прямо сейчас, то, очевидно, этот вариант мечты не работает.
США – это не Германия или Дания. Эти страны могут позволить себе не делать ничего сверх поддержания населения довольным. США несут неизбежную глобальную ответственность.
Уроки, которые мы собираемся извлечь из этого кризиса – это то, что американская исключительность означает нечто большее, чем расплывчатые претензии на особый статус. Более предметно это означает необходимость найти специфически американские решения американских проблем.
Центральным атрибутом нашей исключительности всегда была гибкость. Американский экономический успех – это история адаптивных, эффективных ответов на встречные ветра истории.
Вот два заголовка одного дня этой страшной недели: «Производительность США падает» и «Производителям грузовиков мешают новые правила о топливной эффективности». Это и есть путь к тому, чтобы сойти с места № 1. И это путь совсем не кажется верным.
Источник: The Wall Street Journal (перевод – ВЗГЛЯД)
