В России в четвертый раз отмечается День семьи, любви и верности, приуроченный к Дню памяти святых Петра и Февронии Муромских. Возрождать сегодня семейные ценности – это идти наперекор основным тенденциям эпохи.
Любовь и верность никогда не будут в числе легализованных обществом потребления добродетелей
Теперь в России есть три праздника, связанных с семьей. Самый известный из них – 8 марта, изначально был отчетливо антисемейным, да и сейчас, растеряв значительную часть своего эмансипационного заряда, все еще воспринимается как дань патриархального общества той опалившей нашу страну 90 лет назад идеологии, которая не включает семейные ценности в число неотъемлемых прав человека. Ежегодно совершаемый ритуал, когда мужчина выполняет традиционно женскую работу, – это часть карнавальной культуры в бахтинском понимании, с переодеванием и сменой функций. Этот ритуал необходим для укрепления семьи, как небольшая прививка оспы необходима для того, чтобы ей не заболеть, однако назвать 8 марта семейным праздником крайне сложно.
Второй – это недавно пришедший с Запада «праздник влюбленных» – День св. Валентина, который пропагандирует опять же не семейные ценности, а молодежный вариант «отношений», ставя над серьезными чувствами простую чувственность, а над идеалами характерной для брака терпеливой и надежной любви – ни к чему не обязывающий студенческо-офисный флирт. В итоге получилось, что два праздника из трех с разных сторон подталкивают к отходу от семейных ценностей. Это, в принципе, хорошо отражает общемировые тенденции. Декларировать сейчас возвращение к традиции – это бросать вызов эпохе. Идти на такое опасно, не идти – тоже.
Проблема generation gap очень остро стоит в России, поскольку в наше нестабильное в геополитическом отношении время основной капитал страны оказался зарыт в глубоком прошлом, и попытки запустить те механизмы, которые когда-то массово производили, например, трудовой героизм или тягу к знаниям, пока приводят только к конфузам. Кроме того, очень многие в мире не заинтересованы в запуске этих механизмов, справедливо полагая, что поиски особого пути в эпоху глобализации чреваты неприятными сюрпризами. В самом деле, чем выяснять, как связано появление Пушкина с ГУЛАГом, ядерным оружием и самодостаточной экономикой, проще сразу повесить запрещающий знак перед поворотом на особый путь.
- Сергей Стиллавин: Я предложу вам новый смысл Женского дня
- Наталья Радулова: При чем тут женский день?
- Владимир Леви: Равные права для людей обоих полов?
- Мария Арбатова: От кого они будут рожать
Сопротивление запуску этих механизмов таким образом очень сильное, но происходит оно вовсе не по линии «десталинизации», как считают некоторые. Задача общества потребления состоит в том, чтобы сделать каждого человека самостоятельным экономическим агентом, усиленно потребляющим и стремящимся потребить еще больше. Для этого увеличивается мобильность молодых семей, поощряется экономическая миграция, ограничиваются права родителей на детей. Естественно, что главный удар при этом приходится на патриархальную семью, которая экономит затраты и ограничивает запросы, действуя в прямо противоположном обществу потребления направлении. В противовес семейным ценностям современное общество развивает систему так называемых «отношений» (замена семьи последовательностью партнеров), лишает брак ореола святости (через развитие его не только внецерковных форм, но и откровенно антицерковных – гомосексуальные браки). Вообще все relations в наше время становятся public, и ответственными за них назначаются сертифицированные психологи, социологи, юристы (включая ювенальных), но никак не семья. Это происходит по всему миру, и западные христиане не устают жаловаться на новые и новые законы, препятствующие родителям воспитывать детей согласно вере отцов.
В России ситуация усугубляется тем, что старшие поколения ее граждан выросли и жили в антипотребительскую эпоху, они помнят еще культ труда и не до конца изжили неприязнь к паразитарным формам экономической деятельности – торгашеству, посредничеству, навязыванию услуг, то есть всему тому, что составляет основу современной экономики. Применительно к России поэтому правильнее говорить не о generation gap, а о намеренном «гэппинге» поколений. Нет, отцов и дедов не называют сталинистами и не возлагают на них ответственность за какую-нибудь «оккупацию Эстонии» (эта ответственность если и будет когда-нибудь возложена, то равно затронет всех граждан России), их просто выставляют немодными «совками», чей образ жизни должен вызывать в лучшем случае смех, в худшем – холодное презрение. Именно в этом направлении работает вся массовая культура. Любовь и верность никогда не будут в числе легализованных обществом потребления добродетелей. Потому что верность чему-либо, кроме либеральных ценностей, в этом обществе de facto считается преступлением.
Специально для газеты ВЗГЛЯД
