Для мировой экономики – мы этот вопрос обсуждали на встрече министров финансов «двадцатки» и на совете управляющих МВФ – это (скачок цен на нефть на 19% – прим. ВЗГЛЯД) приведёт к торможению. У целого ряда регионов мира – это, прежде всего, Европа, США – возникают сложности, и может быть меньше рост, чем он бы был при низких ценах. Это, конечно, замедлит движение всей мировой экономики и замедлит спрос, в том числе, на энергоносители. Поэтому, в конечном счете, через какой-то период цена тоже должна упасть. Это первое. А второе, вот такая волатильность цен – то низкие, то высокие – это, конечно, сложно для инвесторов. Инвесторы должны всегда ориентироваться на понятные для них цены. И когда они сначала высоко взлетают, а потом падают резко, это тоже осложняет инвестиционные процессы и работу в этой области.
Наконец российские граждане могут сказать, что мы живем в более цивилизованном обществе
За короткий срок цена на нефть уходит вверх, и в Россию приходит большой объём нефтедолларов. Это или вызывает инфляцию, что осложняет, опять же, инвестиции в России, поскольку инфляция увеличивает кредитные ставки или вызывает укрепление рубля – центральный банк, борясь с инфляцией, укрепляет рубль. А укрепление рубля тоже меняет эффективность на экспорт, ухудшает экспорт из России и увеличивает импорт в Россию, удешевляет импорт. Таким образом, импорт может конкурировать с местными российскими товарами. Это уменьшает темпы производства в России. Поэтому такой приток нефтедолларов может иметь негативное последствие. Поэтому правительство России часть этих нефтедолларов убирает в резервный фонд, чтобы они не вызывали этого негативного эффекта. Но этот негативный эффект называется «голландская болезнь», поэтому он, собственно, часто обсуждается. Ведущие нефтяные страны большую часть такого прироста высоких цен сохраняют в стабилизационных и резервных фондах. Только тогда можно уменьшить негативные последствия такого высокого роста цен.
Мы в целом планируем стабильность рубля. Сейчас идет небольшое укрепление, потому что цена на нефть очень высокая. Мы, конечно, понимаем, что цена на нефть не будет такой долгий период – может быть, это будет год, может полтора, но в долгосрочной перспективе этого не будет. Это с одной стороны. С другой стороны, укрепление рубля вызывает увеличение импорта, а тем самым отток средств из России, то есть Россия оплачивает импорт и как бы деньги возвращаются на Запад. Поэтому высокая цена, в конечном счете, приводит к какой-то сбалансированности через увеличение импорта. Поэтому рубль, в конечном счете, опять стабилизируется. Мы не думаем, что рубль будет существенно меняться, если исходить из двух-, трехлетней перспективы.
Россия – одна из стран, которые имеют самую лучшую позицию по государственному долгу. В настоящее время долг составляет около 11 процентов ВВП. Представьте себе, что уровень ограничений Маастрихтского соглашения в Европе – это 60 процентов. Большинство развитых стран сейчас подошли к этому уровню или превзошли его, и в ближайшие лет пять мы будем видеть, что средний долг стран подойдет к черте 100 процентов, то есть он будет в опасной зоне, некомфортной для мирового рынка. А долг, как известно, Италии и сейчас больше 100 процентов ВВП, а долг Японии – больше 200 процентов. Они уже находятся в опасной зоне. Поэтому Россия значительно предпочтительнее смотрится на этом фоне. Это наше преимущество, которое мы в ближайшие годы будем использовать. Если Россия сможет обеспечить строгие макроэкономические параметры своей экономики, российские ценные бумаги, как государственные, так и корпоративные, будут иметь хороший спрос, и наши российские активы будут расти.
Россия сейчас покупает европейские облигации, и мы размещаем свои резервы, которые мы накопили за счет высоких цен на нефть, и они как раз размещаются, как правило, в американские и европейские ценные бумаги, а также в японские, британские. Мы считаем их вполне надежными. Мы исключили сейчас из списка, может быть, греческие и ирландские, но все остальные пользуются нашим спросом.
#{best_opinions}Главной базовой задачей модернизации является низкая инфляция и низкая процентная ставка по кредиту. Только это создаст массовую модернизацию, а не локальные точечные отдельные проекты. Когда низкая процентная ставка по кредиту, и он выдается не на три года, а на пять лет, очень много предприятий могут воспользоваться такими финансовыми возможностями, чтобы начать модернизироваться. Когда ставка кредита высокая и он выдается на три года, за три года ни один кредит со ставкой выше 10 процентов не окупится. Это могут быть только сферы торговли, строительства, то есть очень ограниченные сферы. Поэтому главная фундаментальная задача модернизации – снижение инфляции и ставки кредита. Тогда мы увидим, что модернизироваться будут все основные отрасли. И масштаб замены оборудования на новое требуется во всех отраслях: начиная от переработки нефти и металлургии до машиностроения, авиационной, космической техники, биологической или нанотехнологий. Он неплохо идет в металлургии, в химической отрасли, в целлюлозно-бумажной промышленности, он идет уже и в переработке, например в создании бытовой техники. Россия неплохо, и до кризиса и после кризиса, продвинулась в создании бытовой электротехники. У нас построено очень много новых предприятий. Сейчас идет активный процесс в области фармацевтической промышленности, автомобильной промышленности; в Россию пришло очень много новых компаний, они внедряют современное оборудование, идет модернизация, по сути, этих отраслей, в том числе даже такого нашего «старичка», как АвтоВАЗ – он сейчас тоже идет по программе модернизации. Поэтому все отрасли постепенно начинают модернизацию. Но повторяю, что быстро, массово её пройти можно только с низкой ставкой кредита.
Это (вступление России в ВТО – прим. ВЗГЛЯД) поможет, потому что в Россию тогда свободнее придут технологии, новое оборудование. Мировые инвесторы будут знать, что если они начнут свое производство в России, то продукция, произведенная в России, будет открыта на все рынки мира. То есть сегодня есть ограничения выхода российской продукции на мировые рынки. Зачем же инвестировать в Россию, если здесь можно создавать продукцию, которая может продаваться только внутри России. Поэтому, когда мы вступаем в ВТО, то больше инвестиций пойдет в Россию для производства здесь продукции, которая будет продаваться в других странах – в СНГ, в Европе, в Азии и других регионах.
Поправка Джексона-Вэника не является обязательной для вступления России в ВТО. То есть если отмена этой поправки затормозится, это не значит, что Россия не сможет вступить в ВТО. Просто это ограничит участие американских компаний, в отношениях России и Америки будет ограничено это действие ВТО. Но в отношении всех других стран у России будет режим ВТО. Поэтому отмена этой поправки нужна сейчас скорее американским компаниям, чем России. А вступление в ВТО может осуществляться даже при неотмененной поправке Джексона-Вэника. Но для нас это тоже будет определенным сигналом, что политически поддержка Обамы не подкреплена позицией парламента.
Те технические проблемы, которые возникали на пути вступления в ВТО, касались, как правило, создания более благоприятного режима для отраслей и компаний США. Мы работали в области интеллектуальной собственности, эту проблему решили. Мы работали в отношении фитосанитарных мер. Имеется в виду контроль. Они тоже в основном решены. Мы обсуждали вопрос квот на курятину из США. Каждый раз эти вопросы становились сложными. Отмена поправки Джексона-Вэника связывалась с решением очередной такой проблемы. Мне кажется, что уже перезрела ситуация с этой поправкой, мы имеем некоторую даже абсурдную ситуацию. Потому что целью той поправки была защита прав человека в СССР, и сейчас те многие проблемы решены, именно те, ради которых она создавалась, – выезд еврейского населения в Израиль. Сейчас этой проблемы нет. И цепляться за эту поправку, мне кажется, уже неправильно.
Своим успехом считаю четко выстроенную систему бюджетного процесса, потому что он позволяет обеспечить выполнение главных задач государства, цели государственной политики. Раньше, я считаю, это достигалось хуже. Бюджетный процесс и бюджетная политика – это как инструмент достижения цели, и экономический рост был в стране достаточно высоким до кризиса. Я думаю, в ближайшие три–четыре года он вернется на уровень 6-7 процентов, и это тоже будет достижением. Но даже внутри этой политики главное достижение – это создание стабилизационного фонда, потом резервного фонда и фонда национального благосостояния. Это позволило России пройти кризис более успешно, чем другим странам. Жизненный уровень в стране не снизился, финансовый сектор оказался устойчивым. Даже здесь, на встрече в МВФ, обзор МВФ говорит о том, что России удалось сохранить стабильность финансового сектора. И того, что знали россияне по предыдущему кризису 98-го года, когда вся финансовая система рухнула, у нас все ведущие банки перестали существовать в одночасье, в течение нескольких месяцев, – сейчас этого не произошло. Наконец российские граждане могут сказать, что мы живем в более цивилизованном обществе. Это сохранило достаток и вклады миллионов россиян. Это заслуга той политики, которую мы проводили, и я этим горжусь.
Источник: Телеканал RT
