«Мы потеряли целое поколение»

Директор Института космических исследований РАН академик Лев Зеленый оценил новую межпланетную станцию «Фобос-Грунт-2» в меньшую сумму, чем «Фобос-Грунт-1», передает РИА «Новости».

Сейчас у нас главный проект – это лунная программа. 10 лет назад такая программа была бы невозможна

«Я говорю, что это будет стоить не больше половины цены предыдущего проекта. Но сейчас очень сложно сказать, поскольку 1 млрд рублей сейчас и 1 млрд рублей в 2018 году – это совершенно разные вещи. Это будет стоить точно меньше 5 млрд и больше 1 млрд рублей – это единственное, что я могу сказать. Но нужен серьезный экономический анализ», – рассказал Лев Зеленый.

Он рассказал в интервью газете ВЗГЛЯД, почему реализация проекта «Фобос-2» намечена на 2018 год, а также о новых космических проектах, над которыми работают российские ученые.

ВЗГЛЯД: Почему «Фобос-Грунт» был запущен фактически в «сыром» состоянии? Может, стоило сделать доработки, запустить спутник позднее и не идти при этом на риск?

Лев Зеленый:  Да, мы понимали, что идем на риск. Академия наук чувствовала, что аппарат не был готов к запуску. Была проблема в технологических системах, и одновременно не хватало времени. Но ставить вопрос о переносе на 2013 год было невозможно. К 2013 году аппарат бы не долетел из-за большого расстояния с Марсом.

Ведь аппарат готовился к запуску еще в 2009 году, тогда мы смогли настоять на переносе запуска, поскольку и тогда мы чувствовали, что аппарат не готов. Но в 2011 году уже понимали, что речь идет о потере системы в целом, поэтому надо было запускать без вариантов.

На эту тему
• Рогозин: Россия должна исключить контрафакт на космических аппаратах
• Рогозин: России нужно собственное производство элементной базы
• Более половины микросхем «Фобоса» оказались не предназначены для космоса
• Глава Роскосмоса назвал причину аварии «Фобос-Грунта»

Перенести на 2016 год также было невозможно. Дело в том, что к 2016 году, к более благоприятному времени для запуска, закончился бы срок надежности всех систем. Этот аппарат не может храниться бесконечно долго. В морозильник же мы его не положим, поэтому все равно пришлось бы все переделывать. У этого аппарата был единственный вариант – улететь в конце 2011 года.

ВЗГЛЯД: Почему запуск второго аппарата запланирован именно на 2018 год?

Л. З.: Дело в том, что так называемые великие противостояния с Марсом происходят раз в 24 месяца. Следующее окно – в 2013 году, но оно очень плохое, мы бы не долетели. Кроме того, два года – это недостаточный срок для того, чтобы успеть повторить аппарат. 2016 год был бы возможен, но у нас на этот год уже были намечены большие планы по исследованию Луны. Возникает 2018 год, когда произойдет очень хорошее противостояние с Марсом, поскольку мы сможем сэкономить на топливе. Кроме того, шесть лет – это достаточный срок для создания аппарата с исключением предыдущих ошибок.

ВЗГЛЯД: Как вы оцениваете проблему надежности российских космических аппаратов?

Л. З.: Есть, конечно, проблемы в этой области. Сейчас Роскосмосом вводятся новые меры по повышению системы контроля качества. Пока еще неясно, на кого будет возложена ответственность. Сейчас как раз решается, что это будет – ведомственный контроль или военная приемка, как было раньше.

До сих пор этот контроль осуществлялся формально. К примеру, нас заставляли перепечатывать отчеты из-за неправильного шрифта. Но речь-то должна идти о качественном контроле. 

ВЗГЛЯД: Какими интересными и амбициозными проектами сейчас занимается российская космическая наука?

Л. З.: Сейчас у нас главный проект – это лунная программа. 10 лет назад такая программа была бы невозможна. Только в начале XXI века мы поняли, что наше представление о Луне ошибочно. Даже семь лет назад я был уверен, что исследования Луны не представляют интереса, поскольку ничего нового там уже не откроешь. Оказалось, что все мы ошибались. Не так давно американские спутники засвидетельствовали наличие под поверхностью полярных областей водяного льда. То есть оказалось, что Луна не сухая, а влажная. Это сразу позволило на нее посмотреть по-другому.

Наша лунная программа как раз нацелена на исследование этих областей. Поскольку, помимо молекул воды, там могут быть какие-то другие летучие вещества, а может быть, и органические. 

Два года назад была разработана эта программа. Сейчас речь идет о посадке двух аппаратов на Северном и Южном полюсах Луны. Один аппарат – российский, второй – индийский. То есть речь идет о совместном с Индией проекте. Мы делаем почти два одинаковых аппарата, чтобы сравнить условия на Северном и Южном полюсах. Первый этап программы предполагается на 2014–2016 годы, на 2019–2020 годы намечен второй этап программы. Здесь будет ставиться задача доставки лунного грунта на Землю. Это не такой грунт, который доставляли в 70-х годах. Речь идет именно о грунте из полярных областей Луны.

Кроме того, готовится новый проект, который называется «Интер-Гелио Зонд». Его задачей является исследование Солнца с близких расстояний. Сейчас есть очень интересный астрономический проект «Радиоастрон». Правда, его делает не наш институт, а Астрокосмический центр. В рамках этого проекта планируется вывести на эллиптическую орбиту огромный космический радиотелескоп.

ВЗГЛЯД: Хватает ли финансирования на ведение научно-исследовательской деятельности?

Л. З.: Да, хватает. Как ни странно, проблема не в деньгах. Проблема в людях. Нам не хватает грамотных специалистов. Был демографический провал, потом в 90-е годы многие специалисты, а также студенты – будущие исследователи ушли в бизнес или уехали за границу. Сейчас мы испытываем недостаток в высококвалифицированных специалистах.

ВЗГЛЯД:  Как вы оцениваете, какое место Россия занимает в мировой космической индустрии?

Л. З.: По запускам мы занимаем первое место. По науке мы пока отстаем, но надеемся, что это отставание мы наверстаем.

ВЗГЛЯД: За сколько времени планируете наверстать упущенное?

Л. З.: Не хочется хвалиться и называть конкретные сроки. Мы потеряли целое поколение. Сейчас даже в НПО Лавочкина работают люди старшего поколения и молодые ученые, а вот людей среднего возраста вообще нет, поэтому восстановление идет довольно медленно.