«Здесь нет друзей»

Политические события в Северной Африке и на Ближнем Востоке наносят удар экспортным интересам России. Так, Совет Безопасности ООН принял резолюцию о введении против Ливии санкций, предусматривающих введение эмбарго на торговлю оружием с этой страной.

США на государственном уровне противодействуют российскому экспорту вооружений фактически по всему миру. Особенно это касается Латинской Америки

Глава госкорпорации «Ростехнологии» Сергей Чемезов оценил упущенную выгоду России от ситуации в Ливии в 4 млрд долларов.

В апреле 2008 года Россия и Ливия подписали межправительственное соглашение о списании ливийского долга в сумме 4,5 млрд долларов в обмен на контракты для российского оборонно-промышленного комплекса. В ходе переговоров согласованная ранее сумма долга была сокращена на 100 млн долларов. Контракты на закупку новых систем вооружения и военной техники (ВиВТ) тогда заключены не были. Стороны ограничились подписанием меморандума о намерении Триполи закупить зенитные ракетные системы С-300ПМУ-2, зенитные ракетные комплексы «Тор-М1», 48 основных боевых танков Т-90С, одну дизельную подводную лодку проекта 636 и реактивные системы залпового огня.

Кроме того, эксперты бьют тревогу, предупреждая, что если ситуация выйдет из-под контроля, то под угрозой срыва могут оказаться контракты с Алжиром, Сирией, Иорданией, Йеменом. По оценкам Центра анализа мировой торговли оружием (ЦАМТО), объем контрактов на поставку вооружений, заключенных в 2007–2010 годах с «проблемными» странами Ближнего Востока, составляет более 14,5 млрд долларов.

О том, сколько точно потеряет Россия в Ливии, газете ВЗГЛЯД рассказал директор ЦАМТО Игорь Коротченко.

На эту тему
• Сердюков выбил из французов ноу-хау для "Мистралей"
• Медведев запретил вооружать Каддафи
• Россия намерена удержать второе место по экспорту оружия
• Россия заключила один контракт на поставку оружия в Саудовскую Аравию

ВЗГЛЯД: Недавно генеральный директор Рособоронэкспорта Анатолий Исайкин заявил, что политическая обстановка в Северной Африке и на Ближнем Востоке несильно скажется на экспорте российского оружия. Даже по Ливии он называл цифру потенциальных потерь в размере чуть более 1 млрд долларов. ЦАМТО, а также глава Ростехнологий Сергей Чемезов называют совершенно другие цифры. Кому верить?

Игорь Коротченко: По нашим оценкам, потери по Ливии составят порядка 4,5 млрд долларов. Чемезов назвал цифру в 4 млрд долларов. Исайкин просто не хотел драматизировать ситуацию, поэтому назвал такую цифру. Он говорил лишь о тех контрактах, которые заключены физически. Но мы оцениваем потенциальные потери. Оценки ЦАМТО и самого Чемезова разошлись всего в 500 млн долларов, поэтому верьте нам и Чемезову.

Расчет очень простой. Само пакетное соглашение о списании долга Ливии было на 4,5 млрд  долларов.  Реальных контрактов было выполнено  в лучшем случае на 300 млн долларов: это модернизация 145 танков Т-72 и поставка трех ракетных катеров «Молния». Значит, осталось 4,2 млрд долларов. Именно на эту сумму Ливия обязалась купить, но пока это не законтрактовано.

Директор ЦАМТО Игорь Коротченко заявил, что США препятствуют российскому экспорту оружия (Фото: oborona.ru)

ВЗГЛЯД: Какие потенциальные потери будут по Алжиру, Сирии, Египту, если ситуация выйдет из-под контроля?

И. К.: Пока по Алжиру все спокойно, никаких срывов пока нет. Текущие и перспективные контракты составляют сумму порядка 6 млрд долларов. Примерно такие цифры назывались ранее, но это неточно. По Сирии может быть такой же порядок цифр. На эти две страны приходится 1/8 всего российского экспорта оружия. Это довольно существенно. По Египту у нас мало контрактов – порядка 200 млн долларов.

По Саудовской Аравии у нас также небольшие контракты, даже смешные на фоне тех гигантских контрактов, которые готовятся к подписанию с теми же США. Если там сумма контрактных обязательств оценивается в 60–70 млрд долларов, то Россия заключила с Саудовской Аравией контракт на сумму несколько десятков миллионов долларов.

ВЗГЛЯД: А можно ли переориентировать экспорт российского оружия на другие регионы мира?

И. К.: Конечно, можно, но сделать это будет крайне тяжело. Поскольку  конкретные рынки прорабатываются годами, если не десятилетиями. Покупая оружие у нас, та или иная страна доверяет нам свою безопасность. Выйти с такими объемами заказов на другие рынки очень сложно, поскольку фактор конкурентной борьбы очень жесткий. К примеру, мы знаем, что США на государственном уровне противодействуют российскому экспорту вооружений фактически по всему миру. Особенно это касается Латинской Америки. Переориентировать вот так сходу не получится. Надо последовательно реализовывать контракты.

Рынок жесткий – здесь нет друзей, нет партнеров, а есть очень жесткое столкновение интересов. Мы видим, что ряд информационных кампаний, которые реализуются, направлены, в том числе, на дискредитацию российского военного экспорта. Уверен, что если дело Бута будет доведено до суда, то это будет использовано США для нанесения удара по российским поставщикам вооружений. Хотя Бут выступал как частный оружейный брокер, оперирующий на свой страх и риск, и он никак не причастен к государственным поставкам оружия.

ВЗГЛЯД: Сейчас переговоры по поводу «Мистраля» несколько затормозились? Вы не знаете, насколько Франция хочет увеличить цену контракта?

И. К.: Цифры – это как раз предмет переговоров сейчас. Мы видим, что идут противоречивые заявления со стороны Франции и России, поэтому говорить о конкретных цифрах пока рано. Во всяком случае, нужно понимать, что решение приняли Николя Саркози и Дмитрий Медведев, поэтому переговорщиков в любом случае «утрамбуют» таким образом, чтобы они достигли консенсуса. Это, прежде всего, политическое соглашение. Вопрос цены – не первичен, а вторичен.

ВЗГЛЯД: А почему французская сторона начала слишком быстро изменять цену, ведь недавно только было подписано соглашение?

И. К.: Россия  будет стремиться минимизировать свои затраты и увеличить локализацию тех элементов работ, которые будут выполняться российскими компаниями, с 20% до хотя бы 35–40% по первым двум кораблям. Кроме того, французы хотят получить отдельные деньги за лицензию. Но очевидно, что это оправданная позиция, – бесплатно такие вещи не передаются.

ВЗГЛЯД: На днях главнокомандующий Сухопутных войск (СВ) Александр Постников заявил о том, что наши системы СВ уступают аналогичным системам США и Китая. Что вообще ждет наше танкостроение на фоне таких заявлений?

И. К.: Уралвагонзавод должен активно лоббировать свои позиции, сейчас там новый молодой директор, завод стал корпорацией. Поэтому они в условиях рыночной экономики должны активно лоббировать свои интересы в рамках оборонных заказов. Необходимо финансировать работы по новому боевому танку. Министерство обороны должно финансировать с тем, чтобы серия, которая закупается, была уже нового типа. Естественно, сам завод за счет своих собственных ресурсов такую работу выполнить не может. Нужен госконтракт на НИОКР.

ВЗГЛЯД: Насколько китайские танки дешевле российских?

И. К.: Китайские танки дешевле.  Но у китайцев большой прогресс – они все ближе и ближе подходят к нам. Самое главное – скоро Китай будет теснить нас на мировых рынках. На рынке танков уже через три, максимум через пять лет мы столкнемся с Китаем, причем в очень жесткой конкуренции. Наши танки дешевле западных, но и китайские танки по технологическим характеристикам будут находиться в том же сегменте, что и наши.

ВЗГЛЯД: Не проще ли закупать танки у Китая, чем субсидировать их производство?

И. К.: Нет. Мы должны сохранить собственную компетенцию в области танкостроения. Мы – одни из лидеров в этом сегменте, поэтому терять позицию нельзя, а для этого государство должно поддержать отечественное танкостроение.