«Это люди, верящие в чудо»

В интервью газете ВЗГЛЯД Валерий Федоров рассказал, кого рассчитывает привлечь в свою новую пирамиду Сергей Мавроди, и объяснил, почему анонсированный проект «Мы можем все!» не получит такого распространения, как МММ.

Я думаю, что Мавроди хорошо все просчитал, решившись еще раз войти в те же самые воды

ВЗГЛЯД: Кто может стать участником новой пирамиды Сергея Мавроди?

Валерий Федоров: В обществе всегда существует определенная доля людей азартных, склонных к риску, рассчитывающих поиграть и выиграть, ловящих удачу за хвост. Эти люди желают разбогатеть, как и все. Но они хотят сделать это быстро – не за счет упорной и длительной работы (в такой путь они не верят), а путем каких-то рискованных операций. Вне зависимости от предыдущего опыта, вне зависимости от того, что сами они уже неоднократно на этом деле разорялись, склонность к риску у них сохраняется.

ВЗГЛЯД: Какова доля таких людей в российском обществе?

В. Ф.: Существуют разные оценки. Но, думаю, в российском обществе минимум 15% таких людей точно есть. Причем эта склонность, как правило, не зависит ни от возраста, ни от социального положения, ни от уровня образования. Это именно склонность характера.

ВЗГЛЯД: Мавроди рассчитывает именно на таких людей?

В. Ф.: Да. Но есть еще одна группа. Это люди, верящие в чудо. Возможно, они и не очень склонны к риску, но очень легковерны. Деньги нужны, возможностей получить их обычными путями они не видят (я говорю, прежде всего, о пенсионерах), а вера в чудо все-таки живет. В качестве точки отсчета доли таких людей в обществе можно брать данные о количестве суеверных – таких в стране не меньше трети всего населения. То есть главные целевые группы для Мавроди – люди рискованные и легковеры, готовые по каким-то соображениям пойти на предлагаемую удочку.

На эту тему
• Сергей Мавроди создал новую пирамиду
• Деревенский дом Мавроди продан с аукциона за 1,7 млн рублей
• Петербургский суд вынес приговор создателям "пирамиды"
• Мавроди рассказал о преступлениях Ходорковского

ВЗГЛЯД: Сергей Мавроди в рамках своей новой пирамиды предлагает инвалидам и пенсионерам более высокую прибыль по сравнению с другими категориями граждан. С чем это связано?

В. Ф.: Инвалиды и пенсионеры имеют две особенности, которые делают их потенциальной добычей пирамид. Первая – это то, что у них нет достаточного опыта распоряжения средствами в рамках современных финансовых технологий. Как правило, у них даже карточек пластиковых нет. Если они и охвачены банковским обслуживанием, то это, скорее всего, сберкнижка и оплата коммунальных платежей. То есть никакой ориентации в мире современных финансов у них нет, в отличие от людей более молодых, знакомых с ипотекой или потребительским кредитованием.

ВЗГЛЯД: В чем заключается вторая особенность?

В. Ф.: Вторая особенность заключается в том, что инвалиды и пенсионеры надеются в финансовом плане только на государство, некоторая часть – еще на своих детей. Своими силами им ввиду возраста и физического состояния поправить свое материальное положение, прямо скажем, затруднительно. Поэтому та самая вера в чудо становится их второй характерной чертой, которая позволяет предположить, что Мавроди будет ориентироваться именно на них.

ВЗГЛЯД: Как изменилось отношение общества к финансовым пирамидам по сравнению с тем, что было в 90-х?

Валерий Федоров (Фото: ИТАР-ТАСС)

В. Ф.: Крах пирамид, произошедший в 90-е годы, напомню, там было не только МММ, были «Чара», «Властелина», «Русский дом Селенга» и прочие, он очень сильно воздействовал на мозги. Те события отбили охоту многих людей отдавать свои деньги в руки неизвестно кому в надежде на то, что они чудесным образом приумножатся в течение короткого времени. Это был такой первый урок для очень многих. Но все равно остались группы людей, которые остаются легкой добычей таких пирамид.

История последних 10–12 лет показывает, что регулярно раз в год и даже чаще в разных регионах и городах России возникают подобные пирамиды. До момента, когда их вычислят и на их деятельность наложат запрет, пока они там сами прогорят, а их владельцы с деньгами сбегут, проходит немало времени. Как правило, от полугода до года. Но самое интересное, что нести деньги в пирамиды людей никто не заставляет. Это же не как в войну была обязательная подписка на займы. Это дело абсолютно добровольное, и люди, несмотря на всю предысторию, находятся.

ВЗГЛЯД: Почему это происходит?

В. Ф.: Потому что устроители пирамид ориентируются на две категории, которые продолжают идти к ним в лапы, как будто слышат дудочку гаммельнского крысолова и идут за ним на цыпочках. Кнопками становятся легковерие и склонность к риску. Я думаю, что так будет и дальше, а значит, Мавроди остается социально опасным. Хотя в этом конкретном случае есть смягчающее обстоятельство: о Мавроди все уже хорошо известно. Для одних он герой, для других кровопийца, но о нем-то, по крайней мере, все знают.

ВЗГЛЯД: Вы думаете, кто-то будет ему доверять?

В. Ф.: Некоторые, конечно, будут. До сих пор существует, можно сказать, секта сторонников Мавроди, которые убеждены, что это кристально чистый человек и если бы государство не вмешалось в дела МММ, то эта пирамида процветала бы и сейчас, а все люди, кто вложил в нее деньги, сегодня были бы миллиардерами. Они совершенно искренне в это верят, и таких людей немало. Я думаю, что Мавроди хорошо все просчитал, решившись еще раз войти в те же самые воды.

Хотя из-за того что к нему сейчас привлечено повышенное внимание государства, слишком уж заиграться ему, скорее всего, не удастся. Скорее нужно обращать внимание на его малоизвестных последователей, которые регулярно то в Краснодаре, то в Томске, то в каких-то других городах делают свои маленькие МММ – небольшие в масштабах России, но вполне солидные в масштабах региона или города. Эти пирамиды называются совершенно иначе, но, на мой взгляд, несут даже большую угрозу обществу.

ВЗГЛЯД: Почему вы думаете, что угроза от региональных пирамид больше?

В. Ф.: Потому что они не называются МММ. МММ и Сергея Мавроди легко распознать. Это человек находится под лупой. В то же время другие тихо-мирно собирают деньги, исчезают с ними, а правоохранительные и надзорные органы узнают об этом, как правило, уже постфактум, после того как денежки «улетели» куда-нибудь в оффшор.