«Кризис надо было выдумать»

−В сентябре исполнился год «Евросети» без Евгения Чичваркина в качестве владельца. Хотите ли вы сохранить тот имидж, который был у компании при нем?

Жестких дискаунтеров на российском рынке мало, и они неизвестны: это безымянные компании, какие-то лавочки на рынке

− Имидж компании в головах потребителей очень простой − это то место, где можно купить настоящий, качественный телефон недорого. И за этот имидж мы будем держаться, он нам нравится. Есть и другая часть образа − то, что непосредственно связано с личностью Евгения. Да, компания пользовалась этим образом, часть его видоизменится, часть исчезнет.

− Вы говорили, что «Евросеть» − недорогой магазин, но это не дискаунтер. Нет ли противоречия в таком позиционировании?

− Нет противоречия. Жестких дискаунтеров на российском рынке мало, и они неизвестны: это безымянные компании, какие-то лавочки на рынке. В чем смысл дискаунтера? Ты покупаешь тот же товар по каким-то причинам дешевле − например, без обслуживания, может быть даже подделанный, нерастаможенный, ворованный. На российском рынке дискаунтер − это когда ты покупаешь непонятно что, поэтому сегодня нет дискаунтеров, которым мог бы доверять потребитель. Нам же удается делать хорошие цены за счет объема.

− Как будет меняться позиция компании в связи с тем, что, по мнению некоторых экспертов и игроков рынка, в дальнейшем сотовые операторы и абоненты придут к долгосрочным договоренностям?

− Пока предпосылок к этому нет. За полгода на рынке продали 44 млн сим-карт, это почти половина от числа активных пользователей сотовой связи, о каких долгосрочных договоренностях может идти речь?

На эту тему
• Треть пропала
• Особый случай
• Мобильник к 1 сентября
• Чичваркин теперь не главный
• Мобильники никому не нужны

− К примеру, продажа брендированных телефонов, субсидированная продажа аппаратов.

− Пока неясно, насколько оператору вообще выгодна такая история. На европейском или американском рынках эта модель работала по-другому. Еще 10−20 лет назад европейский или американский абонент покупал линию, а стационарный аппарат принадлежал не ему, а компании. Эту модель придумал еще Александр Белл, и это работало, и это всех устраивало. Наш рынок развивался совсем по-другому. И если там оператор зарабатывает 20% EBITDA и доволен, а 25−30% − уже феноменальный результат, то у нас, если ты зарабатываешь меньше 50% EBITDA, на тебя уже косо смотрят инвесторы. Если операторы займутся субсидированными телефонами, их прибыль снизится до 25−30% EBITDA, а зачем им снижать собственную прибыль?

− Почему тогда эта тема актуальна?

− Все хотят долгосрочных отношений с абонентом. И я бы тоже, будь на их месте, не хотел бы тратить деньги каждый раз на продажу сим-карт одному и тому же человеку. Но через модель субсидирования аппаратов такие отношения будут слишком долго строиться и будут слишком дорогими.

− А как их можно построить по-другому?

− С помощью программ лояльности, с помощью системы бонусов. И «Евросеть» тогда оказывается в хорошем положении, потому что нашими услугами тогда воспользуются все операторы, которые с нами сейчас работают, − все, кроме МТС. Мы, конечно, не знаем, к чему придут операторы, но такое развитие событий представляется наиболее логичным.

− Как обстоят дела в отношениях между «Евросетью» и МТС?

− Мы сейчас встречаемся одновременно и в залах суда, и за столом переговоров. Надеемся, что нам удастся решить вопросы все же в рамках переговоров. Мы видим сигналы МТС о возможности компромисса, но они не всегда подкрепляются реальными предложениями.

− Насколько конфликт с МТС привел к оттоку посетителей из ваших салонов?

− Мы пока такого не видим. Количество посещающих наши магазины с того момента не изменилось.

− Находила ли ФАС в «Евросети» признаки нарушений недискриминационного доступа операторов к пользователям, как об этом в среду писала газета «Ведомости»? Как вы оцениваете эту ситуацию?

− Мы пока от ФАС ничего не получили, так что пока что-то комментировать сложно. Но мы уверены в том, что мы ничего не нарушали.

− Вы говорили, что компания будет сокращать свое присутствие вне России. С чем связано желание компании уйти с ряда рынков в СНГ?

− Есть страны, в которых есть законы, но они повально не исполняются − мы в таких странах работать не будем. Мы уже закрыли подразделения в Молдове, Армении, Узбекистане. Там государство не может сделать так, чтобы игроки рынка исполняли его же законы. А мы не можем не исполнять законы, мы работаем по ним, а не по правилам местного рынка. Нам проще подождать пять или 10 лет, потом прийти в эту страну и купить там самого большого игрока. Мы этого не боимся, если же сети не сформируются, то создадим свою с нуля.

− Справилась ли «Евросеть» с последствиями кризиса?

− Глядя изнутри компании, можно сказать, что кризис оказал хорошее, очистительное действие. Если бы его не было, его надо было бы придумать. Кризис привел к разрушению той системы, когда деньги можно было брать просто так, ни под что. Сегодня я был в банке, там люди просили кредит и показывали свою бизнес-модель. В ней деньги не возвращаются никогда. Положительного денежного потока не будет ни через шесть лет, ни через 10. А как вы будете возвращать деньги, спрашивает банк? А мы возьмем и выпустим облигации, − отвечают люди. То есть до сих пор у многих нет и мысли о том, что бизнес нужен, чтобы, в частности, отдать кредиты. И весь рынок был переполнен компаниями, жившими так. Такие конкуренты отвалились, и для нас это хорошо.

− Ситуация лета 2008 года, когда в стране насчитывалось 22 тыс. салонов и шесть крупных игроков, отвечала потребностям рынка или была чрезмерной?

− На любой рынок, где есть прибыль, приходит много непрофессиональным инвесторов. Это касается и сотового ритейла, и российского кино, и чего хочешь. Через какое-то время происходит консолидация, и остаются только эффективные игроки. Конечно, число салонов было немного больше, чем нужно. Они концентрировались в одних и тех же местах, в крупных городах, распределялись нередко неравномерно. Это когда-то должно было кончиться. И это кончилось вместе с доступностью кредита.

− Какова сейчас ситуация с ремонтом аппаратов?

− Еще год назад у нас были проблемы с сервисом, особенно с ремонтом аппаратов. Но сейчас он стал лучше. Ведь российский сервис − это либо маленькие no-name компании, которые просто не могли справиться с такими объемами, либо компании молодые, переживавшие проблемы роста. Сейчас они стали стабильнее, и качество их сервиса стало лучше.