Овсянка, мэм!

Третий «Оскар» Мерил Стрип (всего третий при немыслимом количестве номинаций – 17 за 25 лет) – удобный повод вспомнить о том, как долго одна из лучших актрис современности не снималась в по-настоящему хороших фильмах. Если вынести за скобки «Сомнение» (которое, впрочем, тоже – сугубо актерский шедевр), лет десять уже не снималась.

Многие и без того уверены, что Железная леди жрала на завтрак младенцев и немножечко поклонялась Сатане

Приглашение Стрип на ключевую роль давно пора приравнять к употреблению допинга. Как ни крути камерой, а сыграет она отменно, её на что-нибудь обязательно номинируют, в итоге фильму обеспечены и пресса, и какие-никакие сборы, и восторги той части публики, которая идет в кинотеатр смотреть именно на Стрип, отфильтровывая всё, что ошуюю и одесную. Эта актриса не просто гарантирует индульгенцию за режиссерские помарки, она столь надежно переключает внимание на себя, что пустой и глупый фильм оказывается как минимум смотрибельным, а подчас и вовсе выдающимся. Как следствие, в топы выходит то экранизация книги о вкусной и здоровой пище («Джули и Джулия»), то лента о богатом внутреннем мире стареющих разведенок («Простые сложности»), то комедия о еврейской маме, чей сын на сорокалетнюю запал («Мой лучший любовник»). Кромешный ад, которым является «Мамма Миа!», получил снисходительные отзывы и гигантскую кассу, а «Дьявол носит Prada» и вовсе купался в народном обожании. Меж тем, убери оттуда Стрип – и увидишь: смотреть-то не на что.

То же с «Железной леди» Филлиды Ллойд. На церемонии вручения «Оскаров» фильм показал максимальную результативность: две номинации – две статуэтки, одна – Стрип, другая – за грим, обе – за дело (что и говори, на баронессу Тэтчер героиня дня не слишком похожа, но визажист расстарался), а больше его награждать не за что. Не за что больше его и хвалить.

Сухонькая старушка ковыляет за молоком в арабскую лавку, неторопливо расплачивается фунтом, в плечо ей нервно дышит негр, понятия не имеющий, что перед ним не просто старая карга, а сама Маргарет Тэтчер. Вернувшись домой, баронесса смотрит репортаж об очередном теракте и тихо ворчит на дороговизну, на то, до чего довели Британию лейбористы, между делом вспоминая, как давала леща профсоюзам, шахтерам, коммунистам, аргентинцам, нацменам. Периодически ей поддакивает муж (Джим Броудбент), который, между прочим, недавно умер и вот теперь мешает Железной леди спокойно спать по ночам. Потому что не такая уж она и железная. У неё тоже сердце есть.

За пару недель до выхода «Леди» в российский прокат фильм появился на торрентах и на пиратских DVD, точнее, та его копия, что прежде была переозвучена на испанский. Так нетерпеливый зритель узнал о том, что кампания на Фолклендах была кровавой провокацией в духе «хвост виляет собакой», что баронесса – наркоман на посылках еврейских олигархов и что уничтожение русского православия было главной целью тэтчеровского кабмина. То ли толмач вовсе не владел языком Сервантеса и Гойтисоло, а денег ему хотелось, то ли решил пошутить, в любом случае, предложенный дорогим россиянам «перевод» имеет такое же отношение к оригиналу, как гоблинская «Братва и кольцо» к тексту Дж.Р.Р. Толкина. Наиболее показательной стала сцена, где Тэтчер, радуясь росту смертности (ибо людей должно быть меньше), рекомендует министрам брать пример с Гитлера. Людишки, конечно, дрянь, но в изначальном варианте спор баронессы с подчиненными сводился именно к тому, чему нас учит история, – к нежелательности интеграции в ЕС, а бесноватый фюрер не поминался вовсе.

Юмор в том, что некоторые купились (в том числе люди весьма неглупые), а многие еще купятся. Благо многие и без того уверены, что Железная леди жрала на завтрак младенцев и немножечко поклонялась Сатане.

Британской премьерше, с легкой руки газеты «Красная звезда» прозванной Железной леди, были по фигу ваши неувязочки. Её было не пронять разговорами про тяжкую долюшку, кривую дороженьку и молящих о корме детках. Исповедуя принцип «как потопаешь, так и полопаешь», она ссаживала со своего паровоза всех дармоедов и всех безруких, которых много в любой стране в любую эпоху и чьи личные обиды почему-то считаются «мнением народа». Для нынешней российской экономики она бы и вовсе стала ангелом смерти, потому что при Тэтчер никак невозможно выпускать за счет госдотаций груду металлолома, называя оную «автомобилем». #{interviewcult}Еще она верила Хайеку, писавшему про то, что фашизм и тоталитаризм начинаются с социализма. Она уважала свободу выбора, даже если выбор заключался в том, чтобы заморить себя голодом. Она относилась к электорату, как врачиха в госпитале – к детям, понимая, что если поставить вопрос о прививках на голосование, дети проголосуют «против». Тем не менее, она неизменно выигрывала выборы, построила не российский олигархический, а «народный» капитализм (когда треть населения в той или иной мере являются совладельцами приватизированных предприятий) и вернула-таки Соединенному Королевству статус процветающей державы тогда, когда, казалось бы, все полимеры пропиты и бурно растущую континентальную Европу британцам не догнать уже вовек.

Всё это в фильме есть, но как будто бы и нет. Ллойд сняла не «кровавый навет», каким является «перевод фильма на русский», а панегирик. То есть все наоборот, но в обоих случаях «автор» «не посчитался с расходом графита», не нащупал баланса. Неоднозначная история восхождения баронессы, показанная нам кашей из многочисленных, скверно нашинкованных флешбэков, выглядит парадным портретом, неуемной героикой, и когда в конце Тэтчер идет к отставке буквально по дороге из роз, это уже не непростительная пошлость, а вполне логичный и выдержанный финал. Спасибо, не по воде вышагивает. А могла бы.

Противоречивость героя (для байопика важно, чтобы герой был противоречив) чувствуется лишь на контрасте Тэтчер-политика и Тэтчер-старухи. Боги не обжигают горшков, принцессы не какают, а баронесса и Железная леди не может коряво сидеть на полу, перебирая пыльное мужнино барахло. В итоге именно эта старая лошадь (Стрип играет её так, что захватывает дух) кажется человеком, тогда как Тэтчер «в соку» (Стрип играет её технично, копируя оригинал во всех мелочах) – персонажем, более уместным в кинокомиксах про небожителей.

Учить историю по таким фильмам противопоказано. То есть по любым противопоказано (а на пиратский перевод как на доказательство русофобской сущности кровавой англичанки в блогах еще ссылаться будут, ждите), но по этому – особенно. Режиссерша очевидно восхищается Тэтчер, но не как политиком и стратегом, а как женщиной, которая царству мужиков-шовинистов прикурить дала, пожертвовав ради того семьей и детьми – своими, но сопливыми. В сцене заседания парламента героиня Стрип не случайно показана сверху, единственным ярким пятном на сером пиджачном фоне, как ранее показывали героиню Уизерспун в «Блондинке в законе» (с той лишь разницей, что пятно теперь не розовое, а голубое). Плевать, что женщин в парламенте на тот момент было больше десятка, не о них ведь речь. Речь о том, что мужики не любят Тэтчер только потому, что она, женщина, оказалась сильнее их, мужчин. Ах да, еще она граммар-наци, таких никто не любит.

Мысль ясна, остальное – детали, но с деталями тоже нехорошо получилось. Из мемуаров баронессы надергали по чуть-чуть, обозначив важнейшие эпизоды, но нисколько не позаботившись о том, чтобы их связать и разжевать. Вот дочь бакалейщика под немецкими бомбами зачем-то лезет за маслом (намек на историческую фразу «пушки вместо масла», что ли?). Вот убили какого-то друга, потом еще один теракт, как будто не нуждающийся в пояснениях. Кто-то где-то зачем-то бастует, Тэтчер зажимает нос, и всем понятно, что забастовки воняют. Без Фолклендов тоже обойтись нельзя, и Стрип послушно тычет в карту пальчик, но, по сути, вся внешняя политика ее кабмина сведена к вальсу с Рейганом и Манделой, а это, согласитесь, очень по-женски.

Однако, как и следовало ожидать, многое ты готов простить за одно только наличие в фильме Мерил Стрип. В восторге даже англичане, недоумевавшие, почему британский режиссер снимает британский фильм про эталонную британскую леди, которой памятник в британском парламенте еще при жизни поставили, но на главную роль приглашает американку. Видимо, были не в курсе, что Стрип, помимо прочего, специалист по акцентам: за акцент польский («Выбор Софи») ей давали второй «Оскар», здесь же она, как пишут в Голливуде, речет с «британским акцентом», то есть говорит на чистейшем йоркширском английском.

Русскому зрителю, конечно, это не слышно и не очень интересно, но данный фильм в принципе можно смотреть без звука. Ну или в «пиратском» переводе – потеряет он немногое, зато обретет в юморе, а то и в саспенсе. Ей-богу, внутри что-то дрожит, когда взираешь на упрямую старуху с деменцией. Старуха «прет, в людей вселяя ужас, с одежды отряхая кровь и слизь».

Как предупреждала сама Тэтчер, «леди не поворачивают».