«Психически больные, я считаю»

Автор статьи «Нашим детям нужен нормальный театр, а не уроды и извращенцы!», опубликованной на сайте «Русской народной линии», – общественный деятель Татьяна Боровикова, руководитель всероссийского сообщества многодетных и приемных семей России «Много деток – хорошо!». В тексте резко осуждается политика московских властей в отношении театров. Говоря от имени неопределенно широкой группы людей, автор обращается к народу с призывом сохранить русский классический театр и требует отставки главы московского департамента культуры Сергея Капкова.

Значит, Табаков – тоже извращенец. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты

«Воспитание нормального полноценного человека невозможно без развития его души, вкуса, нравственного чувства. Но сегодня политика чиновников от культуры вступает в резкое противоречие с нашими представлениями и требованиями к искусству, театру, культуре в целом. Территория, безопасная для психики и нравственности детей, резко сокращается. Во многих московских театрах происходит настоящее преступление против наших детей, нравственности и против русского искусства, и его необходимо квалифицировать по уголовной статье, – пишет Боровикова. – На наши бюджетные деньги, за счет нас и наших детей в них в качестве режиссеров приглашаются психически больные люди и извращенцы. Чиновники от культуры собирают этих бомжей и педофилов по фестивалям современного искусства по всей Европе, восхищаются их талантами и «творческой смелостью», когда на сцене насилуют детей, испражняются и мажут друг друга фекалиями».

Самое недавнее событие, к которому отсылает данное воззвание, – смена руководства в Театре им. Гоголя, в результате которой худруком там стал Кирилл Серебренников. Этот режиссер характеризуется автором в высшей степени негативно.

Вспоминает Боровикова также весенний скандал вокруг оперы Бенджамина Бриттена «Сон в летнюю ночь», поставленной американским режиссером Кристофером Олденом в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко. Как сообщалось в газете ВЗГЛЯД, в мае к уполномоченному по правам ребенка при президенте РФ Павлу Астахову поступило обращение от группы родителей, выражавших обеспокоенность в связи с тем, что их дети, занимающиеся в детском хоре этого театра, были привлечены к участию в постановке Олдена. В письме говорилось, что имеющиеся в этом спектакле развратные сцены могут нанести вред психическому и нравственному развитию детей. Аналогичные письма были посланы в департамент культуры Москвы, а также председателю Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского патриархата протоиерею Всеволоду Чаплину.

Однако вскоре появилось другое открытое письмо на данную тему. В нем люди, также представлявшиеся родителями детей из хора Театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, объявляли вышеупомянутые письма фальшивкой и утверждали, что спектакль Олдена совсем не таков, каким хочет его представить фальсификатор. В тексте Боровиковой, тем не менее, эта точка зрения не учитывается.

«Мы хорошо понимаем, что этот вандализм и беспредел происходят от безнаказанности чиновников от культуры, московского мэра и нашего рабского молчания. Русский театр необходимо сохранить для наших детей! Мы просим всех выразить недоверие политике департамента культуры г. Москвы и лично г-ну С. Капкову», – резюмирует Боровикова в своей статье.

На эту тему
• За чистоту эльфов
• Минкультуры озвучило позицию по опере «Сон в летнюю ночь»
• Астахов попросил Мединского проверить оперу «Сон в летнюю ночь»
• Родители детей-актеров назвали фальшивкой письмо Чаплину
• СМИ: Труппа театра имени Гоголя обвинила нового худрука в рейдерстве
• Сергей Капков: Труппа собирается, производит мифы

Чтобы разобраться во всех этих перипетиях и выяснить, насколько серьезная опасность грозит русскому театру и психике детей, газета ВЗГЛЯД обратилась непосредственно к Татьяне Боровиковой.

ВЗГЛЯД: В своем тексте вы ссылаетесь на возмущенное обращение родителей детей, занимающихся в хоре при Театре им. Станиславского и Немировича-Данченко, к уполномоченному по правам ребенка Павлу Астахову. Однако вскоре после этого обращения появился другой документ – письмо, написанное родителями тех же детей, в котором утверждается, что резкая критика в адрес театра представляет собой фальшивку. Вы в курсе этого обстоятельства?

Татьяна Боровикова: В своем тексте я упомянула, что были родители, которые согласились, чтобы их дети во всем этом участвовали. Конечно, это дело их личной совести. Но у нас есть закон об охране детей от информации, причиняющей вред их здоровью. В законодательном порядке определено, что может им повредить. Сцены спектакля, о которых идет речь, явно подпадают под этот закон. Так что пусть тут уже разбирается прокуратура – и с этими родителями тоже. Если они приносят вред своим детям, они должны отвечать за свои действия.

ВЗГЛЯД: Тем не менее знали ли вы о родительском письме-опровержении в момент написания вашего текста?

Т. Б.: Я знала, что есть две группы родителей. Есть те, кто был в полном шоке от показанного им спектакля, – они моментально забрали оттуда своих детей и написали Астахову, депутатам и т. д. Я этих родителей знаю. А есть другие родители, которым показалось, что все хорошо и замечательно. Эту вторую группу я обсуждать не берусь.

ВЗГЛЯД: То есть опровержение, написанное как бы от лица всех родителей, отражает ситуацию неверно?

Т. Б.: Естественно, то, что якобы все родители одобрили участие детей в спектакле, – это неправда. Те, кто это написал, выражали только свою точку зрения. Есть там несколько извращенцев – вот они и написали. А большинство было в шоке, и эти люди своих детей, повторяю, тут же забрали. Потому что они детей берегут, заботятся об их чистоте, нравственности и целомудрии. И я, конечно, своих детей в этот театр не буду водить вообще никогда. А те родители, которые приводят детей в эту клоаку и допускают, чтобы они видели все эти безобразные сцены, – психически больные, я считаю. Я уверена, что детей надо защищать от этого безобразия. Есть возрастные нормы. Шестилетнему мальчику нельзя видеть то, что у этого Олдена происходит на сцене.

ВЗГЛЯД: Письмо с призывом запретить постановку «Сна в летнюю ночь» в Театре им. Станиславского и Немировича-Данченко, похожее на обращения к Астахову и Чаплину, поступило также в столичный департамент культуры, причем подписано оно именем Хасановой Светланы Петровны, а других подписей под ним нет. Вы знаете, кто это? 

Т. Б.: Это мама одного из участников детского хора театра. Совершенно адекватная, нормальная женщина, и она не одинока в своей позиции. Просто она смогла ее сформулировать, а другие ее поддержали.

ВЗГЛЯД: Вы знаете ее лично?

Т. Б.: Да, можно так сказать. По крайней мере, проводя эти общественные расследования, мы уже много с кем познакомились, знаем многих, кто пытается противостоять.

ВЗГЛЯД: То есть исходящее от представителей театра утверждение, что человека с таким именем среди родителей юных хористов нет, – это ложь?

Т. Б.: Думаю, что да.

ВЗГЛЯД: Участие детей в постановке Олдена – экстраординарный случай. Вообще же при нынешнем строгом возрастном цензе дети, скорее всего, просто не смогут попасть на спектакли режиссеров, от творчества которых вы призываете их оградить. Скажем, на спектакли порицаемого вами Кирилла Серебренникова. Может быть, проблема, к которой вы стремитесь привлечь внимание, не столь уж серьезна?

#{interviewcult}Т. Б.: Если вы заметили, в связи с Серебренниковым я пишу не о том, что на его спектакли ходят дети, а о том, что разорили прекрасный репертуарный театр, который был ценен для Москвы, для многих поколений, в том числе и для наших детей. Люди вступаются за этот театр – ведь сейчас получается, что ради какой-то горстки психически больных людей у нас отбирают национальное достояние.

Я не берусь судить о том, кто ходит на спектакли Серебренникова, я этого не знаю. Я на них не хожу. Но многие эксперты говорят, что у нас нет четкого соблюдения возрастного ценза (я не раз слышала это во время дискуссий с депутатами). То есть если человек придет с ребенком куда-то, где присутствие детей не предполагается, то ему не укажут на дверь. У нас даже в ночные клубы детей водят, что недопустимо. Когда я была в Монте-Карло, у меня был один характерный случай. Мы там гуляли и в какой-то момент решили зайти в казино – просто посмотреть, как люди играют. Так меня с ребенком не пустили. В этом заведении не показывали никакой порнографии, а просто играли в рулетку, но мне сказали: нет, мадам, с ребенком ни в коем случае, иначе нас всех посадят в тюрьму. То есть там работает закон. Я хочу, чтобы у нас он тоже работал.

ВЗГЛЯД: Неужели у нас с детьми можно куда угодно?

Т. Б.: У новых русских нет соответствующей культуры. Эта публика не понимает, что есть какие-то рамки и моральные ограничения. Обществу нужно объяснить, что у нас есть традиционные взгляды, есть традиционная культура, достаточно целомудренная. У нас не принято пихать детей во всяческую помойку, за это можно по рукам получить. И мы, естественно, отстаиваем возможность защиты детей от растления. Это нормально.

ВЗГЛЯД: Возвращаясь к Серебренникову: вы на его спектакли не ходите, значит, тех постановок, которые упоминаются вами в контексте негативных отзывов о режиссере, вы не видели?

Т. Б.: Я видела кое-что в записи. Кроме того, я слышала о впечатлениях очень многих людей, которым я доверяю, в том числе театральных критиков, людей искусства. Уважаемых людей. Как правило, большинство из них не может выдержать это до конца. Нормальный человек это вообще смотреть не может.

ВЗГЛЯД: Однако Серебренников, в отличие от некоторых его коллег, считается вполне респектабельным режиссером, на его спектакли ходит интеллигентная состоятельная публика. Возможно, представление о его работах как о чем-то неудобоваримом и маргинальном не совсем верно? 

Т. Б.: Я не знаю, у кого он кем считается. В нашей среде он считается извращенцем.

ВЗГЛЯД: А как объяснить, что на протяжении многих сезонов он работал в МХТ им. Чехова – в театре, которым руководит Олег Табаков?

Т. Б.: Значит, Табаков – тоже извращенец. Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. То, что сейчас происходит в МХТ, – это, конечно, безобразие. Когда человек разлагается, он не чувствует, что такое хорошо и что такое плохо, не чувствует падения. Человек пытается взять от жизни все – что ж, это его выбор. Но, повторяю, то, что происходит в МХТ, нас не устраивает. Нас вообще не устраивает то, что происходит в Москве на всех этих площадках. Есть публичные места, которые кормятся с бюджета, – там не должно быть этой крамолы. Там должно быть то, что устраивает абсолютно всех. А вот эти вот эксперименты, пожалуйста, вынесите куда-нибудь в Калининград. Или на Луну.

ВЗГЛЯД: То есть от того, о чем вы говорите, нужно освободить Москву и другие центральные города?

Т. Б.: От этого нужно освободить Россию.

ВЗГЛЯД: Не кажется ли вам, тем не менее, что связывать имя Серебренникова с сатанизмом и неонацизмом, как делаете вы в вашем тексте, – это слишком сильно? Конкретно ни того, ни другого в его спектаклях, похоже, нет.

Т. Б.: Речь не о конкретных действиях одного человека, а об общем векторе. Мы против такого общего вектора. Мы идем не туда. Нам и нашим детям туда не надо. А эти люди могут туда идти сами, без бюджета, без помещений, которые принадлежат городу. Так-то пусть они делают что хотят – у нас свобода.

ВЗГЛЯД: Понятно. Скажите, а откуда взялась передаваемая вами информация, что московские власти хотят закрыть еще 20 театров?

Т. Б.: Это озвучивается в департаменте культуры замами Капкова.

ВЗГЛЯД: Капков как будто бы сказал, что это чепуха.

Т. Б.: Да? Ну так они много чего сказали, не только это. У нас 20 статей материала, и мы эту тему оставлять не собираемся.