Повар и медведь

Джон Ирвинг, чьи книги с начала 2000-х регулярно издаются в России, родился в штате Нью-Гэмпшир, вырос в отсутствие отца и с ранних лет посвятил себя литературе, а также рестлингу – американской борьбе.

Круг излюбленных тем Ирвинга дополняется проституцией, несчастными случаями с летальным исходом и, внимание, медведями

Причудливый вымысел, характерный для его сюжетов, неизменно уравновешивается автобиографичностью. Она не всегда проявляется на уровне конкретных событий, но регулярно присутствует в виде вечно ротируемых ситуаций и образов: герои живут в Новой Англии, растут в неполных семьях, занимаются американской борьбой и становятся профессиональными писателями. Все эти признаки ирвинговского романа присутствуют, к примеру, в судьбоносной книге «Мир глазами Гарпа», принесшей автору мировую славу и обеспечившей ему успешную карьеру.

Круг излюбленных тем Ирвинга дополняется проституцией, несчастными случаями с летальным исходом и, внимание, медведями – недаром его первый роман назывался «Свободу медведям!». О том, как соотносятся с жизненным опытом писателя эти последние сущности, биографические справки умалчивают, но факт остается фактом.

Поклонникам мэтра впору устраивать тотализатор, угадывая, какой из вышеперечисленных мотивов будет отсутствовать в очередной книге (ставить на присутствие какого-либо из них неинтересно, ибо часто обнаруживаются почти все, а уж несколько – всегда).

«Последняя ночь на Извилистой реке» – стопроцентно ирвинговский роман (обложка книги) (Фото: ozon.ru)

Новое произведение «Последняя ночь на Извилистой реке» – стопроцентно ирвинговский роман: тут налицо безупречно полный комплект вышеозначенных сверхценных мотивов. Не так давно Ирвинг называл самым автобиографичным из своих романов предыдущий релиз «Покуда я тебя не обрету», увидевший свет в 2005-м, но теперь пальма автобиографического первенства, возможно, переходит уже к «Последней ночи». Один из главных героев превращается в знаменитого писателя, чья карьера один в один повторяет ирвинговскую; более того, в конце оказывается, что и сам роман «Последняя ночь на Извилистой реке», собственно говоря, принадлежит перу этого персонажа.

Однако в дополнение к реальным фактам (и в противовес им) новую книгу наводняют также события откровенно эксцентричного и при этом часто трагического свойства, что опять-таки является опознавательным знаком ирвинговского почерка.

На эту тему
• «Русская книга»: Как Илья Стогов историю извратил
• Кинг: 13 рассказов о незримом, но осязаемом ужасе
• «От убийства до убийства»: горькая индийская правда
• "Один день махачкалинца" издан отдельной книгой
• «Беременная вдова»: Запоздалые жертвы сексуальной революции

Действие начинается в середине 1950-х. Доминик Бачагалупо, хромой повар итальянского происхождения, живет вместе с сыном Дэнни (тем самым, который станет писателем) в глухой нью-гэмпширской деревушке. Основную часть населения там составляют лесорубы и пильщики. Селяне весьма довольны потрясающими блюдами, которые готовит для них Доминик. Но над героями нависает специфически ирвинговский фатум – чудовищное невезение, причины которого коренятся в сексуальной раскрепощенности.

Мать Дэнни в свое время жила одновременно с Домиником и с его старым приятелем по имени Кетчум, причем в этом тройственном союзе существовали особые установления, касающиеся тактильного контакта. Именно из-за последних женщину не удалось спасти, когда однажды под ней треснул лед Извилистой реки. Что это были за установления и почему дама оказалась на льду, мы рассказывать не будем, чтобы не лишать читателя своеобразного удовольствия, получаемого от чтения ирвинговских небылиц. Дальше – больше: маленький Дэнни убивает сковородкой сожительницу местного шерифа, застав девушку в постели со своим отцом и приняв ее за медведя. После этого повару и его сыну приходится покинуть насиженное место и провести много времени в странствиях, постоянно помня о том, что их преследует жаждущий мести шериф.

Эксцентрики и странных трагедий в «Последней ночи» еще много – будут тут и автокатастрофа, происходящая при весьма пикантных обстоятельствах, и обнаженная женщина, падающая с неба под копыта свиней. И все это на фоне острой писательской рефлексии, препорученной автором своему двойнику Дэнни. Довершают данную небанальную конструкцию красивый финал и изысканные внутрисюжетные рифмы.

«Последняя ночь», как и другие романы Ирвинга, – не хоррор, не пародия  и не постмодернистский изыск. Ирвинг явно сопереживает героям и относится ко всему описываемому с величайшей серьезностью, вольно экспериментируя со своей собственной судьбой и своим бэкграундом. Эксперимент этот, правда, заключается прежде всего в том, что всамделишная событийная канва дополняется неправдоподобной концентрацией секса и нелепых смертей. А также всевозможным вымыслом, который уже совсем сложно прокомментировать с рациональных позиций.

Самое удивительное, что ни бесконечное повторение одних и тех же специфических клише, ни обнаруживающиеся у автора проблемы с чувством меры не отменяют одного простого обстоятельства: читать эти тексты не скучно. Причина такого эффекта, возможно, кроется именно в том, что Ирвинг ни на минуту не престает быть серьезным, используя свой странный писательский метод не для развлечения, а как способ познания мира и самого себя.