«Дети начнут войну против взрослых»

В апреле ожидается выход книги «Дети пустоты», которая станет первым за долгое время опытом художественной прозы о русских беспризорниках. Ее автор Сергей Волков известен как писатель-фантаст и участник проекта «Этногенез», однако на этот раз он выступил в другом жанре. В интервью газете ВЗГЛЯД Сергей Волков рассказал о положении нынешних беспризорных детей и объяснил, почему о них никто не пишет.

Эти черти поставляют в армию беспризорных детей-рекрутов. Набор идет круглогодично

ВЗГЛЯД: Как вы пришли к теме беспризорников? Вероятно, написанию книги предшествовала работа с материалом?

Сергей Волков: Ребенок, не имеющий семьи и дома, ребенок, оставшийся «без призора», то есть без опеки, воспитания, ласки и заботы, – это самое ужасное проявление разложения человеческого общества. Даже животные заботятся о чужом потомстве, если родители детенышей погибли. Я много лет работал журналистом, был заместителем главного редактора газеты «Социалистическая Россия», и мы уделяли теме детей-сирот, беспризорников много внимания. Собственно, так и накапливался материал. Потом газета перестала существовать, а желание как-то повлиять на ситуацию, обратить внимание общества на эту проблему никуда не делось. Тогда и родился замысел написать «Детей пустоты».

ВЗГЛЯД: Притом что литература об аутсайдерах и маргиналах в последнее время довольно популярна, прозы про современных русских беспризорников, похоже, еще не было. Если вы действительно первый, то, как вы думаете, почему они до сих пор были «забыты»?

С. В.: Ну, во-первых, я бы не называл беспризорных детей маргиналами. Все же под этим термином применительно к социальным группам следует понимать тех, кто добровольно ушел на обочину жизни. В книге «Дети пустоты» есть такой герой, безрукий инвалид-философ по клички Бройлер, который говорит о себе:

Я наблюдаю жизнь со дна колодца.

Здесь солнца нет. А есть на свете солнце?

Вот он – типичный маргинал. Ему так жить проще и удобнее.

А во-вторых, беспризорные дети оказались в нечеловеческих условиях существования по конкретным причинам, которые даже несчастным случаем назвать язык не повернется. За каждой судьбой оказавшегося на улице ребенка стоит вполне конкретный антиангел-антихранитель. Ну или черт, говоря по-русски. Это и законотворец, принявший закон, который открыл в детские учреждения путь педофилам, это и чиновник, укравший деньги, выделенные на поддержку малоимущих семей, это и капиталист, владелец завода-газеты-парохода, оставивший родителей ребенка без средств к существованию. Эти черти поставляют в армию беспризорных детей-рекрутов. Набор идет круглогодично. Однако общество фактически безмолвствует. Почему? Все очень просто – нет информационной отдачи. Беспризорники живут вне информационного поля. Как известно, в современном мире существует лишь то, что показывают по телевизору. Если принимать это популярное высказывание за истину, то можно сказать: у нас беспризорников почти нет! Почти – потому что изредка они все же появляются в качестве действующих лиц в криминальных хрониках. Обывателю этого вполне хватает.

На эту тему
• «Пуп земли» Венко Андоновского – между Павичем и Эко
• Премия "Русский Букер" может исчезнуть
• На ВВЦ открылась 14-я выставка-ярмарка "Книги России"
• Новый сборник Буковски: высокое в низком
• «Русская книга»: Как Илья Стогов историю извратил

И еще один важный момент: в сегодняшней России де-факто национальной идеей, идеологией, если угодно, стал тезис «обогащайся любым путем». «Бабло» стало краеугольным камнем российского мироздания. И в тренде только то, на чем можно заработать. А какой доход могут принести беспризорники? Поэтому о них почти не говорят, не пишут и не снимают.

ВЗГЛЯД: Классический образ беспризорника известен нам прежде всего по книгам и фильмам советского времени. Чем отличается участь современных бессемейных детей от участи тех, которым довелось жить в советские годы? Как отразились на их положении глобальные общественные и экономические перемены?

С. В.: К сожалению – или к счастью, – но сравнить современных беспризорников с советскими я не могу. Дело в том, что в позднем СССР, в стране моих детства и юности, беспризорных детей не было (как не было нищих и голодных). Я отнюдь не склонен идеализировать Советский Союз, у него было множество недостатков, которые, к слову, в конечном итоге и погубили этого гиганта, но были и достоинства, к которым, безусловно, относится и высочайшая социальная защищенность людей.

Конечно, все мы знаем, что после Гражданской войны в молодой Советской республике детская беспризорность была большой проблемой. Но полунищая страна, власть которой составляли зачастую малокомпетентные, а порой и просто малообразованные люди, сумела в кратчайшие сроки решить эту проблему, причем решить ее кардинально и очень нравственно – фильмы вроде «Путевки в жизнь», «Республики ШКИД», «Флагов на башнях» не врут, это не агитпроп. Из беспризорников 20-х годов вышла целая плеяда ученых, людей искусства, военных, государственных деятелей.

#{smallinfographicleft=415988}Наверное, все дело в том, что тогда беспризорниками занимались люди, которые искреннее хотели уничтожить это уродливое явление, а не думали о том, как бы так исхитриться, чтобы получить с этого какой-то приварок. То есть вот та проблема, о которой я уже говорил, та антиидеология «зарабатывай, как можешь» – она проявляет себя и тут.

И еще – проблемой беспризорных детей нельзя заниматься заодно с чем-то, спустя рукава, на ходу. Тут нет места никакой игре, никакому постмодернизму. А современные авторы – писатели, сценаристы, журналисты – у нас из хомо сапиенсов превратились в хомо луденсов в самом прямом смысле этого словосочетания. Все им бы похихикать, поиграться, покуражиться. У нас страна сыплется, а творческая интеллигенция манерничает. Это жизнь в разных временах, в разных измерениях. Беспризорные дети откатываются в первобытные времена, в родоплеменной строй, олигархи улетают на личных самолетах в специальное лазурное олигархическое будущее, а творческая интеллигенция стремительно откочевывает в жеманную эпоху декаданса. На хозяйстве в стране остается обыватель. А ему ничего не нужно, он ничего не хочет, только телик, пиво и пожрать. Так и живем.

ВЗГЛЯД: Различается ли сейчас жизнь российских беспризорных детей и подростков в столицах и провинции, или особой разницы нет?

С. В.: Разница есть, жизни нет.

ВЗГЛЯД: Есть ли у нынешнего беспризорника возможность выбиться в люди, получить настоящее образование, не стать потерянным человеком?

С. В.: Только при условии, что попадется некий человек, который лично будет заниматься конкретным ребенком. Усыновители, попечители могут вывести беспризорника в люди. Но это требует денег, душевого тепла, терпения. В условиях когда взрослые люди едва сводят концы с концами, количество альтруистов стремится к нулю. Государственная же система дает сироте минимум – слишком ничтожен бюджет.

На хозяйстве в стране остается обыватель. А ему ничего не нужно, он ничего не хочет, только телик, пиво и пожрать

Если бы крупные бизнес-структуры платили целевой социальный налог, если бы за каждым топ-менеджером был закреплен детский дом, приют, интернат и он регулярно отчитывался бы на совете директоров, сколько выпускников из «его» учреждения поступило в престижные вузы, уехало учиться за границу, сколько детей победило в олимпиадах, завоевало награды в спортивных состязаниях, – наверное, ситуацию можно было бы переломить. Однако такой подход видится мне чистой воды утопией.

ВЗГЛЯД: Есть ли у героев книги конкретные прототипы, или все персонажи собирательные?

С. В.: Персонажи не столько собирательные, сколько отражают определенные подростковые типажи, за которыми стоят, конечно, реальные люди. Я наблюдаю своих героев в разных местах, встречаю их и на улицах, и в электричках, в торговых центрах, на вокзалах. Таким образом, выдуманных персонажей в «Детях пустоты» нет.

Конечно, собирать материал было очень трудно. Беспризорники не идут на контакт. В каждом чужом человеке они видят либо источник материальных благ, либо объект для кражи, грабежа. Это действительно война, суровая, первобытная война, в которой нет и не может быть победителя.

ВЗГЛЯД: Кого вы как автор «Детей пустоты» можете назвать своими литературными предшественниками?

С. В.: Виктор Астафьев – «Земной поклон» и «Кража». Эти вещи в свое время произвели на меня очень сильное впечатление. Альберт Лиханов, особенно его книги про военное детство. Кстати, Альберт Анатольевич, пожалуй, один из немногих нынешних писателей, занимающихся проблемой детей-сирот, за что ему честь и хвала. Еще бы отметил фильм Николая Губенко «Подранки». То есть когда я в детстве это все читал и смотрел, я в душе радовался – хорошо, что мы все – и я, и мои друзья – живем в другое время. А потом время стало такое же...

ВЗГЛЯД: Надеетесь ли вы на определенный общественный резонанс, хотите ли что-то изменить с помощью этой книги?

С. В.: Надежда в данном случае – единственное, что нам остается.

ВЗГЛЯД: В одном из эпизодов ваш герой точно подмечает, что люди любят читать и смотреть про криминал. Нет ли у вас впечатления, что проблемные книги сейчас часто воспринимают как развлекательные?

С. В.: Это вообще огромная проблема современного общества. Когда взрослые мужики ночами играют в компьютерные игры, когда женщины, матери таращатся в голубой экран, наблюдая часами высосанные даже не из пальца, а я не знаю из чего истории в стиле «медленная любовь», когда молодые парни, студенты в курилке обсуждают мультики – это говорит о глубокой инфантилизации всего общества. Нас приучили развлекаться. Тот информационный вал, что ежедневно обрушивается на нас, приводит к усталости. Чтобы снять ее, надо отдохнуть. Отдых – это, конечно же, развлечения. Телевизор, компьютер, какие-то гаджеты. То есть новый информационный поток, еще интенсивнее прежнего. И так по кругу.

Все это привело к тому, что массовый читатель, зритель уже перестал воспринимать серьезные, проблемные произведения. Ему некомфортно! Он не хочет напрягаться, он хочет в иную реальность, в мир голливудских фильмов, в мир любовных романов, в мир виртуальных баталий. Поэтому многие думающие авторы сейчас, пытаясь докричаться до людей, упаковывают свои мысли в развлекательную оболочку. Увы, это становится общим местом. Среди беллетристов нередко можно услышать разговоры о «втором смысловом слое» в «моем последнем романе о вампирах». Это печально. Это огромная проблема, важность которой нам всем еще предстоит оценить.

Возвращаясь к беспризорным детям, хочу отметить еще один момент: рано или поздно они вырастут. И потребуют себе место под солнцем. А поскольку никто им эти места не забронировал, с детства привыкшие к жестокости, они продолжат свою войну против общества на другом, взрослом уровне.

Однажды мне в Интернете попалась фраза: «Пусть лучше беспризорники станут вашими детьми, чем ваши дети станут беспризорниками». Ею я и хотел бы закончить.