«Синдром надменности появляется от власти»

Знаменитая книга известного британского политика лорда Оуэна, министра иностранных дел Великобритании в 1977–1979 годах, а в 1990-х годах – сопредседателя Международной конференции по бывшей Югославии, наконец-то переведена на русский язык.

Очевидно, что империи чаще создаются личностями с гипертрофированным самолюбием и разрушаются упадническими, депрессивными политиками

Врач по образованию, Дэвид Оуэн решил написать «Историю болезни» мировой политики последнего века. Диагноз получился не очень утешительным. Как политика и медицина помогли написать такую книгу и от каких болезней его диагнозы могут уберечь сегодня, сэр Оуэн рассказал газете ВЗГЛЯД.

ВЗГЛЯД: Лорд Оуэн, скажите, пожалуйста, медицинский опыт помог или помешал вашей политической деятельности?

Дэвид Оуэн: На протяжении многих веков в Палате общин существовала славная традиция – иметь среди ее членов практикующих врачей. Наряду, кстати, с адвокатами, горнопромышленниками, бизнесменами и военными. Идея заключалась в том, что демократическая палата должна являть собой настолько широкое отражение страны в целом, насколько это возможно.

Когда я только попал в Палату общин, у нас не было штатного врача, и меня регулярно просили осмотреть членов палаты или просто обслуживающий персонал, если кому-то внезапно становилось плохо. Но постепенно к моим услугам прибегали все реже и реже, поскольку мой медицинский опыт стал убывать. И это было очень мудро. Сейчас я не готов оказывать медицинскую помощь никому, кроме себя, да и с этим скоро покончу, когда введут перепроверку квалификации для регистрации докторов Генеральным медицинским советом.

Чем мои познания в медицине мне действительно помогли, так это шестью годами практики, которые дали мне гораздо более широкий опыт, чем члену парламента, который начинает свою карьеру юным, без какого-либо опыта, кроме политического. Говорят, что врач однажды – врач навсегда. И я, наверное, никогда не перестану анализировать политиков, встречающихся мне, с точки зрения их физического или психического здоровья.

ВЗГЛЯД: В вашей книге много серьезных (и даже безнадежных) медицинских и политических диагнозов. После ее публикации вы много критики слышали в свой адрес?

Д. О.: Удивительно, но озлобления или критики в свой адрес я не слышал. В целом реакция и рецензии были положительными, и книга уже издана во многих странах. Неоднозначным было лишь мнение о том, представляет ли научную ценность мое описание синдрома гибриса («синдром политической надменности», описанный в книге Оуэна – прим.) или это просто описание черт характера, присущих политикам, которые оказываются на вершине власти. Но сегодня медицина вернулась к теме синдрома гибриса. Обратите внимание: в апрельском номере The Psychiatrist, одного из журналов Королевского колледжа психиатров, скоро появится большая обзорная статья по синдрому гибриса, автор которой – профессор Гаральд Рассел, в прошлом – профессор Института психиатрии.

«История болезни: Недуги мировых лидеров последнего столетия» переведена на многие языки и во многих странах стала бестселлером (обложка книги) (фото: amphora.ru)

ВЗГЛЯД: Это синдром последнего века? Или современная политика просто переживает «обострение надменности»?

Д. О.: Термин hubrus «изобрели» в Древней Греции, поскольку надменность и излишняя уверенность в себе государственных лидеров, которая может превратиться в презрение, вызывала у греков серьезные опасения. Не думаю, что гипертрофированного самолюбия в современном обществе больше, чем в древнем. У древних, кстати, для борьбы с этим качеством существовали неплохие приемы: у римских цезарей были специальные рабы, которые ходили за ними и постоянно напоминали им, что цезарь – такой же человек, как и все остальные.

ВЗГЛЯД: «Синдром надменности» вы диагностировали у политиков так часто, что сам собой напрашивается вывод: гибрис – это «профессиональная болезнь» политического лидера.

Д. О.: Нет, синдром надменности не зависит от профессии. У генералов мы обнаруживаем его так же часто, как у политиков. Как показал последний экономический кризис, этот синдром присущ и банкирам. Я же писал в основном о главах правительств, поскольку у меня был богатый биографический материал и записи речей.

Синдром надменности появляется от власти, ему может быть подвержен любой власть имущий. Еще философ Бертран Рассел писал об «интоксикации» или «опьянении» властью.

ВЗГЛЯД: В своей книге вы рассмотрели психические отклонения многих политических лидеров XX века. Какие из них можно считать наиболее серьезными?

Д. О.: Президенту Линдону Джонсону в результате серьезного исследования, проведенного американскими докторами, диагностировали биполярное расстройство. Есть некоторые основания считать, что это сильно повлияло на его действия во время войны во Вьетнаме. Мало сомнений в том, что алкоголизм и депрессия президента Никсона были причиной того, что его оставляли отсыпаться на верхних этажах Белого Дома, пока Генри Киссинджер и генерал Хейг самостоятельно разбирались с кризисом во время арабо-израильского конфликта в 1973 году. Можно утверждать, что в 1961 году президент Кеннеди – из-за своей непростой медицинской истории и приема определенных препаратов – ни за что не справился бы с Карибским кризисом так успешно, как он сделал это в 1962 году, когда состояние его здоровья и прием препаратов контролировали врачи. Также верно, что во время Карибского кризиса психическое состояние Хрущева благодаря медикам было достаточно стабильно, что помогло ему и Кеннеди прийти к взаимопониманию и снять остроту ситуации.

На эту тему
• Новый сборник Буковски: высокое в низком
• Джон Ирвинг: Небылицы про секс и смерть
• «Русская книга»: Как Илья Стогов историю извратил
• Кинг: 13 рассказов о незримом, но осязаемом ужасе
• «От убийства до убийства»: горькая индийская правда

ВЗГЛЯД: А известны ли мировой истории случаи, когда деятельность государственных лидеров с серьезными психическими отклонениями, наоборот, приводила к позитивным результатам?

Д. О.: Скорее был ряд случаев, когда психическое здоровье политического лидера не мешало ему. Так, Черчилль страдал от серьезной депрессии, особенно когда был молодым членом парламента. Но это не повлияло на его лидерство в свободном мире с мая 1940 года по декабрь 1941 года, когда после событий в Перл Харбор Штаты ввязались во Вторую мировую войну. Теодор Рузвельт страдал периодическими депрессиями, но оставался состоятельным и очень значимым президентом США.

ВЗГЛЯД: Вы долгое время работали с Тони Блэром. В книге недостатки его деятельности вы объясняете не только синдромом гибриса, но и тем, что он в политике вел себя скорее как бизнесмен...

Д. О.: Личность Тони Блэра многогранна, как и личности многих государственных лидеров. Иногда он, как и некоторые другие главы правительств, например Дэвид Камерон, действительно чувствовал себя не премьер-министром, но генеральным директором многонациональной компании, забывая, что он – государственный деятель, а не торговец...

ВЗГЛЯД: Сегодняшние сложные процессы на Среднем Востоке, по вашему мнению, связаны с психическими проблемами лидеров?

Д. О.: Феномен, наблюдаемый нами сегодня на Ближнем Востоке и в Северной Африке, имеет свою специфику, но что касается особенностей психологии, то здесь мы видим, как обычные мужчины и женщины понимают, что могут объединиться и противостоять недемократичным авторитарным порядкам тех, кого они не могут сменить с помощью демократического голосования.

Пока трудно делать прогнозы: свергнут ли Каддафи или распадется его страна на две – Триполитанию и Киренаику, как это было исторически, эта земля была разделена между кочевниками на востоке и оседлыми племенами преимущественно итальянского происхождения на западе. Нам еще предстоит увидеть, что случится в Саудовской Аравии и распространится ли эта тенденция на Иран и Марокко...

ВЗГЛЯД: С точки зрения врача и политика, как вы думаете, какие психические проблемы наиболее свойственны российским политикам?

Д. О.: Не думаю, что есть какие-то характерные именно для России синдромы. Россия – огромная страна, и европейская, и азиатская сразу. Но чем больше мы узнаем о психических расстройствах, тем лучше понимаем, что они присущи всем культурам и большой разницы между Европой и Азией в этом смысле нет. Некоторые считают, что депрессии более распространены в северных странах с их долгими темными зимами, но существенных подтверждений этой гипотезы очень мало.

ВЗГЛЯД: А не кажется ли вам, что иногда именно наименее надменные политики ведут государство к упадку? А империи и сильные государства зачастую создают личности с гипертрофированным самолюбием?

Д. О.: Очевидно, что империи чаще создаются личностями с гипертрофированным самолюбием и разрушаются упадническими, депрессивными политиками. Но сами причины возникновения империй и их крушения очень сложны, и личностные особенности одного или нескольких лидеров здесь редко играют решающую роль. Советская империя пала одновременно с Берлинской стеной – это не результат деятельности какого-либо отдельного политика. Горбачев продемонстрировал достаточную сдержанность, не направив советские войска в это время в Восточную Германию, и заслужил этим определенный авторитет на Западе. Но он – последняя фигура в истории экономического упадка и идеологического банкротства советского коммунизма. Идеологическое противостояние началось еще в Ялте в 1945 году и прошло через разных лидеров. Кто-то на Западе, например, утверждает, что ведущие роли в крушении Советской империи сыграли Рейган и Тэтчер. Хотя я думаю, это искажение истории. Трумэн и Эйзенхауэр, Вилли Брандт и Хельмут Шмидт – все они сыграли свою роль в постепенном разрушении советского коммунизма. Кстати, я уверен, что и Борис Ельцин займет в истории достойное место: невозможно не оценить храбрость лидера, который поднялся на танк в Москве и продемонстрировал силу отдельной личности в противостоянии тем, кто пытался организовать тогда, в 1991 году, переворот.

Цитата из книги Дэвида Оуэна «История болезни: Недуги мировых лидеров последнего столетия»: «Врачи справедливо воздерживаются от слов «сумасшествие» и «безумие», говоря о психическом здоровье. Однако в течение многих столетий медики и обыватели обращали внимание на то, что пребывание у власти сказывается на психической стабильности политиков. Связь между властью и странным поведением с налетом психической неуравновешенности тонко подметил Бертран Рассел, назвав это «опьянением» властью»... Власть – это сильнодействующий наркотик, противостоять которому в силах не каждый политик. Чтобы остаться невосприимчивым к нему, стоит прибегнуть к комбинации здравого смысла, чувства юмора, порядочности, скептицизма и даже цинизма, которые помогают воспринимать власть как привилегию служить народу и влиять на ход событий, а иногда и определять его».