«Можно до абсурда довести»

В понедельник Владимир Путин провел заседание Совета по кинематографии. Главный тезис выступления премьера сводился к тому, что прежние встречи были посвящены в основном «финансовой стороне дела», поддержке кинематографа государством и т. д. Теперь же он предложил поговорить о «контенте», то есть содержании. По словам Путина, «на экранах появляются картины, которые, по сути своей, встают в один ряд с так называемой жёлтой прессой».

Даже некрасивое для нас в искусстве и в эстетике есть отражение состояния общества, состояния чувств, настроений

В этой связи он предложил кинематографистам подумать и самим выработать некий кодекс этических норм, который они согласились бы соблюдать: «И в этой связи я предлагаю вспомнить об известном этическом кодексе Хейза, который был принят в 1930 году в Штатах Американской ассоциацией производителей и прокатчиков фильмов. Те, кто подписывал тогда этот кодекс, брали на себя обязательства не снимать картин, подрывающих нравственные устои общества, склоняющих симпатии зрителей на сторону преступников, не допускать пренебрежения религиозными и семейными ценностями, не допускать пропаганды насилия, наркокультуры и алкоголизации общества», – заявил Путин.

И даже когда через 37 лет кодекс отменили, все равно, по словам премьера, благодаря ему определенные рамки и нравственные ориентиры в американском кино остались.

При этом Путин дал понять, что нашему кино нужна не цензура, не жесткие требования, регламентирующие творческую свободу, а именно внутренний этический кодекс, выработанный самими кинематографистами, «своего рода пожелания, выполнение которых будет зависеть только от доброй воли и степени ответственности мастера».

Помимо этики, на встрече обсуждались планы по строительству сети высокотехнологичных кинотеатральных центров в средних и малых городах, вопросы поддержки отечественной мультипликации. Путин предложил коллегам подумать о дополнительных мерах поддержки отечественной анимации в связи с тем, что на российский рынок, например, имеет виды «Дисней».

А министр культуры Александр Авдеев, возвращаясь опять же к этике, признался, что кинематографисты не могут прийти к единому мнению по поводу рекламы в детских фильмах и мультфильмах. По его словам, существуют короткие детские фильмы до 15 минут, в которых сейчас запрещена реклама. Но из-за этого их не берут на телевидение. На что Путин искренне удивился: «Она на кого будет рассчитана-то? Дети же смотрят. Это же детская аудитория. Я не очень даже понимаю, зачем это нужно».

На этой же встрече Путин поделился впечатлениями от просмотра фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой», а журналисты с удивлением обнаружили отсутствие председателя Союза кинематографистов Никиты Михалкова. По словам мэтра, он узнал о встрече только недавно, а задолго до этого обещал приехать на форум в Казахстан: «Поэтому я не стал менять свое решение», – слова Михалкова приводит РИА «Новости».

Об итогах совета и о нравственности в отечественном кино газета ВЗГЛЯД порассуждала с нашим киноклассиком – знаменитым кинорежиссером Виталием Мельниковым, снявшим «Начальника Чукотки», «Старшего сына», «Бедного, бедного Павла» и другие фильмы.

#{interviewcult}ВЗГЛЯД: Нужен ли нашему кино сейчас своеобразный этический кодекс?

Виталий Мельников: Нам нужно то, что называется совестью художника. Может быть, это красивые слова, но, тем не менее, это так. То есть ответственность за то, что каждый из нас делает. Одни зарабатывают деньги, делая прибыльные фильмы, другие стараются найти какие-то новые формы... Есть много причин, поводов «покуражиться». И мы от зрителя отошли уже далеко-далеко, он не понимает нас.

Хотелось бы, конечно, что-то сделать с нашим нравственным климатом, исправить, улучшить ситуацию, но можно ли это сделать коллективно, как предлагается, – весьма сомнительно. Это дело индивидуальное. На том и зиждется искусство. Уровень одаренности у людей разный, уровень художественного опыта – разный, часто противоречивый, часто даже враждебный в определенном смысле переносном. Не знаю. Мне кажется, дело в совести художника. И думать нам нужно прежде всего о зрителе, а не о деньгах, которые он приносит с собой.

ВЗГЛЯД: На Совете по кинематографии премьер Путин, в частности, сетовал на насилие, которое льется с экранов. Что все-таки с этим можно поделать? И как не докатиться до цензуры, которая вряд ли придется по вкусу большинству кинематографистов?

В. М.: А о каком насилии идет речь? «Насилия вообще» не бывает. Это сложный вопрос, его непросто загнать в какие-то рамки, непросто найти какую-то категоричную точную форму, которой все бы следовали. Есть просто дикость вкуса, связанная с нашим очень разноликим обществом.

И даже некрасивое для нас в искусстве и в эстетике есть отражение состояния общества, состояния чувств, настроений. И обязательно это тоже должно как-то угадываться, существовать. Виноваты в том, что выходит на экраны сегодня, не только мы, кинематографисты, но и зрители.

ВЗГЛЯД: Но вернемся к американскому опыту. Там в течение почти 40 лет действовал Кодекс Хейза, и им как-то удалось прописать в нем определенные этические нормы. Может, действительно, раздать по одному экземпляру подобного документа каждому режиссеру, чтобы люди, поставившие под ним подпись, пообещали бы не делать некоторых вещей?

В. М.: Так можно ситуацию и до абсурда довести. Предположим, что это произошло. Вы подписали некий кодекс. И каждый расписался в нем, что не будет больше материться, показывать сцены насилия, сцены жестокости и т. д. Но это же можно сделать очень изобретательно. Как в торговле у нас происходит или в каких-то коммерческих делах – все равно те, кому надо, изобретут способ обойти эти пункты. И мы теперь будем соревноваться в этом, обманывать и себя, и других.

Я понимаю тревогу, высказанную Путиным по поводу моральной ситуации. Но это ведь произошло не сегодня. И если и искать виновных и причину – есть такая вещь, как равнодушие.

Возьмем, к примеру, «Ленфильм» – уникальное художественное создание, предмет нашей гордости, который просто-напросто разваливался на наших глазах в течение последних 20 лет. И никто и пальцем не пошевелил. Равнодушие и на государственном уровне тоже сыграло свою роль. А сейчас мы как раз пожинаем плоды, созданные нашим «коллективным творчеством», в отношении как «Ленфильма», так и ситуации с кино в нашей стране.

ВЗГЛЯД: Между тем только в этом году Путин провел несколько встреч на высшем уровне с отечественными кинематографистами и мультипликаторами. Как вы думаете, насколько нужны и эффективны такие встречи власти с художниками?

В. М.: В основном эти встречи проходят на таком деловом уровне. Государство тревожит то обстоятельство, что наше кино не приносит прибыли. Был этап в 1990-е и 2000-е годы, когда достаточно бесконтрольно использовались деньги, выделяемые государством на кино. И достаточно большое количество людей пользовалось этим, снимая вещи, не выдерживающие критики. Это был такой обман, фикция, а не кино. И то, что сейчас, по крайней мере, власти стали встречаться, разговаривать, обсуждать – это уже хорошо. Раньше складывалось впечатление, что к нам у них отсутствует интерес напрочь. Нынешние встречи – это знак того, что они наконец стали понимать, что кино – это дело нужное, важное, что ему необходимо помогать.

ВЗГЛЯД: Насколько, на ваш взгляд, проблемы отечественного кино и мультипликации способны решить мощные денежные вливания государства? Например, министр культуры Авдеев на вчерашней встрече отчитался о том, что до конца года на отечественную анимацию выделят 500 млн рублей.

В. М.: Несмотря на всю нашу нищету, у нас многие годы были замечательные мультики. А потом мы все это развалили собственными руками, корыстью, своей разрозненностью. Стали делиться на мелкие фирмы, разделялись по цеховому принципу. Тут-то корысть и проснулась, каждый стал тащить в разные стороны, не думая, что будет дальше. И на нас всех лежит за это доля вины. «Ленфильм», «Союзмультфильм» и многие иные, к сожалению, мы развалили вместе, дружно, своими руками.