Запасайтесь, дьяволы, гробами

Если мерить понятиями географии, отечественный кинематограф всегда был для крещеного мира экзотической провинцией вроде мокшанских деревень или резервации индейцев Сиу. Да, рыбные обозы с тарковскими ходят до светлых столиц по расписанию, но мирового зрителя в русском кино привлекает всё то же, что и в кино румынском или индийском: иные нравы, эндемичность, хроника приживания чужих идей, любопытство туриста, забредшего в ресторан национальной кухни.

Единственный период, когда мы не доедали, не учились, не спекулировали на самобытности, не замыкались на себя, а полноценно плодили тренды – период 20-х – 40-х. Некоторые на полном серьезе считают, что признавать это означает заниматься апологией известно какого диктатора, меж тем родоначальники неореализма гордо и громко величали себя «радугистами» – по фильму Марка Донского, номинированного в 1944-м на «Оскар».

Ничто не предвещало, что переломным окажется текущий 2010-й год, и, тем не менее, встречай, отчизна, Гулливера, ликуй, Русь, на землях твоих утвердилась киноглыба. Пиарщики утверждают, что «Цветок дьявола» Екатерины Гроховской – первая отечественная мистическая мелодрама для молодежи, больше того, русские «Сумерки». Но никакие это не «Сумерки», это круче, гораздо круче. Это русский Уве Болл!

Знать фамилию Болла для мировых синефилов столь же обязательно, как фамилии Линч, Антониони или Ким (который Ки Дук). Этого осевшего в Голливуде немца практически официально признали «худшим режиссером XXI века», что предсказуемо вывело его в топы и воздвигло окрест баррикады. Сотням тысяч зрителей, подписавших петицию к Боллу с призывом уйти из профессии, оппонируют преданные фанаты, справедливо замечающие, что трэш – это придонный, но всё-таки культурный слой, и фильмы маэстро хороши именно своей беспомощностью, смех и радость он приносит людям.

Достигнет ли Гроховская тех же высот – «будем посмотреть», но у женщины есть все шансы: на 2010-й анонсирован выход еще двух её картин – «Орден Семи» и «Волшебный кубок Роррима Бо 3D», причем и в «Ордене», и в «Кубке», и в «Цветке дьявола» Гроховская выступает и как режиссер, и как сценарист, что похвально: делиться славой с кем бы то ни было незачем, «сама садик я садила, сама буду поливать». Уве Болл это усвоил накрепко.

Но коли уж речь о нынешнем релизе – «Цветке», остановиться на нем необходимо поподробнее, что сложно: как ни произноси слово «халва», а слаще во рту не становится, сколь часто не сыпь определениями «воинствующая безвкусица», «непроходимый идиотизм» или «вопиющая банальность», передать атмосферу фильма не удастся. Это самим видеть надо.

Видеть, как идет по ночному лесу простоволосая русская девушка Полина. Как манит её к себе красный компьютерный цветок, похожий на анемона, кремлевскую звезду и вульву одновременно. Как приближается к тому цветку всадник на черном коне. Как смотрит на Полину взглядом экспоната из музея мадам Тюссо... Это всё, впрочем, сон. Наяву же Полина – девушка романтичная, мнительная, но трудов Мартына Задеки не читавшая – идет к подруге-оккультистке и ждет, пока та войдет в транс. После транса товарки направятся в библиотеку, охранника их ночной визит не удивит, и слава Богу. Потому что среди томов Пушкина и, возможно, Мартына Задеки действительно находится волшебный манускрипт, повествующий о том, что встреча с сексапильным всадником не сулит Полине (и именно Полине) ничего хорошего.

Параллельно у Полины разворачивается роман с Сашей – еще одним сексапильным всадником, чемпионом по конному поло и весьма гармоничным человеком просто ввиду того, что лицом и телом он напоминает как раз первую половину кентавра. Полина поведает Саше о своих переживаниях по поводу черного всадника, и Саша скажет: «Не бери в голову, детка, давай лучше выпьем». Вслед за фразой последует дебютный коитус, потому что, во-первых, Полина – девушка романтичная, во-вторых, действительно выпила, в-третьих, Саша, напомним, спортсмен, и, будучи человеком гармоничным, ничего иного сказать попросту не мог.

Чем закончится эта история любви и спасет ли Саша Полину от демона, лучше догадываться самим. В этом угадывании, собственно, и состоит главная прелесть от просмотра фильма, в этом путь к получению максимального удовольствия. Необходимо представлять себе самые банальные сцены и самые заезженные сюжетные ходы, выбирать из них те, которые тянет исключить в силу очевидности (мол, «так же не может быть, это же вообще гребаный стыд какой-то») и смотреть на экран – именно эти сцены да ходы на экране и появятся.

Кажется, Гроховская ничего не забыла из положенных субжанру штампов, всё донесла, не расплескала. И нашептывающие губы ведуньи в центре кадра, и калабас матэ в её руке, и готический замок, и прогулку на лошадях, и любовь в лесу, и любовь на чердаке, и любовь вопреки, и «ах» при пробуждении от кошмара, и опереточный всхлип на мужественном плече, и подушечки пальцев, что удерживают от падения в обрыв. «Теплое кресло, клетчатый плед, не нажатый вовремя курок».

Отдаленное сходство «Цветок» имеет с некоторыми фильмами Александра Роу, но Роу специально работал по ходульным сюжетам, ибо снимал для детей и не снимал сиськи, уж тем более – оттопыренные от возбуждения соски. Сходство с дамским романом (любым романом из серии «Роковая страсть», что в 90-х издавались в розовых обложках с виньетками) в данном случае отметить правильнее, тем более сходство это поражает настолько, что откровения, фиги из кармана зритель ждет до самых титров. Ждет и верит, что всё это – затянувшаяся пародия и глум, что в самом конце обязательно будет постмодернизм, что покажут танцующего сиртаки Гитлера, кровавую оргию с ослом и йогуртом или другое фирменное веселое бесстыдство в духе студии «Трома», ибо «ну нельзя же быть настолько тупыми». Не дождавшихся (то есть отсидевших все полтора часа) ждет катарсис от столкновения с реальностью: никакой фиги, никакой пародии, никакого постмодернизма, главную музыкальную тему (она, разумеется, предваряет появление всего таинственного) действительно скопировали с «Ave Satani» Голдсмита, а отвратительно играющие актеры играют не с умыслом, а как умеют.

Сравнение со студией «Трома», разумеется, некорректно – тамошние режиссеры именно что паяцы и смехачи, знающие цену гиперболе. Духовный собрат Гроховской – это предтеча Уве Болла Эд Вуд-младший (он же «худший режиссер XX века»), снимавший свои грошовые картины с серьезным выражением лица и в полной уверенности, что творит искусство. Его фильмы гарантируют неэтичное, но явное удовольствие того же вида, что и «Цветок дьявола», – удовольствие наблюдать за чужой глупостью, дурновкусием и нищебродством, восторг от сравнения себя, неказистого, с цирковым уродом, подробно описанный у Фрейда.

Другой вопрос, что Эд Вуд-младший, разумеется, и мечтать не мог о масштабной рекламной кампании, сопутствующей релизу «Цветка». Плакаты в духе «Сумерек» (героиня между двух юношей, где один губастенький, а второй – модель для рекламы полотенец) и переозвучивание части персонажей силами актеров, дублировавших вампирскую сагу на русский, как бы намекает на желание продюсеров срубить по легкому бабла, но не объясняет, как вообще может выйти в широкий прокат фильм, потолок для которого – заполнить собой «мертвое время» на дециметровом канале, причем необязательно российском. Идиотизм интернационален, и «Цветок» – лишнее тому подтверждение.

Неслучайно декорации ленты оставляют открытым вопрос о месте действия. В кадре – поселок, где крестьянские дома соседствуют с белокаменными дачами буржуинов и средневековыми замками, гламурные клубы – с нехожеными лесами, а ковры на стене – с площадкой для игры в конное поло. Персонажи являются русскими по умолчанию, правда, развязная фраза «давай-наливай» у русских не заменяет тост, а предваряет его (подобные ляпы гораздо привычней видеть в иноязычных фильмах – см. хрестоматийное «nazdorovie» и лексику москалей в польских или румынских картинах). Данная несущественная подробность как бы намекает, что о русских мужчинах Гроховская имеет такое же представление, как и о режиссуре, написании сценариев или работе с актерами. То есть никакого: в «Цветке дьявола» чудовищно и ущербно абсолютно всё.

Как ни странно, именно этим легче всего объяснить выход картины к зрителю. Так, можно предположить, что финансирование было выделено Гроховской сразу после знакомства со сценарием – чисто для того, чтоб поржать. Учитывая, что среди продюсеров числится резидент Comedy Club Александр Ревва, версия убедительная – с такого станется смеяться над больными людьми.

Но самое любопытное в том, что ничто, в общем-то, не предвещало: предыдущий (он же дебютный) фильм Гроховской «Человек безвозвратный» был не в меру претенциозной, но вполне приемлемой картиной «на любителя». Правда, сценарий тогда писала не Гроховская, зато ключевой актер – модель Сергей Крапива – был задействован тот же самый, что и в «Цветке» (Саша-кентавр). Он, к слову, появится и в следующих работах мастера. «По-видимому, девки, це любовь».

Теперь для этих фильмов главное – правильный промоушн. Если Анатолий Эйрамджан – предыдущая икона русского трэша – на критику реагировал с юмором, то Уве Болл обычно истерит и бьет журналистам морды (благо бывший боксер). Гроховской стоит реагировать примерно так же (а у неё получится, есть уверенность), только не бить, а царапать, понимая, что её фильмы, как уже было выше сказано, интернациональны, а посему имеют шанс на мировую славу. Почет придет по делам: уже сейчас в списках типа «100 худших фильмов всех времен» большинство работ Болла соседствуют с «Титаником», а Эйрамджана с его Кокшеновым там даже рядом не стояло.

Патриотично настроенный российский зритель со своей стороны должен верить, должен надеяться, должен болеть и – разумеется – должен увидеть «Цветок дьявола» собственными глазами. Газета ВЗГЛЯД рекомендует. От души.