«Я бы не стал бросать камни только в Никиту»

− Виталий Вячеславович, вам нравится, какое отражение находят события Великой Отечественной войны в современном кино? Были ли за последние годы выпущены фильмы, которые вы могли бы поставить в один ряд с шедеврами советского кинематографа?
− Ставить в один ряд невозможно. Время все-таки делает свое дело, и сейчас работают уже другие кинематографисты, у которых временное расстояние от войны до создания фильмов очень велико. Постепенно сглаживаются какие-то впечатления, представления о войне. У меня представления одни, у коллег помоложе − совсем другие. У них уже есть наслоения от прочитанных книг, просмотренных фильмов, то есть волей-неволей у них появляется вторичное отношение к событиям войны.

Я не могу вспомнить ничего связанного с войной, что бы меня потрясло в последнее время

− А чем конкретно вам не нравится новое кино?
− Я, как и многие, смотрю по телевизору фильмы о войне, уготованные нам специально для этих праздничных дней. И с грустью вижу, что они почти все на одну колодку.

Многие картины Сергея Бондарчука, например, или Чухрая в свое время были настоящими открытиями. Эти фильмы начальство не воспринимало, потому что хотело, чтобы все было гладенько, красивенько, как на плакатах, чтобы ничего там не раздражало. А они шли против этого. С большим сопротивлением эти картины проходили, их закрывали, потом снова открывали.

Сейчас я вижу фильмы вторичные, книжные, чистенькие. Более того, большое количество фильмов сделано на американскую колодку, по штампам и правилам, которые существуют в Голливуде. Даже не на Западе, потому что на Западе как раз все более индивидуально. У нас по телевидению, да и в кино, как-то уже установился стандарт, но не российский и даже не западный − французский или английский, а именно американский конвейерный стандарт. Прорывы какие-то в этом направлении бывают так редко… Я вот сейчас даже не могу вспомнить ничего связанного с войной, что бы меня потрясло в последнее время.

Виталий Мельников считает, что современные режиссеры делают фильмы «вторичные, книжные, чистенькие» (фото: ИТАР-ТАСС)

− Давайте возьмем несколько фильмов для примера: «Звезда», «Кукушка»… Вам понравились?
− «Звезду» очень хвалили, называли чуть ли не шедевром, а я посмотрел и с большим удивлением увидел такую лакированную, в чистеньких гимнастерочках красивую-прекрасивую военную жизнь. А меж тем это был тяжкий труд, кровь и грязь, там перемешалось и великое, и отвратительное.

«Кукушка»? Пожалуй. Эта картина была о людях, была парадоксальной в силу противоестественности самой войны. Да, это была хорошая картина о войне. Наверное, если повспоминать, вот такие одиночные, точечные хорошие фильмы о войне можно назвать. Но я говорю о массовом, о потоке, и о представлениях, которые уже укоренились у киношников. Остается надеяться, что придет новое поколение кинематографистов, которое вскроет какую-то новую сторону жизни и истории человеческих отношений, которые бывают на войне.

− А как вы относитесь к тому, что некоторые фильмы о войне грешат против исторической правды?
− Я к этому отношусь терпимо по той причине, что смысл и суть всегда в человеческих взаимоотношениях. Можно иногда пренебречь какими-то деталями, подробностями и даже ситуациями ради главного – ради того, чтобы показать человека на войне.

− Одна из самых громких премьер последнего времени – картина Никиты Михалкова «Утомленные солнцем – 2». Вы успели ее посмотреть?
− Фильма я не видел. Слышал только несколько злобных рецензий по типу: «Ах ты, Никита? Ну, тогда с тобой все понятно…» Вот этого я не люблю. Начальников и, особенно, популярных людей у нас с удовольствием стараются унизить. К сожалению, это есть в человеческом характере.

На эту тему
• Война под открытым небом
• Миллионы «спасибо»
• «Победа досталась бы большей ценой»
• «Нельзя, чтобы политика приватизировала историю»
• Генералиссимуса не повесят

При этом я допускаю, что фильм, который делается для чего-то, для юбилея, для любых посторонних целей, кроме искусства, всегда волей или неволей оказывается с изъянами. Зритель мгновенно это улавливает, интуитивно понимает, что вот здесь – вранье, а вот здесь – правда, хоть она и не физическая правда, не правда документа, но правда восприятия жизни.

− Многие считают, что в «Утомленных солнцем −2» слишком много натуралистичных сцен, кровавых эпизодов. Как вы считаете, можно ли в принципе показать войну без крови?
− Мне сложно ответить на этот вопрос. Я сам не снимаю кино о войне. Я снял только одно – это «Агитбригада «Бей врага!»», но это картина как бы тыловая, о том, что было во время Великой Отечественной в тылу. Однако и там, в глубоком тылу, я видел много крови, много издевательств, много ссыльных дел. И забывать об этом, конечно, нельзя. Единственное − не должно быть жестокости ради жестокости, если жестокость становится уже художественным приемом или способом воздействия на человека, тогда это уже нехорошо.

Да что тут говорить? Мы же каждый день это видим. Как-то раз получилось так, что я целый день провел у телевизора. И выяснилось, что в течение одного только телевизионного дня я ознакомился с семью убийствами, четырьмя расчленениями, просто насилие – это уже даже не в счет, это уже как будто норма… И получается такое кровавое месиво, которое с удовольствием замешивают на экране. Я бы не стал тут бросать камни только в Никиту. Это, наверное, тенденция. Вот только зачем так происходит, я не знаю.

− На ваш взгляд, у кинематографа осталась еще «воспитательная» функция? Можно, например, показав хорошее кино какому-нибудь скинхеду, сделать его добропорядочным гражданином?
− На впечатлительного талантливого юношу иногда могут произвести впечатление совершенно, казалось бы, сторонние вещи, которые натолкнут его на какие-то размышления, переоценку ценностей. Но это когда голова варит, это когда человек думает о том, как он собирается жить, и о том, кто он такой. Но мы с помощью нашего телевидения делаем все, чтобы подогнать это к определенным стандартам. Причем стандартам поверхностным, лакированным и не толкающим человека на размышления. А толкающим только на то, чтобы посмотреть и отвлечься, развлечься.

− Сейчас в кино происходит переоценка ценностей, казавшихся когда-то незыблемыми. Как вы относитесь к лозунгу «За Родину! За Сталина!»?
− Как к привычному ритуалу. Это же было узаконено. Это не было никаким порывом души. Просто было записано в уставе: когда человек идет в атаку, он должен кричать: «Ура! За Родину! За Сталина!» Это была уставная вещь, а не признак какой-то вдохновенной любви к Сталину. Я отношусь к этому как к такому историческому обстоятельству, которое было связано с механизмом руководства страной и психологией людей в то время.

Справка: Режиссер и сценарист Виталий Вячеславович Мельников родился 1 мая 1928 года, окончил режиссерский факультет ВГИКа (1952 год, мастерская С. Юткевича, М. Ромма), снял более 20 кинофильмов, среди которых «Начальник Чукотки», «Семь невест ефрейтора Збруева», «Здравствуй и прощай», «Старший сын», «Царская охота», «Бедный, бедный Павел», «Агитбригада «Бей врага!»» (последний фильм повествует о жизни страны в тылу во время Великой Отечественной войны: бригада артистов плывет по сибирской реке, на берегах которой обитают спецпереселенцы со всего Советского Союза, останавливается в каждом поселке, дает концерты и «крутит кино»).