«В хорошей книге литературы быть не должно»

− В вашей книге впечатляюще изображены обстоятельства, в которых оказались в 1990-е институтские специалисты. Все именно так и было, или вы утрировали какие-то детали?
− Утрировала сама жизнь. Хуже, чем в прикладной науке, дела обстояли только в фундаментальной (там соответственно и трудности были не прикладными, а фундаментальными). Хотя моей целью вовсе не было пробудить жалость, «трагедия маленького человека» − не моя тема. Да и люди были вовсе не маленькими.

Я могу с интересом читать книги, в которых ничего не происходит, но самому писать что-то подобное было бы скучно

− Приходилось ли вам самому прибегать к таким способам выживания, какими пользуются герои романа? И вообще, большую ли роль в написании книги сыграл ваш личный опыт?
− Разумеется, эти способы выживания мне известны не понаслышке. Если же иметь в виду приключенческо-авантюрную составляющую сюжета, то в 1990-е, в обстановке всеобщего хаоса и развала, случалось всякое. Бывало, что обычные люди вдруг оказывались вовлеченными в истории в духе Джеймса Бонда. В книге партнер главного героя Андрей рассказывает историю о тайном вывозе с Украины американской станции космической связи, предназначавшейся для определенных московских структур. Эта история реальна, и прототип Андрея действительно в ней участвовал. Бывали и другие.

− В курсе ли вы, как обстоит дело с соответствующими научно-техническими учреждениями и их работой сейчас – так же плохо или лучше?
− Многие из них к настоящему моменту уже тихо скончались. Так что с ними уже все хорошо. На их площадях благополучно цветут торгово-закупочные компании и рекламные агентства («Ну и чем вы тут теперь занимаетесь?» – «Да всем!») Применительно к некоторым из выживших, впрочем, следует отметить и заметные изменения к лучшему. Не последнюю роль тут сыграли и вновь появившиеся оборонные заказы.

− Что для вас было более важным и, так сказать, первичным – портрет конкретной эпохи, времени конца 1990-х, или интрига, «джеймсбондовский» сюжет?
− «Портрет эпохи» − это то, чем занимались члены Союза писателей СССР в соответствующие годы (на основе творческих командировок на заводы и изучения исторических решений очередного Пленума ЦК КПСС). Мне же просто хотелось рассказать историю. Я могу с интересом читать книги, в которых ничего не происходит, но самому писать что-то подобное было бы скучно – не тот характер. С другой стороны, как говорил Стендаль, «роман – это зеркало, с которым идешь по большой дороге». Разумеется, многое отразилось, ведь я писал хотя и остросюжетный, но абсолютно реалистический роман.

Дебют Семена Лопато, по его признанию, − «остросюжетный, но абсолютно реалистический роман» (фото: prochtenie.ru)

− Могла ли аналогичная история произойти не в 1990-х, а в 2000-х?
− Запросто. Только к выбору исполнителя секретного задания подошли бы более тщательно. И он был бы, скорее всего, уже не из Москвы, а из Питера.

− Главный герой, бывший военный разработчик – по-своему очень правильный человек, патриот и оптимист, проявляющий стойкость, твердость, неуклонно идущий к цели. В нем есть что-то от суперменов из советского политического кино. Откуда пришел этот персонаж – из реальной жизни или из шпионских триллеров?
− Этот «правильный» герой в конце книги говорит: «За пять дней работы на государство я изменил жене, совершил убийство, произвел угон транспортного средства и участвовал в групповом сексе, причем, похоже, под влиянием наркотиков. Не хватает только изнасилования крупного рогатого скота со смертельным исходом». Так что не стоит его идеализировать.

Другое дело, что герой, хотя и очень остро, эмоционально воспринимает происходящее, при этом практически не рефлексирует. У Солженицына в сборнике малоизвестных русских пословиц и поговорок есть совершенно замечательная: «Подумав – решайся, решившись – не думай». Примерно так он и поступает. Но так, в сущности, поступает всякий человек, обладающий волей. Как бы ни били по эмоциям обстоятельства, он всегда выбирает поступок, а не бездействие. И, конечно, такой герой пришел из жизни. Что же касается шпионских триллеров, то некоторый отсвет историй о Джеймсе Бонде в книге, конечно, есть, но речь тут в основном о том, что герои сами посмеиваются, ощущая внезапные иронические параллели между фильмами «бондианы» и ситуациями, нежданно-негаданно возникающими в их собственной, вроде бы такой далекой от боевиков жизни. Но надо иметь в виду, что «бондиана», как ни странно, довольно органична для русской культуры. Это связано с тем, что Джеймс Бонд как человеческий тип − просто западный вариант Остапа Бендера. Более респектабельный.

− У героя появляется возлюбленная, которая одновременно становится его помощницей в опасной игре. Можно видеть в этом дань законам жанра?
− Это дань законам жизни. Женщины, которые оказываются на нашем пути (порой в самый неожиданный и неподходящий момент), о жанрах ничего не знают. И они же их определяют. Человек, воображавший, что является участником героического эпоса, после встречи с женщиной оказывается персонажем отечественной адаптации какого-нибудь ситкома с австралийского телевидения, повествующего о дурацких ситуациях в малоимущей семье. И т.д. Впрочем, не все так грустно, бывает, что встреча с женщиной и возвышает.

Джеймс Бонд как человеческий тип – просто западный вариант Остапа Бендера. Более респектабельный

А насчет того, что возлюбленная стала помощницей героя в опасной игре, то тут все не так просто. Если вы внимательно перечитаете роман, то увидите, что вовсе не исключен вариант, что Наташа – это действительно завербованный агент, искусно подведенный западными спецслужбами к главному герою – военному разработчику. На это указывают многие детали и вешки сюжета. Конечно мне, как и герою книги, хотелось бы верить, что это не так, но и такой вариант (очень пессимистический, превращающий все происшедшее уже в абсолютно безнадежный трагический фарс) тоже возможен. Ведь все события показаны глазами куклы, а не глазами кукловода. А кукла многого не знает. В общем, все как в жизни. Многое скрыто от нас. Остается лишь верить в лучшее.

− В книге много технических подробностей. Не боитесь утомить ими читателя?
− Технические подробности (хотя и абсолютно реалистические) в сущности нужны для антуража и играют в книге не большую роль, чем в романах братьев Стругацких какая-нибудь трансгрессия, нуль-переход или «эффект Тарантоги». Правда, практика показала, что на технические детали как-то слегка нервно реагируют читательницы-женщины. Возможно, тут сказывается какой-то присущий некоторым из них глубинный страх перед техникой или загнанные вглубь давние воспоминания о любимом видеомагнитофоне мужа, сломавшемся после единственной попытки его самостоятельно включить. В связи с чем приношу свои глубочайшие извинения.

− В романе видна забота о стиле, присутствует то, что раньше называли хорошим слогом. Вы давно пишете?
− Что-то сочинял с самого раннего детства, лет в 14 стал записывать, в основном это были юмористические миниатюры и пародии. Лет в 20 написал роман из студенческой жизни (впрочем, тоже остросюжетный), рукописи сохранились, не так давно перечитывал их. Студенческая среда и вообще жизнь тех лет описаны довольно живо, сам посмеивался, читая. Но в центре романа была любовная линия, а я не был влюблен. В результате вместо правды там была, так сказать, литература. А в хорошей книге литературы быть не должно. По этой причине роман не прошел мою внутреннюю цензуру, и я никогда не делал попытки опубликовать его. Чтобы написать следующую книгу (разного рода наброски и «малые формы» не в счет) потребовалось просто еще немного пожить.

− Есть ли авторы, чье творчество является для вас ориентиром?
− Любимые писатели − Стендаль, Лермонтов, Шукшин, Солженицын, Фридрих Дюрренматт. Великий русский писатель Валентин Иванов, автор «Руси изначальной», «Руси великой» и «Повести древних лет». Виктория Токарева. Разумеется, братья Стругацкие. Но это общее место. Я частенько захожу на сайт группы «Ария», в раздел, где музыканты отвечают на вопросы (среди которых, как полагается, много дурацких). Когда Владимира Холстинина спросили о чем-то, процитировав при этом Стругацких, в ответ раздался практически вздох: «ну вот, наконец-то кто-то свой». Они повлияли практически на всех.

− Представима ли для вас экранизация романа в кино или на телевидении?
− Я как-то уже говорил об этом в одном интервью – главная героиня должна быть в формате 3D, иначе я не согласен.

− Какие у вас впечатления от первых реакций на роман? Вы довольны отзывами?
− Роман всего пару недель как вышел. Отзывы практически все положительные. Правда, некоторым кажется, что обложка получилась слишком легкомысленной для книги такого содержания. Но, как говорил герой популярного советского фильма, серьезное лицо – еще не признак ума. Пусть уж лучше обложка будет легкомысленной, а книга серьезной, чем наоборот.

− Не последует ли продолжения?
− Нет. Надо все-таки ориентироваться на классиков, а продолжения – это не в традициях русской литературы. Тургенев не писал «Отцы и дети – 2», и Толстой не писал «Анна Каренина – 2. Новые надежды», «Анна Каренина – 3. Возвращение Вронского» и т.д. Что сказано, то сказано. Мы должны идти вперед, и гори все огнем.

− В чем, по-вашему, актуальность книги для нынешнего момента, времени конца 2000-х?
− В том, что практически ничего не изменилось.