«Поэзию помещают в загончик»

В Перми прошел поэтический фестиваль «СловоNova», входящий в число самых неординарных региональных культурных событий. Одним из организаторов мероприятия был известный поэт Андрей Родионов – звезда сценической поэзии, обладатель самобытного стиля и узнаваемого голоса. В интервью газете ВЗГЛЯД он рассказал, почему поэтов не показывают по телевизору и чем Москва уступает другим российским городам.

Если по телевизору или в Интернете нам говорят, что время поэтов прошло, то к этому прислушиваются

ВЗГЛЯД: Андрей, кто придумал фестиваль «СловоNova»? Вы?

Андрей Родионов: Его придумал не я. Его придумали Марат Гельман*, Эдуард Бояков, поэт Станислав Львовский, критик Марина Абашева – те, кто организовывал первый фестиваль год назад. Тогда он мне в чем-то понравился, в чем-то нет. Я фигурировал как участник и не подозревал, что в следующий раз буду организатором.

ВЗГЛЯД: Поэтические фестивали, в том числе и довольно крупные, проходят сейчас во многих городах...

А. Р.: Ну конечно – люди в каждом городе осваивают бюджеты...

ВЗГЛЯД: А чем выделяется «СловоNova», в чем его отличие от других подобных инициатив?

А. Р.: Для меня было принципиально важно создать такую ситуацию, чтобы народ пришел слушать стихи. Как можно привлечь слушателей? Я просто попытался привезти на этот фестиваль своих любимых поэтов – тех, кого мог. Кроме того, добавил мастер-классы и лекции, чтобы все происходило более активно, слэмы – поэтические соревнования – и еще некоторые вещи. Например, московский поэт Герман Лукомников выступал у нас в колонии для несовершеннолетних. Но я еще раз подчеркиваю, что есть и другие организаторы: Марина Абашева и Эдуард Бояков. Бояков отвечает за театральную составляющую, он поставил несколько спектаклей, главные герои которых – стихи. Это театр и поэзия одновременно. Марина Абашева сделала очень многое со своей профессорской, университетской стороны.

ВЗГЛЯД: Сочинение стихов постепенно превратилось, с одной стороны, в необязательные дилетантские экзерсисы, с другой – в эзотерическое кулуарное занятие. Возможно, «СловоNova» и другие похожие акции, если они будут, смогут содействовать тому, чтобы поэзия вновь обрела социальную роль, которая ей, вообще-то, органически присуща?

А. Р.: Да, действительно, мне кажется, что поэзию сейчас сознательно помещают в такой университетский загончик, где ей и место, как считают сильные мира сего. Потому что поэтов до сих пор боятся. Кто-то говорит, что роль поэта сильно преувеличена. Если это так, что стоит начать показывать поэтов по телевизору? Однако не показывают.

На эту тему
• Марат Гельман: Мы будем говорить о гуманитарном Сколково
• Осмоловский открывает "Мавзолей бунта"
• Вышла первая звуковая антология современной поэзии
• Стихотворения чудный театр

ВЗГЛЯД: То есть вы считаете, что в этот «загончик» поэзия отправляет не сама себя, а кто-то ее туда загоняет по политическим причинам?

А. Р.: Конечно, никакой специальной, сознательной травли не происходит, но публичную деятельность поэтов не поощряют.

ВЗГЛЯД: Но ведь есть еще и другая проблема: некоторые авторитетные люди, поэты и критики, придерживаются мнения, что стихи, обращенные к широкой аудитории и претендующие на социальную функцию, – это заведомая профанация, и поэтому читателями поэзии якобы должны быть профессионалы, то есть фактически сами поэты.

А. Р.: Да, есть такая точка зрения. Я придерживаюсь другой.

ВЗГЛЯД: Так все-таки есть ли, по-вашему, надежда, что что-то подобное фестивалю «СловоNova» хотя бы отчасти вернет поэзии внятное звучание?

А. Р.: Скажу вам вот как: я считаю, что «СловоNova» – лучший поэтический фестиваль России. А что касается надежды... Я ни на что не надеюсь. Я просто ставил себе конкретную задачу, чтобы на наших мероприятиях было много народу, и по возможности пытался ее решить, не опускаясь до чего-то совсем уж попсового.

ВЗГЛЯД: В поэзии, как и в музыке и в любом другом искусстве, все упирается в персоналии: есть большие художники, из ряда вон выходящие люди – есть и поэзия, а если нет, то и нет. Не кажется ли вам, что современная поэтическая ситуация настолько проблемна именно из-за отсутствия таких фигур?

А. Р.: Да, это так. Совершенно верно.

#{interviewcult}ВЗГЛЯД: С чем может быть связано их отсутствие? Время такое? Посткультура все уничтожила и нивелировала, или дело в чем-то еще?

А. Р.: Причин и предпосылок масса. Но говорить, как Всеволод Емелин, что время больших поэтов прошло, я бы не стал. Это не так. Это вопрос личностей. Никто из нас не знает, когда родится гений. Дети ведь не прекратили рождаться в нашей стране – почему мы должны думать, что все кончилось? Люди, которым сейчас 20 лет, так не считают. Возможно, поэзия для них – вообще что-то другое, чем для вас и для меня. Чуть-чуть другое, но это «чуть-чуть» очень важно.

ВЗГЛЯД: Однако часто приходится сталкиваться с характерной мыслью, что новому поколению вообще чуждо любое мало-мальски сложное словесное творчество – при встрече с ним якобы следует иронически-безразличная реакция типа «многа букаф»...

А. Р.: Понимаете, Россия – страна, так сказать, учительская. Люди, как правило, прислушиваются к чьему-то вескому мнению, к мнению того, кого они склонны слушать. И если по телевизору или в Интернете нам говорят, что время поэтов прошло, то к этому прислушиваются. Но одновременно возникает еще и какое-то контрдвижение, несогласие, убеждение, что на самом деле это неправда. 20-летние сочиняют в соответствии с собственным представлением о том, какой должна быть поэзия. Просто их, к сожалению, не учат азам, не дают такого образования, которое позволило бы им создавать что-то близкое к нашим старым образцам, к классике ХIХ века или первой половины XX. Филологическое образование у нас мертво, кажется.

ВЗГЛЯД: То есть отсутствие образования может стать фатальным фактором, из-за которого талантливые люди не напишут выдающихся стихов?

А. Р.: Наверное, все-таки нет. Вспомним Иосифа Бродского, который получил образование из книг, а не от профессоров и, тем не менее, стал вполне академичным поэтом.

ВЗГЛЯД: Недавно вы переехали на постоянное жительство в Пермь. Считаете ли вы, что культуртрегерскую деятельность имеет больший смысл развивать в регионах и нестоличных городах, чем в Москве?

А. Р.: Несомненно. Что можно развивать в Москве? Москвы как города я сейчас вообще не вижу, не чувствую. В любом городе есть интеллигенция, есть пролетариат, есть какие-то маргиналы... Это есть во всех городах России, кроме Москвы.

ВЗГЛЯД: В Москве этого нет?

А. Р.: Москва – это город ментов, охранников и гастарбайтеров. Конечно, здесь очень много интеллектуалов, но они не играют той роли, которую играет университетская прослойка, скажем, в Перми. Все образованные люди в городе знают своих профессоров. А в Москве никто не знает, кто у нас ректор МГУ. То есть если спросить первого встречного на улице, он не скажет. А в Перми наугад выбранный человек вполне может ответить на аналогичный вопрос.

ВЗГЛЯД: И такая ситуация – одна из причин того, что культурные инициативы в Москве не находят отклика?

А. Р.: Они здесь просто бессмысленны. Москва перестала быть городом в традиционном понимании. А ведь та же поэзия – она является частью традиции. В Москве традиция потеряна. Возможно, впрочем, что сейчас она здесь заново создается с самого низа...

ВЗГЛЯД: Стал ли переезд в Пермь стимулом для вашего собственного творчества?

А. Р.: Да. Я в Перми всего два месяца, но уже чувствую какой-то поэтический трепет, и одно написанное там стихотворение кажется мне удачным. Хотя для того чтобы по-настоящему понять потенциал этого места, надо там дольше прожить.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом