Истерика наркоманки

Сходство фильма с болезненным сновидением усиливает цветистость и насыщенность кадра, картинные позы героев – как на каминной полке позапрошлого века.

Даже нормальной постельной сцены Бойко не удостоен. Разве что разок… красиво отвернувшись к стене… стоит без штанов...

Соловьев признавался журналистам, что в процессе съемок часто забывал, над какой картиной он работает – то ли над «2Ассой2», то ли над «Анной Карениной». Все смешалось, как говорится!.. Раздвоение творческого сознания, оба фильма снимались одновременно. «2Асса2» – о том, как герои снимают картину по роману Толстого. «Анна Каренина», выходит, – это то, что получилось снять у героев «2Ассы2».

Впрочем, если Соловьев думал, что, всматриваясь в черты героини Татьяны Друбич в «Карениной» (у нее главные роли в обеих картинах), мы будем сопереживать судьбе актрисы «2Ассы2», то он сильно ошибается. Так уж устроено сознание зрителя – художественное произведение подчиняет его целиком, без отсылок к предыдущим или параллельным работам. На Первом канале, впрочем, предполагается выход пятисерийного телефильма «Анна Каренина».

Оба фильма – «2Асса2» и «Анна Каренина» – не назовешь кинематографом в прямом смысле. Это своеобразные инсталляции на темы. Вот «Каренина», например, – это художество про любовь. (В фойе ВГИКа перед премьерой и живописные полотна на тему, изображающие героев, прилагались.)

На эту тему
• О настоящем в искусстве
• История про тех, кто выжил
• Когда деревья были большими
• На пути к Карениной

– Меня часто спрашивают, зачем я снял фильм «Анна Каренина», – рассуждает Соловьев. – Может быть, намекали мне, я хочу снять фильм из полемического задора, потому что мне не нравились предыдущие экранизации «Карениной»? Вовсе нет. Предыдущие картины по роману Толстого сделаны, на мой взгляд, просто блистательно. Моя же картина о том, что страдание тогда и страдание сейчас – это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Но с этим как раз можно и не согласиться. Люди, как мы видим на экране, все те же, изменились только декорации. Декорациям в картине Соловьев придает огромное значение. Гармаш (Левин) на природе с детьми. Эх! Деревенская простота! Наивность, чистота! Анна Каренина в постели с мужем – яркий свет на ее лице. Избранная. Страдалица... Кричащими красками – о жизни души... и неубедительно. Главный постулат режиссера – «быть, а не казаться» – в этой картине едва ли реализован. Там многое лишь кажется.

Вот Янковский в роли Каренина. Чуткий, внимательный, любящий и заботливый. В народе говорят: «От таких жены не уходят». Народную мудрость, в общем-то, не отрицающий Лев Толстой в романе все же дает читателю повод усомниться в образцовом муже и герое (на самом деле – формалисте и лицемере бессердечном). А Соловьев вот – нет.

Зритель у Соловьева Сергею Александровичу Каренину должен, по идее, сочувствовать. Каренин – очень хороший. А что? Он ведь для Анны все что угодно готов сделать – и простить в любой момент, и даже девочку ее (прижитую от Вронского) полюбить может. Он не палач ее – он жертва Анны Карениной!

Обаятельный Каренин в соловьевском варианте выглядит заведомо привлекательнее, чем красавец Вронский (Ярослав Бойко). И, таким образом, тот вообще непонятно зачем нужен. Просто симпатичный, глуповатый военный. Вроде декорации.

А потому непонятно, что в нем Анна-то найти могла. И откуда такая страсть к нему? Ну, не из-за симпатичной же мордашки, в самом деле. И, что показательно, даже нормальной постельной сцены Бойко не удостоен. Разве что разок… красиво отвернувшись к стене… стоит без штанов...

Татьяна Друбич все же гениальная актриса. В картине, где некоторые моменты выглядят откровенно провальными, она сумела сыграть страстно, искренне и практически в одиночку вытягивает многие сцены. Даже тогда, когда перед ней стоят практически абсурдные задачи. По версии Соловьева, Анна... наркоманка. Да-да, она принимает морфий ближе к финалу (как аскорбинку за обедом) и во многом, получается, именно из-за пагубной зависимости, «убегая из собственного ада», бросается в финале под поезд. У Толстого Анна тоже в ночь перед гибелью пьет успокоительное, но не в таких же количествах глушит морфий, в самом деле!.. Вот такая вот история из жизни несчастной женщины почти Серебряного века.

У Соловьева Анна – истеричная женщина. Выбор – под поезд – это истерика наркоманки. У Толстого героиню приводит к смерти страстность ее натуры, которая во всем идет до конца. Но главная причина недуга все же не морфий, а – любовь! Разница, так сказать, неразличимая, но принципиальная.