Звезды и монстры в Венеции

В тени Маньяни

В тон черно-белой, но все же прекрасной Маньяни – синеватый дизайн 65-го кинофестиваля.

«Лидианцы» живут фестивалем, поэтому местная публика толерантна, и с равным восторгом относится к звездам любого калибра

Официальное оформление и логотипы состоят из трех цветов: нежно-голубого, светло-сиреневого и цвета морской волны. Синий здесь вообще цвет сезона, и большей частью в синих - различных оттенков - платьях щеголяли красивые девушки на церемонии открытия, подметая лазурными подолами красный ковер.

Фестиваль в этом году выгодно отличается обилием голливудских персонажей. Помимо комплекта «Сжечь после прочтения» братьев Коэнов, состоящего из Питта, Клуни, Малковича и, может, еще не столь «голливудской» пока Тильды Суинтон, в Венецию приехали и продолжают доезжать Эммануэль Беар и Натали Портман, Шарлиз Терон и Ким Бесинджер.

И хотя в целом, с точки зрения гламура, нынешний фестиваль проигрывает прошлому году, когда Мостру открывало «Искупление» с Кирой Найтли, но появление Питта и Клуни было отмечено лозунгами Brad e George на белом бордюре, за которым стонут простые смертные во время прохода звезд по красной дорожке.

Но, как сказала знакомая итальянка из администрации фестиваля, Клуни уже настолько привычный гость, что даже не вызывает той истерии, которая обычно ждет голливудских красавцев в Европе.

Выгодно – для местных девушек, одна из которых, подбрасывая до гостиницы, рассуждала о том, что фестиваль-то только и запоминается, что Питтом и иже с ним.

Жизнь в Венеции

Впрочем, «лидианцы» живут фестивалем в прямом и переносном смысле этого слова, поэтому местная публика толерантна, и с равным восторгом относится к звездам любого калибра.

На церемонии открытия, к примеру, толпа громко и размахивая руками приветствовала абсолютно каждую девушку в синем платье, дефилирующую по ковровой дорожке. Лицо одной из девиц показалась смутно знакомым; толпа улюлюкала, счастливцы, занимавшие места у бордюра за несколько дней, радостно совали бумажки для автографов - девушка радостно подписывала. «Это кто?» - поинтересовался по-английский стоящий рядом китайский журналист у девушки-охранника.

«А черт ее знает, - равнодушно по-английски же ответила итальянка, - кажется, какая-то испанская актриса, которая у них в Нотр-Дамме играла, Эсмеральду, нет? Не помню…»

Звезды крупные и серьезные тоже на отсутствие внимания жаловаться не могут. На пресс-конференции, посвященной фильму Коэнов, актеров засыпали самыми неожиданными вопросами, и несчастным ничего не осталось, кроме как отвечать в стиле «а чего вы нам такие сложные вопросы задаете? Это вообще к чему?».

Журналисты не обижались, одна девушка даже на радостях, вместо того, чтобы задать вопрос, стала просить у Брэда Питта автограф, а потом и вовсе совместный обед. Девушка как девушка, ничего себе такая, блондинка. Журналистка. Автографа ей, правда, не дали.

Если команда Коэнов публику информацией особо не побаловала, то Гильермо Арьяга вместе с Шарлиз Терон на своей пресс-конференции по фильму «Горящая равнина» журналистам даже слова не давали сказать.

На эту тему
• Алексей Герман-младший: Бег к гармонии
• Сергей Овчаров: «Чехов… Да почти опера…»
• Нечего делить
• Дмитрий Савицкий: «Я не вмешивался в киношный процесс»

То ли заготовленный спич был с запасом, то ли включилась импровизация, но вставить какой-либо вопрос было трудновато. Один из счастливчиков, кому это удалось, решил брать быка за рога, пока так «прет»: «Дорогая Шарлиз, вы мне так нравитесь, вы прекрасная актриса. Только вот я бы хотел на вас жениться!»

Г-жа Терон спокойно заметила, что весьма данному факту рада, только вот ее бойфренд преданного поклонника убьет.

«Как, у вас есть бойфренд?» - изумился поклонник, понятия не имевший, что его любимица замужем. Сам фильм, кстати, тоже какой-то вялый и скучноватый. Лучших традиций и богатой выдержки мыльная опера, сентиментальная до детских слез, в оформлении роскошных, но столь же меланхоличных, вялых, тягучих ландшафтов, отдающих Бергманом.

Ким Бесинджер и Шарлиз Терон, конечно, хороши, но вот мужчины в фильме вам запомнятся надолго: с горящими, пронизывающими взглядами, абсолютно неотличимые один от другого, и не имеющие ровным счетом никаких нюансов, претендующих на гордое слово «характер».

Эдакие андроиды, запрограммированные на мыльные страсти. Словом, равнина не горит, как ее не поджигали. Хотя, может, так оно и надо было?

Впрочем, звезды звездами, а вот приезд великого Валентино – событие уже выходящее за рамки гламурной эстетики. С тех пор, как в прошлом году классик итальянской dolce vita и haute couture создал свою последнюю коллекцию, общественность все пытается так или иначе вернуть его публике. Картина – биография Валентино – очередная такая попытка.

Из сюрпризов программы Orizzonti нас ждали два лица восточного кинематографа – дебют Khastegi («Скука») иранца Бахмана Мотамедиана (Bahman Motamedian) о транссексуалах в Тегеране и Wanmei Shenhuo («Идеальная жизнь») Эмили Танг Ксяобай (Emily Tang Xiaobai) – внутренняя драма двух женщин, случайно столкнувшихся в Шеньчжене.

Восточное направление – вообще сильный конек современного кинематографа. Вспомнить хотя бы прошлогодний «Золотой лев» Энга Ли. О Такеши Китано не будем – о нем в Венеции говорят все.

Один из самых запомнившихся фильмов начала фестиваля – «Инжу, животное во тьме» Барбета Шредера, где особым киношным палимпсестом читается история западного писателя (Алекса Файярда), восторгающегося писателем японским и своими подделками под стиль японского автора, завоевывающего мировую славу.

Читай: Запад требует упрощенного варианта восточной мудрости (что в контексте российской политики приобретает прямо-таки сардонический смысл).

Дальше разворачивается детектив с гейшами и интеллектуальными диалогами, но это уже оставим на совести критиков. Кстати, само слово «инжу» можно перевести и как «животное во тьме» и как «животное, ждущее своего пробуждения».

Бывают и иные крайности. Так, например, страшное животное вроде Годзиллы проснулось аккурат к саммиту Большой Восьмерки в фильме японского режиссера Минору Кавасаки.

Фильм фабулу и не скрывает, прямо так гордо и называясь, - «Монстр Х возвращается: атака на саммит большой восьмерки». Название, конечно же, не случайно и пародирует заголовки японских комиксов.

По фильму лидеры стран долго и упорно сражаются с довольно симпатичным и обаятельным монстриком, но проигрывают, а вот два спасшихся журналиста (sic!) пробуждают древнего героя упомянутых японских комиксов, который в итоге и решает проблему.

Что ж, в какой-то степени даже и символично.