Конечно, Трамп не отдаст России Украину на блюде. Любой товар (даже киевский чемодан без ручки) для бизнесмена Трампа является именно товаром, который можно и нужно продать. Чем дороже – тем лучше.
0 комментариевСмерть перед объективом
Дэвид Боуи, Дэвид Линч, Дэвид Бирн, Дэвид Гэхан – лидеры различных направлений рок-музыки, элита артхаусного кино и просто кинозвезды на снимках одного из самых культовых фотографов современности.
Увлекшись музыкой одних из основоположников постпанка, группы Joy Division, 24-летний фотограф-любитель перебирается в Лондон, эпицентр музыкальной культуры. Происходит это как раз в год выборов Маргарет Тэтчер, в 1979-м. И за короткий срок с нуля делает там имя, начав публиковаться в New Musical Express, популярнейшем журнале и креативной лаборатории музыкальной жизни Великобритании.
Рембрандт от массовой культуры
Корбайн – больше чем фотограф. Дело его рук – иконы героев десятилетий от контркультуры и авторского кинематографа…
Приход к власти практически на 20 лет консерваторов совпал с расцветом постпанка и нью-вейва. И, конечно, крупнейшие представители этих направлений, а затем и всей мировой музыки оказались запечатлены его камерой.
Собственно перед глазами выглядевшего как бармен из провинциальной пивной Корбайна прошел такой музыкальный конвейер, что он, наверное, уже должен путаться в именах своей клиентуры.
Можно назвать любое известное имя рок-музыканта 80–90-х и не попасть пальцем в небо – его фотография в исполнении Корбайна есть.
Официальный фотограф Depesh Mode, снявший им массу клипов и оформлявший их пластинки. Боно, выпускающий струю сигарного дыма в пенистой ванне и небоскребы за окном.
Вся группа U2 пустыне – этот панорамный кадр с нерезкими музыкантами на переднем плане Корбайн сделал визитной карточкой выставки.
Какое-то совершенно дикое количество высококлассных портретов артистов, перекочевавших на сотни обложек журналов, пишущих о самом интересном в мире рок-музыки, да и о современном искусстве вообще.
Моментально узнающийся авторский подчерк – зернистая фактура, контрастность, врезающаяся в память плакатность, неожиданность художественного решения.
Корбайн – больше чем фотограф. Дело его рук – иконы героев десятилетий от контркультуры и авторского кинематографа. Тех, на кого молится сердитая молодежь в джинсе, черных футболках и вельвете. Поп-развлекательность, голая коммерция и гламур – это единственное, чего нет в его работах.
И при таких сумасшедших темпах и объемах Корбайну вот уже 30 лет удается делать штучный товар. Перед нами практически современный Рембрандт от массовой культуры.
Что же стоит за столь оглушительной карьерой?
Прогулка романтика
- Неуютная юность
- Магия светотени
- Фото - увеличение эпохи
- Фотолики войны и мира
- World Press Photo в Москве
Эпоха правления Железной леди наложила сильнейший отпечаток на британскую музыку. Отзвучали сладкоголосые The Beatles, распались крупнейшие панк-команды, переплавился в коммерческий жанр хард-рок.
В рок-музыку пришли мрачноватые и ироничные, сосредоточенные и эпатажные парни, несущие драйв, лирику и философию в серую обыденность жизни.
Если уж произошел такой ментальный апокалипсис, решили они, и стоимость продуктовой корзины интересней любви, то нам всё равно ничего не остается, как продолжать петь о ней, о жизни и о политике. Только гораздо глубже и с современным компьютерным саундом.
Молодые слушатели оказались также умудренней и требовательней своих отцов. Безусловно, на одном высоком техническом уровне достучаться до них было не возможно.
Но и Корбайн – художник, а не машина. Художник, обладающий глубочайшими знаниями истории искусств и гениальной способностью генерировать понятные образы.
Раз и навсегда связав себя с нонконформистской, андеграундной средой, Корбайн невероятно успешно и со взаимной пользой выступил в качестве ее министра визуальной пропаганды.
И огромную роль в этом сыграло то, что Корбайн дышит тем же прокуренным воздухом клубов, что и его герои. Пока он слушает их, его косуха неотвратимо прилипает к залитой пивом стойке паба. Корбайн – часть этой культуры, а не нанятый со стороны исполнитель.
Вот портрет Ника Кейва с прижатой к груди Библией и развевающимися под хмурым небом волосами. Тот самый пророк, аккомпанировавший среди унылых новостроек любви бывшего ангела и циркачки в «Небе над Берлином» (1987) Вендерса.
Влияние религиозной живописи – одно из самых выраженных на снимках Корбайна. Мадонной смотрится Кэмерон Диас, сидящая в такси и держащая на коленях лик – иначе не скажешь – Эвана Макгрегора.
Знаменитейший портрет Дэвида Боуи в виде Иисуса Христа. Лидер группы Einstürzende Neubauten Бликса Баргельд с трезубцем и в наглазнике – то ли дьявол в солярии, то ли адская Фемида.
Корбайн словно совершает экскурсию по всем знаковым дорожкам мирового искусства.
Поп-арт? Денни де Вито и тянущий его воздушный шарик. Мировая фотография? Сомнамбулизм образов Ральфа Гибсона, холодная, болезненная красота моделей Хельмута Ньютона. Или вот Джо Кокер, вытаскивающий сигарету из мятой пачки «Пэлл-мэлла» – скорее какой-то докер, вышедший прогуляться воскресным утром на знакомый по фотозарисовкам Брюса Гилдена Лонг-Айленд.
Арт-хаусное кино? Катрин Денев, словно решившая сняться в каком-то футуристическом нуаре. Боно с выбритым панковским хайром на мгновение превратился в таксиста-радикала из фильма Скорсезе.
А сам исполнитель роли спятившего ветерана Вьетнама Роберт Де Ниро позирует, прихлебывая кофе на фоне подернутых романтичной дымкой гор – любимого пейзажа Гитлера.
Эпоха MTV требовала интересных клипов, и Корбайн очень точно поместил постапокалиптические, безрадостные ощущения поколения, к примеру, в антураж черно-белых фильмов Феллини и Антониони, как в клипе Depeche Mode «Behind the Wheel» (1987).
И, конечно, удивляешься роскоши фотографических ходов. Солидный Кейв с сигаретой, а его тень смахивает на гопнического вида подростка с прилипшим к нижней губе бычком.
Выдающийся блюзовый гитарист Рай Кудер позирует на фоне контрастно подсвеченных бетонных стоек подземного паркинга – и как же напоминают они гитарный риф.
Всю свою долгую карьеру Корбайн балансирует от минималистичной зарисовки – такой примеру, как довольно улыбающийся Лу Рид, – до насыщенного метафорами и хитро снятого портрета музыкального гуру Брайана Ино – вытянувшего, словно пришелец из темноты, длинные худые руки с зажатыми в ладонях дисками.
И, конечно, главная тема на его снимках – противостояние человека и суровой, негостеприимной среды. Шон Пенн, прижатый к бетонной огородке. Мартин Скорсезе за стеклянными дверьми с блестящим металлом ручек. Линч, сидящий у шершавой стены и наблюдающий за тенью от кактуса.
Даже если он просто снимает человека на белом фоне, мы всегда чувствуем это – рельефы лиц и напряженность силуэтов споют нам этом блюз.
Любая фотография Корбайна – это и портрет, и размышление одновременно. Портрет – всегда жесткий, без сантиментов, максимально правдивый, но достигающий невероятной, иконописной образности.
Время, смерть, взгляд – три точки, которые образуют плоскость фотографии Корбайна. Потому что и герои его портретов – это те, кто в виде песен или фильмов преподносит нам горькие, мудрые истины, поднимающие человека до положенных ему высот.
И Корбайн идет в своем искусстве той же тропой.