Артур Клинов: «Минск – место утопии…»

Артур Клинов – необыкновенно разносторонний человек, являющийся одновременно архитектором, художником, фотографом, издателем художественного журнала «пARTизан», перформансистом и писателем.

В своих ответах Клинов иногда меняет, а иногда совмещает несколько масок: начав говорить как ответственный представитель неофициальной белорусской культуры, он затем переходит к речи современного художника, стирающего грань между искусством и жизнью.

Минск – единственный город в Европе, в котором нет галерей. Для меня в этом есть какая-то мистическая загадка…

– Артур, вы находитесь в центре культурных явлений нынешней Белоруссии. Какие бы из них вы выделили?
–

Я бы начал с новой волны в белорусской философии и культурологии. Валентин Акудович, Игорь Бобков, Максим Жбанков и другие. Появление этих интеллектуалов закономерно – сейчас перед нашим обществом возникло много вопросов. А это как раз то, что стимулирует мысль.

– Что же это за вопросы и какую роль играет в неофициальной белорусской культуре проблема национального самосознания? В журнале «пARTизан» есть термин «Национальный дискурс», где «Национальный» написано с большой буквы.
– Все это очень важно, потому что неофициальная мысль в Белоруссии основывается на национальном поиске. Ведь органическое развитие Белоруссии как европейской страны было на несколько столетий заторможено. Если у других европейских народов этап национального формирования закончился, то у нас он завершается только сейчас. Нам сейчас приходится догонять Европу ускоренными темпами.

Если возвратиться к вашему первому вопросу о ярких явлениях в неофициальной белорусской культуре, сейчас бурно развивается рок-музыка. Появилось много отличных рок-групп (NRM, «Нейро дюбель», «Крама», «Улис», «Товарищь Маузер» и др.).

Они выступают в клубах, на квартирах, потому что организовать в Белоруссии выступление на многолюдной площадке практически невозможно – большинство этих групп находится в черном списке.

Этого списка никто не видел, но все знают, какие группы в него входят. Эти группы не допускаются на телевидение, к радиоэфиру. Это весьма забавно, притом что у нас пару лет назад ввели квоту, по которой по радио должны передавать 75% белорусской музыки.

В результате звучит попса, то же тра-ля-ля, но не московского, а местного разлива. Частично этот процент покрывается за счет музыкантов белорусского происхождения, которые живут в Москве, – например, «БИ-2», Свиридова, «Черный бумер», Борис Моисеев.

Другое развивающееся направление в Белоруссии – современное визуальное искусство. Здесь можно назвать множество интересных авторов, однако они практически не выставляются. Совершенно нет инфраструктуры – ни галерей, ни музеев современного искусства. Вернее, есть один музей, который называется Музей современного искусства, но в принципе это колхозный клуб, который выставляет все ту же постсоветскую плесень.

Минск – единственный город в Европе, в котором нет галерей. Для меня в этом есть какая-то мистическая загадка – почему в этом городе ни одна галерея долго не выживает?

В результате многие уезжают.

– А вы не собираетесь эмигрировать?
– Нет, я принципиально не хотел бы никуда уезжать. Я считаю, что у меня в Городе Солнца большое хозяйство, я не могу его оставить.

Боги Города Солнца

– Что вы имеете в виду?
– Проект журнала «пARTизан», его можно делать только в Минске. Не так давно я начал глобальный проект – проект мифа о единственном в мире городе, как бы идеально воплощающем Великую утопию. Я уверен, что в Минске идеальный коммунистический город был реализован максимально полно.

– Вы имеете в виду, что Минск строился как идеальный город для идеальных, несуществующих граждан? Когда смотришь фотоальбом «Город СОНца. Визуальная поэма», Минск представляется набором декораций для фильма, который так и не был снят…
– Минск и реализован как декорация идеального города прекрасных, но плоских дворцов, город одной очень длинной улицы, которая вела на восток к реальному алтарю. Алтарем виделась, конечно же, Москва. Москва была центром утопии, и именно там должен был возникнуть идеальный город, а Минск строился только как триумфальная арка, как врата к этому Городу.

Но получилось так, что идеальный город в Москве так и не был реализован, у тогдашних создателей утопии просто не поднялась рука все снести. В Москве Город Солнца воплотился лишь фрагментарно – я имею в виду семь сталинских высоток, ВДНХ, что-то еще, но в целом проект идеального города попросту утонул в теле старой Москвы.

– Вы что хотите сказать, что в Минске после войны не осталось старых зданий?
– Город Солнца – абсолютно единое, цельное тело, оно имеет свои границы: с запада на восток – восемь километров и в ширину – от двух до шести. Что-то было разрушено во время войны, а то, что не было разрушено, снесли и строили с нуля.

К счастью, то, что было разрушено, не было самой ценной частью старого города. Город Солнца возник близко к старому городу, но совершенно отдельно. Конечно, города Солнца строились в СССР везде, в каждом городе можно найти фрагмент подобных декораций, однако нигде, кроме Минска, этот проект не был реализован так целостно.

Структура Города Солнца – луч, дорога на восход солнца. Главная улица Города Солнца, проспект Сталина/Ленина/Скорыны (сейчас он называется проспект Незалежности), – одна из самых длинных улиц Европы. Она тянется на 16 километров. Вдоль улицы стоят великолепные дворцы, но при этом у них имеется только один фасад, видимый с улицы.

Когда заходишь с обратной стороны этого великолепия, исчезает не только декор, исчезает даже штукатурка, видны голые кирпичные стены. Зрелище по-настоящему сюрреалистическое: город состоит из двух совершенно плоских стен, за которыми – бараки или казармы. Хотя внутри жилье отнюдь не плохое, просторное, с высокими потолками. Оно было рассчитано на лучших людей города.

– Ваша книга «Путеводитель по Городу Солнца» – продолжение этого проекта?

На эту тему
• Вдох и выдох
• Игорь Манцов: Колонка, полная грусти
• Любовь и города
• Исторические страсти
• Малая проза современности

– Книга написана от имени маленького мальчика, который родился в Городе Солнца и вспоминает свое детство в нем, то, как он рос в Стране Счастья. Другая линия – это рефлексия взрослого человека, который ведет зрителя по этому городу, рассказывая ему о архитектуре, философии, эстетике Города Солнца. Третья же линия – историческая, о предпосылках возникновения Города Солнца, где объясняется, почему он возник именно здесь. Это экскурс в историю страны, что было также важно представить, так как книга писалась для европейского читателя, который в принципе почти ничего не знает о Белоруссии.

– Надо сказать, что вы сами, как житель Города Солнца, человек прекрасного коммунистического завтра, объединяете в себе множество ипостасей. Импонирует такой подход к жизни. Особо это проявилось в проекте «Партизанская передвижная лавка». В нем вы выступаете как перформансист и музыкальный диджей.
– Если бы не Город Солнца, то именно этот проект был бы для меня важнейшим. Я планирую создание сети международных партизанских лавок-бутиков белорусским антиглобалистским ответом «Макдоналдсу».

Сценография этого проекта такова: старый еврейский лавочник ездит из леса в лес, из одного партизанского отряда в другой и возит все необходимое для жизни, отдыха и борьбы партизан. Это передвижная лавка на колесах, этакое сельпо, которое предлагает разнообразный товар, начиная от мыла, хлеба, бархатных расшитых ковриков, кончая визами в Америку, резиновыми женщинами и произведениями искусства. Все это раскладывается, и тогда получается что-то типа маленького супермаркета, бара или корчмы. Продавец привозит с собой самогонный аппарат, напитки, готовятся закуски. Действо сопровождается специальной музыкальной программой, дискотекой. Партизаны всегда ждут приезда корчмы – ведь тогда начинается пьянка-гулянка и народное веселье.

– Замечательная пародия на саму идею потребления. В то же время там, как вы говорите, продавались и реальные произведения искусства. Вы и над арт-рынком иронизируете!
– Атмосфера обычно на таких перформансах безумная, карнавальная совершенно. Любой человек, который подходит к нам, если и не купит чего-нибудь, то обязательно выпьет. Не выпить невозможно, потому что атмосфера веселья необычайная. Народу дико нравится это шоу.

Я показывал его начиная с 2001 года на арт-фестивалях в Гданьске, Познани, во Франции, Праге, Киеве.

Что же касается арт-рынка, то я всегда был настроен к нему иронично. Это объясняется определенной разочарованностью в современном искусстве, связанной с его малой надобностью в системе современной цивилизации. Поэтому свои планы на будущее я больше ориентирую на литературу. Впрочем, думаю, я совершенно логично шел к ней все эти годы. Ведь концептуальный автор работает не с материалами, а идеями. А лучшая форма передачи идеи – это слово.