Американские дядюшки

Новость, мягко говоря, не слишком приятная, но зато как это похоже на Сокурова, громко заявлявшего накануне фестиваля, что не понимает, почему его картине уделяют столько внимания, и не раз отказывавшегося от самых разных кинопремий.

Снова о Литвиненко

Надо быть Тарантино, чтобы привезти на конкурсную программу самого известного в мире кинофестиваля хулиганскую поделку, выполненную в духе второсортного американского киномусора

Во-вторых, газета Variety объявила о том, что в официальной программе стало одним российским фильмом больше: в предпоследний день в Канне покажут документальную драму «Бунт: дело Литвиненко», снятую другом бывшего офицера ФСБ режиссером Андреем Некрасовым.

На премьеру также должна приехать вдова Литвиненко Марина. На что это будет похоже, пока не очень понятно, но, кажется, Каннский фестиваль всерьез решил побороться с политизированным «Берлинале» за скандальную репутацию. В Берлине, кстати, такие картины не только берут в конкурс, но и награждают, часто совсем не считаясь с соображениями здравого смысла.

Противоречивые документальные фильмы в нынешней Каннской программе явно в почете: сначала Барбет Шредер представил свой взгляд на знаменитого французского адвоката Жака Вержеса, защитника террористов и низложенных «вождей народов» вроде Милошевича, в картине «Адвокат террора», выставив его симпатичным хитрецом, этаким современным Д’Артаньяном, искусно лавирующим между происками политических друзей и врагов.

Затем Майкл Мур не оставил камня на камне от американской системы медицинского страхования. Его «Сиско» – это уже даже не памфлет и не обличительная агитка, как это было с «Боулингом для Коломбины» или победившим пару лет назад в Канне «Фаренгейтом 9/11», это наглядное пособие по манипуляции для начинающих диктаторов.

Мур стреляет по медицине

Майкл Мур

Стрелять в упор Мур начинает с самого начала, никаких подготовительных тренировок. Еще не закончились вступительные титры, как зрителям уже рассказали о рабочем с двумя отрезанными пальцами, который благодаря совершенству системы вынужден выбирать, какой палец ему пришьют – средний или безымянный. На оба страховки не хватит.

Голос за кадром саркастически комментирует, что рабочий оказался романтиком и выбрал палец, на котором носит обручальное колечко. Далее следуют истории о больных раком, которым страховые компании под разными предлогами отказали в плате за лекарства, хотя столь желанная для каждого американца страховка у них была, о девушке, вынужденной эмигрировать в Канаду, чтобы получить бесплатное лечение, и о счастливых британцах и французах, которые никогда и ни за что не платят. Контрольный выстрел – поездка Мура на Кубу с волонтерами, работавшими на разборе завалов после 11 сентября.

На родине эти люди остались без поддержки правительства и сами не в состоянии платить за лечение. На Острове свободы любезные кубинские доктора ставят их на ноги совершенно бесплатно. В финале хихикающий Мур тащит корзиночку со своим грязным бельем в Белый дом – в прекрасной Франции его научили тому, что стирать его – одна из важнейших государственных обязанностей. Сказать, что режиссер тут перегнул палку, – значит не сказать ничего, но это работает!

На Круазетт Мура встречали как поп-идола и чуть ли не качали на руках – осуществить этот жест помешал, наверное, только его большой вес (в прямом, а не в переносном смысле этого слова).

Культ «Криминального чтива». Точнее, его автора

На эту тему
• Отсюда и в вечность
• Вне рая
• Открылся Каннский кинофестиваль
• Планы на Канны
• Канн-2006: мультфильмы и кровопролитие

Еще одна овация в Канне ждала Квентина Тарантино, который представил в конкурсе свое «Доказательство смерти» – первую часть совместного с Робертом Родригесом проекта Grindhouse.

На пресс-конференции женская часть актерского состава во главе с Розарио Доусон и Роуз Макгоуэн долго доказывала журналистам, что это – девичий ответ «Бешеным псам». Тут девушки себе, конечно, сильно польстили.

Надо быть Тарантино, чтобы привезти на конкурсную программу самого известного в мире кинофестиваля хулиганскую поделку, выполненную в духе второсортного американского киномусора 70-х годов, и надо быть зрителями Канна, уставшими от тяжелых, рассудочных европейских шедевров, чтобы всему этому по-детски радоваться.

«Доказательство смерти» – это две истории про маньяка в исполнении Курта Рассела, который сначала зверски уничтожает группку стервозных девочек в коротких шортах, а потом и сам становится жертвой безбашенных психопаток. Большую часть фильма занимают совершенно бессмысленные диалоги, которые из-за нарочито плохого звука не всегда можно разобрать, а в оставшееся время во все стороны летят отрубленные конечности и кусочки челюсти Курта Рассела.

Скорее всего, эту картину ждет та же судьба, что и обе части «Убить Билла»: кто-то влюбится в нее без памяти, а кто-то будет тихо ненавидеть Тарантино за неоправданные надежды.

За совершенным кино, как выяснилось, надо обращаться по другому адресу. От братьев Коэн на Каннском фестивале, разумеется, ждали чего-то как минимум интересного, но результат превзошел все ожидания.

Их новый фильм «Нет места для стариков» – это даже не совсем кино, это лучше и больше: это сон, приснившийся самому преданному их фанату, визуальная поэма, вещь в себе, которую можно вспоминать часами.

Никаких следов глянцевой натужности, которая так пугала в «Невыносимой жестокости» и «Убийцах леди», никаких лишних деталей. Из предыдущих фильмов братьев ближе всего тут, наверное, «Фарго», только на этот раз действие происходит не на Севере, а на Юге, на границе США с Мексикой.

Живущий на ранчо с женой ковбой случайно натыкается на следы разборки мексиканских бандитов и становится обладателем чемоданчика с круглой суммой денег.

Дальше начинается борьба неравных сил добра и зла за его жизнь, причем вселенское зло представлено красноглазым и черноволосым Хавьером Бардемом, который сносит головы почти всем, кого встречает на своем пути, а добро – меланхоличным шерифом Томми Ли Джонсом, периодически разражающимся монологами о том, что места для хороших людей и хороших дел в этом мире почти не осталось.

В том, что это новая классика, здесь мало кто сомневается, а это означает, что главная фестивальная задача уже наполовину выполнена.