Даже не клюква

Режиссер Владимир Хотиненко и сценарист Ариф Алиев в интервью гордо назвали себя «первопроходцами». До нашего шедевра, мол, почти что ничего путного о Смутном времени не было снято. Генеральный продюсер картины Никита Михалков назвал творение своего ученика «ликбезом для зрителей, плохо знающих историю своей страны».

Ну тогда давайте поучимся.

Троянская война под Москвой

Исторической правды вообще-то… не существует. Слишком большое количество исторических фактов могло бы просто перегрузить картину

Однажды холоп и холопский сын Андрейка (Петр Кислов) увидел голую Ксению Годунову (Виолетта Давыдовская). Немного древнерусского ню. Это зрелище так поразило отрока, что он сначала чуть не утопился, но вовремя спохватился. Прошло немного времени. Вырос Андрейка, но и в зрелые годы он сохранил в своей памяти купание царской дочки.

Андрейку, холопа вредного и шебутного, наконец купил испанский наемник (Рамон Ланга). У продажного, но не лишенного обаяния брутального гишпанского кабальеро Андрейка пробыл недолго.

Гишпанца зарезали, но здесь-то и началось самое интересное: по ночам испанец стал являться беглому русскому холопу и обучать его фехтованию, стрельбе из пушек и прочим премудростям. Андрейка тем временем, напялив одежу кабальеро и наскоро (очевидно, тоже во сне) овладев испанским, пошел служить польскому гетману.

А гетман (Михал Жебровский) тот шел с войском на Москву, собирался… русский престол занять, а за собой он вез Ксению Годунову, очевидно для легитимности.

Но не повезло гетману, умыкнул Ксению лжегишпанец Андрейка и увез в крепость Наволок. Гетман тут же позабыл о Москве и начал крепость штурмовать. Трижды подступали ляхи к стенам крепости, и трижды защитники их отбрасывали. Не сдали крепость ляхам. Не отдали Ксению ясновельможному пану.

На эту тему
• Любовь-морковь
• Повесть о нерожденных душах
• Братки Карамазовы
• Новый Андрей
• Счастливая дюжина

Андрейка же, как и положено в плохих боевиках, в финальной сцене сразился с гетманом на мечах. И победил. И спасена была Россия, и окончилось Смутное время, о чем своевременно известил мир монах-столпник с длинной приклеенной бородой (Валерий Золотухин).

Когда бы не Елена.

Что Троя вам, ахейские мужи!

А напоследок при помощи инфернального гишпанца и оборотистого татарина, товарища Андрейки, беглый холоп едва в русские цари не попал. Лепота!

Гетман Ходкевич и в самом деле шел на Москву, вот только в голову ему не могло прийти претендовать на русский престол, тем более что на него в то время метили польский же король Сигизмунд и его сын Владислав.

Ксения Годунова приняла монашеский постриг не в 1612-м, а в 1608-м. А вот где в 1612 году была инокиня Ольга, бывшая Ксения, историкам неизвестно. В любом случае не в обозе польского гетмана.

Но историческая реальность не слишком интересовала сценариста и режиссера: «Исторической правды вообще-то… не существует, – заметил Хотиненко. – Слишком большое количество исторических фактов могло бы просто перегрузить картину».

Хорошо, а при чем же тогда «ликбез»? Зачем потребовалось городить этот огород? К чему тогда высокопарные рассуждения о российской государственности и Смутном времени, если режиссерский замысел не шел дальше картины плаща и шпаги?

Ниже уровня моря

Ну а теперь поговорим о художественных достоинствах этого кино. Более всего Хотиненко гордится костюмами, доспехами и компьютерными спецэффектами: «Я на этой картине учился заново. И какими-то вещами могу похвастаться… в основном это были живые бои».

Мило, но несколько напоминает тихую радость гуманитария, который научился-таки решать квадратные уравнения и собирается удивить мир своим небывалым достижением. Не спецэффектами и не масштабными дорогостоящими картинами славился когда-то Хотиненко.

Реки искусственной крови, море огня, разорванные на части тела – все это еще не составляет художественный фильм. Он мертв и пуст без актерской игры, а с этим дела обстоят плохо.

Фильм сняли за сто дней, тяп-ляп – и готово. Князь Пожарский (Михаил Пореченков), явно утомленный бесконечными съемками в сериалах, в кольчуге с чужого плеча смотрелся жалко.

Воевода, на пару с лжегишпанцем Андрейкой оборонявший крепость, и вовсе оказался персонажем комическим. Очевидно, представления Марата Башарова о Московской Руси исчерпывались фильмом «Иван Васильевич меняет профессию». Актер старательно воспроизвел образ незабвенного Ивана Васильевича Бунши. Валерию Золотухину длинная борода помогла скрыть краску стыда, которая, я надеюсь, все-таки должна была выступить на лице артиста.

Кузьме Минину в картине и вовсе места не нашлось. И в самом деле, в этой троянской истории даже князь Пожарский был явно лишним. Московские бояре представлены умственно отсталыми людьми, поляки, кроме гетмана, в картине и вовсе люди безъязыкие, только в пылу сражения обмениваются ругательствами.

Об исполнителе главной роли говорить как-то не хочется. Петр Кислов как мог играл романтического героя, но этот длинноволосый рубака в бандане (что-то из «Пиратов Карибского моря») совершенно не сочетался с псевдорусским антуражем картины – православными церквями, ручными медведями, глухими лесами и бородатыми мужиками.

Кто виноват? Что делать?

На этот раз я с полной уверенностью могу ответить на извечные русские вопросы.

Виноваты, конечно же, Алиев и Хотиненко. Если от сценариста «Кавказского пленника» и «Монгола» вряд ли можно было ожидать чего-либо, кроме обычной графомании, то Владимира Хотиненко жаль. Сам он заявил: «Моя кинематографическая деятельность делится на до «1612» и после». Действительно, «Макаров» был снят выдающимся режиссером. «Мусульманин» – талантливым. «Гибель империи» – бесталанным, но крепким профессионалом, а «1612» – как это ни грустно, гороховым шутом.

Что делать? В общем, тоже понятно. Зрителям – не тратить на просмотр этого «шедевра» ни времени, ни денег. Критикам – закидать создателей фильма гнилыми помидорами, чем они, кажется, уже вовсю занялись. Заказчикам такого кино неплохо бы ввести что-то вроде госприемки (раз уже есть госзаказ). Это поможет не только сэкономить бюджетные деньги, но и спасти Владимира Хотиненко от позора.

А что делать создателям фильма? Герою «Современной идиллии» Салтыкова-Щедрина как-то явился Стыд. Если бы этот персонаж навестил Алиева и Хотиненко, то убежали бы они в дальний лес, забились под корягу, сокрылись от глаза людского.