Последний летописец

Результатом стала удивительная музыка, в ХХ столетии воспринимавшаяся как летопись эпохи и сегодня обнаруживающая в себе все больше загадок. О некоторых из них напомнил уходящий год.

Композитор XXI века

Наряду с записями сочинений Шостаковича не менее важным событием стала книга его писем к Соллертинскому

В событиях, посвященных Шостаковичу, недостатка не было: Мариинский театр, Московская филармония и Московская консерватория приурочили к столетию масштабные фестивали.

И все же огромное количество музыки, имеющей к Шостаковичу прямое отношение, оказалось забыто: речь о сочинениях композиторов его круга - Мечислава Вайнберга, Бориса Чайковского, Вениамина Флейшмана, Карэна Хачатуряна, Бориса Тищенко, Галины Уствольской.

Отчасти этот пробел восполнил Московский международный дом музыки (ММДМ), представивший к окончанию юбилейного года мировую премьеру оперы Вайнберга «Пассажирка». Акция стала не менее весомым приношением памяти Дмитрия Дмитриевича, нежели любое исполнение его сочинений за прошедшие месяцы.

Вайнберга тоже не назовешь новатором: принадлежность к школе Шостаковича слышна в большинстве его сочинений. Но это весьма самобытный и, что важно, узнаваемый композитор, в чьем творчестве традиции учителя органично слились с польским и еврейским фольклором. Вайнбергу принадлежат 26 симфоний, 17 квартетов и целый ряд камерных сочинений, многие из которых записаны. Однако его произведения для сцены, когда-то шедшие в московских театрах, сегодня услышать негде. Тем ценнее почин Дома музыки и Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, подготовивших премьеру «Пассажирки» - оперы, написанной около сорока лет назад и ни разу не поставленной.

«Пассажиркой» восхищался Шостакович; он написал предисловие к изданию клавира оперы и приложил немало стараний к организации ее постановки, однако ни одному театру это не удалось. Оперу критиковали за «абстрактный гуманизм» и не рекомендовали к исполнению. Теперь «Пассажирка» наконец прозвучала; в основу оперы легла повесть Зофьи Посмыш, посвященная случайной встрече на пароходе выжившей узницы немецкого концлагеря Марты (Наталья Мурадымова) и бывшей надзирательницы Лизы (Наталья Владимирская). Марта скрывает свое прошлое и боится, как бы Лиза не узнала ее. Независимо друг от друга обе вспоминают те страшные дни, когда судьба свела их в Освенциме, вспоминают вальс, с которого начинался каждый день в этом аду. Незадолго до финала Лиза теряет бдительность - и тогда на пароходе по заказу Марты играют тот самый вальс.

Наиболее сильные моменты оперы - оркестровые интерлюдии, последняя из которых разворачивается в целую картину, изображающую концерт в лагере. Чакону Баха, которую скрипки играют в унисон, постепенно окружают литавры и медь, присоединяется хор: звучит редкой выразительности реквием, напоминающий лучшие страницы опер Шостаковича и Берга. Даже в полуконцертном представлении у «Пассажирки» - неплохой коммерческий потенциал, и хотелось бы надеяться, что итогом труда музыкантов не станет единственное исполнение. Не случайно Манашир Якубов, крупнейший специалист по творчеству Шостаковича, полагает, что в XXI веке время музыки Вайнберга наконец придет.

В тени Ростроповича

И хотя в сочинении Малера задействован огромный состав, Курентзису удалось показать камерный характер этой музыки

Незаурядным приношением Шостаковичу, почти никем не осознанным как таковое, стали два концерта Теодора Курентзиса в рамках фестиваля «Территория».

Первый из них завершила «Песнь о земле» Малера - любимейшее сочинение Шостаковича, не звучавшее в Москве много лет. Днем позже прозвучала Четырнадцатая симфония Дмитрия Дмитриевича, сам тип которой - симфония для двух солистов и оркестра - восходит именно к «Песне о земле».

И хотя в сочинении Малера задействован огромный состав, Курентзису удалось показать камерный характер этой музыки, где практически нет tutti, зато необыкновенно важны нюансы. Можно спорить с трактовкой Курентзисом Четырнадцатой симфонии (некоторые части Теодор интерпретировал в непривычно жесткой манере), однако дирижер - один из немногих участников юбилейного сезона, кто подумал о том, чтобы поместить Шостаковича в адекватный контекст. А в конце года Курентзис представил в Новосибирской опере новую постановку «Леди Макбет».

Безусловным героем сезона следует назвать Геннадия Рождественского - дирижера, вся жизнь которого связана с музыкой Шостаковича, в частности с открытием неизвестных ее страниц.

На исходе осени Рождественский представил публике мировую премьеру Симфонического фрагмента 1945 года - черновика первого варианта Девятой симфонии длиной более десяти минут.

А 25 сентября, в день столетия композитора, Геннадий Николаевич продирижировал в Большом театре оперой «Леди Макбет Мценского уезда». К сожалению, событие оказалось в тени концерта Мстислава Ростроповича, состоявшегося в тот же день, хотя историческое значение «Леди Макбет» в Большом под управлением Рождественского ничуть не менее велико.

В 1980 году маэстро ставил здесь вторую редакцию оперы и еще тогда надеялся со временем вернуться к первой. Теперь Геннадию Николаевичу пришлось иметь дело с неудачной постановкой Темура Чхеидзе двухлетней давности, но его целью было преподнести «Леди Макбет» в первую очередь как гигантское симфоническое полотно, и эта задача была решена с необыкновенным успехом.

К столетию Шостаковича вышел ряд переизданий и новых записей его сочинений.

«Мелодия» выпустила полное собрание квартетов в записи квартета имени Бородина (плюс две пьесы для октета и фортепианный квинтет со Святославом Рихтером), а также избранные квартеты в исполнении квартета имени Бетховена.

Deutsche Grammophon представил эффектный двойник, где записаны музыка к мультфильму «Сказка о Попе и работнике его Балде» и сюита из «Леди Макбет», а также вокальные циклы в новой оркестровке Бориса Тищенко (солист - Сергей Лейферкус) и сюита вальсов из кинофильмов.

На EMI вышел полный комплект симфоний Шостаковича, над которым дирижер Марис Янсонс работал больше семнадцати лет. Однако самым любопытным релизом может похвастаться «Мелодия», выпустившая все симфонии Шостаковича под управлением Кирилла Кондрашина.

Кондрашин был первым дирижером, записавшим этот грандиозный цикл; он первым исполнил Четвертую и Тринадцатую симфонии. В комплект вошли также Второй скрипичный концерт в исполнении Давида Ойстраха, кантата «Над Родиной нашей солнце сияет» плюс поэмы «Казнь Степана Разина» и «Октябрь».

Мест нет

Письма Соллертинскому, многие из которых публикуются впервые, - блестящий образец описания заведомо абсурдной действительности

Наряду с записями сочинений Шостаковича не менее важным событием стала книга его писем к Соллертинскому.

Блестящий рассказчик, уникальный специалист в любых областях искусства, полиглот, просветитель, профессор консерватории Иван Иванович Соллертинский был ближайшим другом Шостаковича в течение шестнадцати лет.

«Всем своим развитием я обязан ему. И жить без него мне будет невыносимо трудно», - писал Шостакович сразу после его кончины. А позже признавался: «Работая над своими новыми сочинениями, я всегда думаю: а что бы об этом сказал Иван Иванович?»

Письма Соллертинскому, многие из которых публикуются впервые, - блестящий образец описания заведомо абсурдной действительности, в лучших традициях Гоголя и Зощенко. Над этими страницами невозможно не смеяться - даже когда речь идет о печальных событиях. Чего стоит горестный рассказ о том, как 22-летний автор гениального «Носа» застрял в захолустном Тихорецке по дороге из Минеральных Вод в Москву:

«В 2 ч. ночи двинулся с вокзала на аэродром. Темно. Злющие собаки хватают за икры. Испугался я и вернулся на вокзал. Там со мной вел очень любезный разговор красноармеец, смотрящий за порядком... «Ночью туда не подпускают. Кто подойдет ближе, чем на 100 шагов, того застреливают»!!! <…> Я дождался рассвета и пошел на аэродром, в душе побаиваясь, что моя драгоценная жизнь будет пресечена... Является очень красивый начальник станции. «Вы тот самый пассажир, что летите в Сочи?» Я ответил, что нет, ибо лечу в Москву. «В Москву», - воскликнул он, искренно пораженный... Здесь он почесал самопишущим пером затылок, отчего последний несколько запачкался. «Видите, - говорит, - я разрешил продать билет до Сочи, а Вам продали до Москвы... Вы вылетайте в Тихорецк, а там Вас тов. Гусев устроит». <…> На самолете мест не оказалось. Надежды уехать из Тихорецка у меня мало... Я не могу сдержаться и реву». Безграничной тоски по другу полны письма военного периода. Ответы Соллертинского не сохранились, но можно предположить, что абсолютная открытость Шостаковича была обусловлена такой же откровенностью его друга.

Показали нос

Валерий Гергиев на Пасхальном фестивале в Москве

Подводя итоги года Шостаковича, следует отметить заслуги трех коллективов - Мариинского театра, Российского национального оркестра (РНО), а также Большого симфонического оркестра (БСО).

В этом сезоне БСО играет меньше Шостаковича, чем в прежнем, зато год назад представил незабываемую Четвертую симфонию, а чуть позже - Восьмую плюс Второй виолончельный концерт с Александром Князевым.

РНО среди московских оркестров отмечает столетие композитора добросовестнее всех. К юбилею выпущены три CD с симфониями Шостаковича; в концертах прозвучали два вокальных цикла и ряд симфоний. Любопытно, что РНО открыл сезон такой же программой, которую в апреле представил оркестр Мариинского театра, исполнив в один вечер первую и последнюю симфонии композитора.

О юбилейных заслугах Мариинки нечего и говорить: в Питере подопечные Валерия Гергиева переиграли несметное количество сочинений Шостаковича, в Москве на Пасхальном фестивале сыграли «Нос» и несколько других крупных опусов, а под конец года исполнили Одиннадцатую и Четырнадцатую симфонии, вновь поразив своей нечеловеческой работоспособностью.

Три месяца спустя со дня столетия Шостаковича пришла печальная весть о смерти Галины Уствольской - одного из самых ярких и самобытных композиторов круга Шостаковича.

Отношения Галины Ивановны со своим учителем были непростыми; она не раз говорила, что не считает себя его последовательницей. Однако в ранних ее сочинениях влияние Шостаковича все же можно услышать, и, как бы то ни было, история навсегда связала вместе их имена.

Тем прискорбнее, что в концертах к столетию Шостаковича не звучала музыка Уствольской (не считая сольной программы Алексея Любимова в ММДМ), равно как и музыка Вайнберга, Тищенко и других мастеров, многим обязанных Шостаковичу. Исключением стал фестиваль «Пространство Эдисона Денисова»: естественно, музыка Денисова к школе Шостаковича отношения не имеет, однако Денисову-композитору путевку в жизнь дал именно Шостакович. Сочинения Денисова были представлены на фоне музыки его друзей, учеников, последователей; в случае с Шостаковичем подобный подход казался бы тем более оптимальным.

Зато лучший подарок Шостаковичу к столетию, нежели премьера «Пассажирки», было придумать просто невозможно.