Трудно быть новогодним

Забегая вперед, отметим, что нынешней сквозной линией оказалось пристрастие к стилистике ретро, сопровождавшееся сложным спектром эмоций помимо чистой ностальгии.

А самыми щемящими стали кадры спортивных каналов, демонстрирующие единение игроков командных видов спорта. Государственный гимн в исполнении нашей женской сборной по волейболу, окрашенный живым пафосом и усталостью после победы, звучал более значительно, нежели каноническое включение гимна в полночь на фоне кремлевских видов.

Идентификация звезд

Каналы не стали менять свои «медийные лица», разбавив их универсальными «ничейными» звездами, успешно пребывающими в относительно свободном полете.

Всегда велик соблазн использовать давний и нетленный хит в качестве трамплина для успеха нового витка истории прежних героев

В этом ТВ проявило всю свою трафаретность.

Различия наметились скорее в отношении каналов к гостям новогодних студий. «Россия» далеко не всегда объявляла хотя бы устно имя очередного выступавшего, полагаясь на свою традиционную аудиторию, состоящую из знатоков популярных жанров.

Главные ведущие здесь Анастасия Заворотнюк и Николай Басков явились декоративной парой «блеки-блонди», иногда произносящей реплики ради того, чтобы о них не забыли ввиду изобилия знаменитых лиц.

В результате я так и не успела, к примеру, сообразить, кто именно выражал восхищение всеми мужчинами сразу – Наташа Королева или Марина Александрова.

Праздничная костюмировка, парики и стереотипы моды делали лица иногда неразличимыми.

Лайма Вайкуле

Ослабив информационную внятность, «Россия» словно делала вид, что мы по-прежнему живем в такой единой стране, с такой единой культурой, что не знать всех ее представителей просто нельзя. Хотя мы уже давно вступили в эпоху культурной сегментации, когда наряду с реальными кумирами множатся искусственно создаваемые кумиры, которых один социокультурный слой зрителей может обожать, а другой – не подозревать об их славе и даже существовании.

Как раз такие обстоятельства и учло НТВ.

Там, наоборот, каждое выступление сопровождалось строкой с именем исполнителя и названием песни. НТВ явно помнило о том, что в Новый год в телеэкран вдруг могут заглянуть люди, вообще не являющиеся телезрителями, любителями эстрады и читателями светских хроник. Надо всех как-то ориентировать. Уж не говоря о молодежи, которая не обязана помнить тех, кому рукоплескала страна лет двадцать-тридцать назад.

АББАсолютный хит?

Впрочем, забота об информативности не спасла НТВ от вопиющей неорганичности программы. Замахнувшись создать «Новый год в стиле АББА», НТВ подписало неутешительный приговор отечественной эстраде, не клонировав легендарной шведской четверки.

Я давно подозревала, что в России обожают зарубежную эстраду за ее нерусскоязычность. Когда не надо делать усилие и преодолевать вербальный ряд с его примитивностями, пошловатостями и нелепостями. Наоборот, можно всецело погрузиться в переживание музыки, интонаций, общей тональности песни.

Переведя хиты АББА на понятный русский язык, НТВ заставило воспринимать зарубежную культовую эстраду в режиме отечественной – и мысленно вопрошать, что именно тут следует любить, чем тут можно восхищаться. Учитывая отсутствие шведского шарма раскомплексованных, но крайне сдержанных певцов ХХ века, учитывая отсутствие самоощущения единственной и неповторимой четверки… Что же осталось?

Видимо, эйфория исполнителей, радующихся в душе тому, что они входят в огромную, но не безразмерную престижную обойму.

Всегда культивирующее свою прозападность НТВ на сей раз обозначило бездну между классикой европейской эстрады ХХ века и нашей современной эстрадой. Апофеозом несовпадения явилась наша версия ключевой для СССР и России песни АББА. «Money, money» – это ведь как «Гамлет»,

который возведен в ранг самой главной шекспировской пьесы именно в русской культуре.

Лайма Вайкуле спела центральный хит, обнажив всю несовместимость его сути с российским сегодняшним днем. В свое время АББА пела «Money, money» с драматическим напором, гармонизированным эстрадными ритмами.

Несмотря на феерическую популярность и коммерческий успех, четверка АББА была способна сохранить общечеловеческую нервозность и передать ощущение удаленности от мира безбрежных капиталов. В этот мир герои песни рвались, о нем мечтали, от него зависели, – но с ним не отождествлялись.

Лайма Вайкуле спела с таким самодовольством и расслабленностью, что воплотила позицию человека, навсегда с комфортом утвердившегося в мире денег и способного лишь играть в рефлексии по поводу этого мира.

Произошло и два показательных несовпадения с хитами позднего советского периода. Некогда вдохновлявшая страну «Птица счастья» была спета Николаем Гнатюком даже без попытки симуляции веры в повторимость успеха и прозвучала как реквием советской наивности.

А Жанна Фриске взялась исполнять «Моей душе покоя нет», тщетно стараясь принять вид инженю и облачившись в легкое беленькое платьице, подчеркивающее ровный загар певицы. Сидя в позе то ли бедной Лизы, то ли Аленушки, то ли бесприданницы, Жанна Фриске пела с гипертрофированной слащавостью – и смотрела в 2007 год своим фирменным эротическим взглядом. Какая там душа, какой покой...

Чем больше исполнители сохраняли верность себе, тем удачнее получались номера, даже несмотря на их безвкусицу с точки зрения строгой художественности.

Эпатирующей откровенностью стал номер Лолиты Милявской по «России». Крупный план не скрыл ни круги под глазами, ни слой утомленности, виднеющийся из-под безукоризненного грима. Лолита предстала живой, реальной женщиной, на что надо иметь мужество. Пела и обмеряла себе талию сантиметром, пока сидящий рядом за столиком Юдашкин делал для нее эскиз наряда.

Жанна Фриске

Потом они вместе обмерили остальные необходимые для работы кутюрье части тела Лолиты и написали на бумажке цифры. Это был номер о бесстрашной готовности признать свой возраст и размеры – и не трепетать ни перед чем, уповая на достоинства и талант.

Тут невольно возникла ассоциация с выступлением Аллы Пугачевой еще в советский Новый год. Тогда она тоже всех слегка шокировала, воспроизведя обыденную мизансцену домашнего застолья с гостями, создав достоверный бытовой антураж для песни об ушедшем мужчине, который зашел в свой бывший дом в праздник.

Знакомься с новыми друзьями.

Садись, побудь немножко с нами.

Расскажи, где ты был,

Что видел и кого любил.

Пожалуй, именно Пугачева первая донесла до нашей эстрады откровенность женщины, ощущающей себя в реальном времени жизни и возраста. Теперь Лолита взяла на себя похожую миссию.

Отсылки к прошлому, эстрадному и неэстрадному, витали в новогоднюю ночь по разным каналам. И Алла Пугачева сама являла собой такой отсыл к времени своих лучших песен.

Новое ретро

СТС запустил «Ночной базар» – «Ночной дозор» в так называемом гоблинском переводе, который произносит легендарный Леонид Володарский со своей неповторимой артикуляцией.

Голос Володарского давно оброс стойкими ассоциациями с краткой, но насыщенной эпохой перестроечной киномании в отсутствие устоявшегося кинорынка и развалившегося проката. Открытие бескрайнего моря зарубежного кино, просмотры в видеосалонах, пиратские кассеты, которые кто-то кому-то где-то достал на два-три дня – последние годы, когда страна жила культурными впечатлениями, а не стремлением состояться в мире прагматики и цивилизации.

Правда, сейчас Володарский в симбиозе с видеорядом «Ночного дозора» становится элементарным приколом в постмодернистском духе. Но с пряным ароматом добуржуазной материи бытия.

Дальше всего от дежурной «новогодности» отошел поздней ночью Первый канал. «Легенды «Ретро FM» дали отдохнуть от созерцания бесконечных столиков с шампанским и фруктами, от улыбающихся сквозь грим лиц и от обращений с тостами и репризами.

Настоящий большой концерт с живой подвижной толпой, развернутой не в сторону камер, а в сторону выступавших, – в этом было что-то не от мира чистой коммерции. Выступления групп, которые уже распались, но собрались вновь ради одного выхода на сцену, – в этом было что-то от чуда воскрешения и единения.

«Привет!» в исполнении бит-квартета «Секрет» прозвучал как песня о свидании с другим миром, в котором осталось все лучшее и дорогое. И вообще во многих песнях слышалась тоска по общению с кем-то и чем-то, что можно счесть драгоценной частью душевной биографии.

Ах, Алиса, как бы нам встретиться...

Леонид Володарский

И даже есенинское «Я московский озорной гуляка» («Альфа») казалось декларацией свободы именно от современных категорий престижа и респектабельности.

«Легенды «Ретро FM» воплотили ностальгию по душевно мобилизующей развлекательности, акцентирующей драматизм жизни, прежде чем его уравновесить эстетизмом формы.

«Comedy Club 1957» по ТНТ неожиданно удался как отвязный юмор людей, не вкладывающих в свою иронию ни грамма политики и гражданственности. Сталин и Берия интерпретировались как два клоуна, которых нет никакого смысла бояться и ненавидеть, потому что они страшно далеки от современности.

Наоборот, надо их поблагодарить за то, что с ними менее скучно, чем в их отсутствие в телевизоре. И вообще, место политиков прошлого – на подмостках.

В Comedy Club намеки на реалии сталинизма преобразились в чистую виртуальность, трогательную и почти невинную, как серо-белый старый телевизор, в стиле которого и происходило шоу.

Смутный объект нежелания

Постскриптумом к новогодней теленочи я бы назвала «Карнавальную ночь – 2», показанную в прайм-тайм 1 января.

Легче всего, конечно, констатировать, что 50 лет назад у нас умели снимать хорошие фильмы, а теперь не умеют даже те, кто умел. Но все дело в качестве неудачи, в ее неминуемости и в тех крупицах удач, что возникали ближе к финалу.

Всегда велик соблазн использовать давний и нетленный хит в качестве трамплина для успеха нового витка истории прежних героев. Опасность заключена в тех радикальных изменениях, которые произошли со всеми нами, и со страной, и с Эльдаром Рязановым.

Его герои не могли по-настоящему выжить при сломе эпох, пережитом недавно Россией. Происшедший слом эпох и не позволяет состояться продолжению «Карнавальной ночи», являющей веселую и добрую комедию. Не помогает звездный ансамбль исполнителей. Инна Чурикова и Валентин Гафт, уж не говоря о Сергее Маковецком и Сергее Безрукове, не спасают ситуацию.

Полвека назад была вера в то, что у героев все образуется после переполоха и недоразумений. Сейчас нет веры в то, что какие-либо процессы и события возможны без катастроф.

50 лет назад Рязанов снимал смешной фильм. Сейчас, похоже, никто из съемочной группы вовремя не понял, что получается страшноватый социальный фарс – и другие жанры невозможны. Почти всю картину тщетно пытались делать комедию. Пытались кое-как тянуть любовную линию. А пришло все в конечном счете к сюжету о переделах недвижимости и о беззащитности людей, занимающихся искусством.

Лучшая сцена в фильме принадлежит Зельдину, играющему старого клоуна, ощущающего близость естественного финала жизни. Но самое печальное то, что эта тема есть лишь вставной эпизод магистральной истории. А история эта не о драме человеческой смертности или смертности артиста, но о жестокости внешнего мира, в котором трудно умереть своей смертью, даже будучи человеком мирной профессии.

Нарисованный мир, с неотъемлемым ОМОНом и бандитами разных мастей, с необходимостью соединять провода зубами и вообще проявлять героизм на ровном месте, – так ужасен по отношению к людям, что уже совершенно не важно, какое искусство делают и продвигают герои, хорошее или плохое.

Таланты и бездари оказываются равны и объединены ролями социальных жертв. Искусство тут уже не искусство, а символ мирной жизни. Так что получилось кино ярко новогоднее по форме, но антипраздничное по содержанию.

В первый же вечер нового, 2007 года ТВ довело до нашего сознания смутное соображение о том, что трудно отдаваться празднику и искусству, когда жизнь требует от индивида героизма на каждом шагу.