Раздвоение личностей, или Два в одном

Одна голова хорошо, а две – лучше
Архангельский А. Базовые ценности: инструкции по применению. – Спб.: Амфора, 2006. – 287 с.

Национальная идея живет «только на бумаге и в воспаленном сознании военизированной бюрократии», а базовые ценности находят свое применение и в реальности

Александр Архангельский предстал перед нами в двух ипостасях, да еще и дискутирующих между собой. Но это будет потом, а сначала единый и неделимый автор обозначил предмет спора. А именно - доступными словами объяснил читателю, в чем смысл и назначение истории и на чем покоится государственная система.

А покоится она, как и полагается, на трех китах: базовые ценности, ближайшие цели и политические технологии. Но эти три кита не равновелики, один живет на спине другого. Базовые ценности, как и полагается, составляют фундамент, цели посередине, а технологии – на самом верху. Казалось бы, наконец-то нашелся человек, который внятно втолкует нам, что это за непонятная субстанция, именуемая «национальной идеей». Особенно сегодня, когда некоторые пытаются делать вид, что ее, эту идею, ищут, но никак не могут найти. Но, как оказывается, базовые ценности – это совсем не то.

Национальная идея живет «только на бумаге и в воспаленном сознании военизированной бюрократии», а базовые ценности находят свое применение и в реальности. Но здесь мы встречаемся с серьезным противоречием, а точнее, с незавершенностью столь красивой концепции. Дело в том, что и национальная идея, и базовые ценности, в конечном счете, разрабатываются конкретными мыслителями, а не вырастают из «глубин души народной», ни разу не встречается в книге и ставшее уже неприличным слово «менталитет».

Принципы построения государственности и жизни нации, ее традиции и устои складываются в головах конкретных людей, будь то французские просветители, сформировавшие триаду «свобода – равенство – братство», или граф Уваров со своей триадой «православие – самодержавие – народность». Но разрабатываются эти принципы по заказу сверху, от тех, кто обладает реальной властью.

Попытался Архангельский ответить и на вопрос, «отчего же мы так плохо живем». Суть та же, базовые ценности современного государства российского не были вовремя разработаны. Если президентом новой Чехословакии (а затем Чехии) стал драматург Гавел, руководителем новой Литвы – музыковед Ландсбергис, а президентом независимой Грузии – потомственный литератор Гамсахурдиа, то есть гуманитарии, лирики, которые способны понять, что разработка ценностей необходима, то у нас был только один вариант – призвать на президентство великого писателя Солженицына, но он, как известно, не воплотился.

А во второй части два оппонента интеллигент Александр Архангельский и интеллектуал Архангельский Александр пытаются применить совместно выработанные в первой части принципы к анализу текущей политической ситуации.

А вот это у них не совсем получается, поскольку, сталкиваясь с практикой, об отвлеченных теоретических построениях приходится позабыть.

Жизнь замечательных нелюдей

Что касается самого автора, то его понять можно. Как он сам признается, он «попал под ораторские чары Гитлера»

Ханфштангль Э. Мой друг Адольф, мой враг Гитлер / Пер. с англ. Б. Кобрицова. – Екатеринбург: УльтраКультура, 2006. – 376 с.

Какой он, оказывается, был простой и милый. Мы привыкли к изображению Гитлера как монстра, страдающего комплексом неполноценности, а тут нам показали его с другой стороны. Эрнст Ханфштангль прибыл в Веймарскую Германию, попал в гущу политических противоречий (эта гуща разлилась по всей стране, так что трудно было не попасть) и познакомился с молодым и неприкаянным политиком.

Автор даже не пытается оправдать Гитлера, он искренне верит в то, что антисемитизм был основан вовсе не на расовой доктрине, а на том факте, что отдельные евреи пользуются тяжелым экономическим положением и занимаются спекуляцией.

Даже тогда, когда кто-то пытается показать повседневную жизнь Гитлера, то обычно стараются сделать это с иронией, язвительно. Вот, посмотрите, людоед наслаждается свежим воздухом, чудовище с любимой девушкой и тому подобное. Здесь же все иначе: «Он был самым большим сладкоежкой, которого я встречал в своей жизни». Трогательно, не правда ли? Или вот еще: «Гитлер ходил по квартире в теплых домашних туфлях, часто без воротничка на рубашке и носил корсет». Простые мелочи, но как-то странно такое читать рядом с фамилией Гитлер.

Есть, правда, и такая точка зрения, что пора уже оставить все эмоции, связанные с горем и болью, принесенными человечеству нацизмом и Второй мировой войной, в прошлом, рассматривать всё это лишь как исторические факты и относиться к ним ровно и спокойно. Были же и другие жестокие и опустошающие войны, но мы с интересом читаем об отношениях Наполеона и Жозефины, например.

На эту тему
• Веселое было время!
• Антигерои нашего антивремени
• Тайны и танцы древности
• По. Ту. Сторону
• Бумажная еда
• Сказка-fiction: детям не читать

Похоже, что эта точка зрения начинает преобладать в массовом сознании. Начали забывать, но, тем не менее, выпуск подобных книг пока еще можно назвать безответственностью.

Что касается самого автора, то его понять можно. Как он сам признается, он «попал под ораторские чары Гитлера». Но это было вначале, сразу после «пивного путча». Но оставаться в плену этих чар вплоть до самоубийства Гитлера в бункере по меньшей мере странно.

И всё же Гитлер остается для Ханфштангля врагом. То есть врагом он стал уже после, когда ушел в небытие друг Адольф, глядя на милые выходки которого автору не хотелось и думать о том, что перед ним чудовище.