Марина Липченко: «А в России с кино ничуть не лучше, чем в Латвии»

- Марина, расскажите, откуда у вас вообще взялась идея создать этот фестиваль?
- Все началось тринадцать лет назад, в 1993 году, по идее даже на год раньше – в 1992-м. Произошло все достаточно забавно, у меня никогда и в мыслях не было связываться с кинематографом, да еще и организовывать фестиваль.

Латвия независима, происходит попытка стабилизации обстановки. Начались проблемы с кино – его вообще не было, мало того что умерли студии, исчез сам прокат: советский умер, а латышский еще не появился. Кинотеатры что-то как-то получали, думаю, не самыми законными методами – такое понятие как «авторское право» временно вообще исчезло из лексикона.

В это время закрыли ТЮСС. Я работала в Театре русской драмы, но в ТЮССе были мои друзья и однокурсники, Олег Фомин, например. Тут как раз проходили гастроли театра Моссовета, приезжал Меньшиков.

И вот мы как-то сидим, обсуждаем сложившуюся ситуацию, и Меньшиков нам предложил: сейчас везде разруха, никому ни до чего нет дела – у вас вся Балтика! Организуйте какой-нибудь благотворительный концерт в поддержку, привлеките внимание к проблеме – народ потянется. Это был 1992-й год.

Что ж, энтузиазма было много, и мы решили организовать концерт.

Меньшиков к нам потом, конечно, не приехал (приехал он только много позже, уже на кинофестиваль, возможно, в этом плане ему и главное спасибо – за то, что он тогда не приехал), никакой помощи и денег не было – меж тем как концерт мы уже заявили.

В Риге я к тому моменту работала уже три года, контактов в Москве, естественно, не осталось – да и в Москве всем было не до этого. В общем, совершенно случайно мы обратились к Жарикову, в Гильдию актеров кино. Не знаю почему, но они нам помогли.

В Гильдии продюсеров тогда работал такой Игорь Степанов и, обсуждая с нами фестиваль «Созвездие», он предложил в качестве ответного жеста организовать свой фестиваль, мол, «чего вы сидите, как в деревне!»

Я тогда вообще никогда не была на фестивалях, но на наше счастье – не я одна. У нас зрители тоже нормальных фестивалей никогда не видели – вот и организовали первый. А дальше – подумали, что кто-то же должен этим заниматься, раз всем не до того.

И так – прошло уже десять фестивалей; следующий был лучше, потом еще лучше – ну и так далее.

- И как вы оцениваете нынешний? Каковы удачи, разочарования, что изменилось по сравнению с предыдущими?
- Сейчас ситуация не менее сложна, чем тогда. Как это ни странно, по большому счету, мало что изменилось. Изначально это был фестиваль, центрированный на актерах, фильмы были вторичны, постольку-поскольку.

Восточная Европа переживала тяжелый период, который не закончился еще до сих пор, а тогда был апогей. Актеры разом оказались без работы, их никто не звал, не было новых работ – девяностые.

Поэтому они с удовольствием цеплялись за любую возможность и приезжали

- И кто были первые гости?
- Первый фестиваль был абсолютно «российский», актеры – Гильдии актеров кино России. Было время становления независимости Латвии – нас игнорировали, обзывали «русской оккупацией», «русским десантом».

Потом стали появляться гости: Майя Комаровская, Кшиштоф Занусси – это немного спасло положение. Круг гостей расширялся, фильмов было все больше, но до 2000 года мы были фестивалем актеров.

В 2000 был уже седьмой фестиваль по счету, мы устали: все это время работала всего одна команда, каждый год. Какой-либо поддержки со стороны государства не было, исключительно спонсорские деньги.

В результате в период с 2001-го по 2003-й мы взяли тайм-аут – отдохнуть и присмотреться к культурной ситуации. Естественно, сразу выяснилось, что мы всем нужны и все нас хотят и все нас просят. Но вот культурная ситуация, отношение к культуре – все это никуда не делось, как было плохо, так и осталось – думаю, хуже, чем в России.

Мы хоть и ближе к Европе, но в силу отсутствия значительных капиталов – еще больше провинция, а про общее «обескультуривание» населения я уж и не говорю.

- Так что же изменилось с 2004 года?
- В 2004-м фестиваль вернулся неузнаваемым, много чего успело произойти за это время.

Появилось много хорошего российского кино, актеры вновь оказались заняты, так что мы решили поменять формат – с 2004-го мы решили на три года устроить «переходной период». Теперь фестиваль – в своем нынешнем воплощении – центрирован на фильмах, а гости уже второстепенны. Понимаете, сложно совместить хорошую и интересную программу с большими, «звездными» гостями.

Мы вообще-то обещали на следующий год вернуть и конкурс, и жюри, и «звезд» - вообще старый формат, но, глядя на результаты этого года, я очень сильно сомневаюсь в возможности обещание выполнить. Просто физически не хватает ресурсов.

Понимаете, в условиях нашей страны это бессмысленно, в культурном плане мы – абсолютная глубинка, провинция, это никому не нужно.

Кинотеатр «Рига»

- А почему – никому не нужно, в чем это выражается? Латвии «не по карману» фестиваль или есть некий кризис?
- Во-первых, у нас всего пять газет – значит, всего пять журналистов. С тремя фотографами – восемь, но из пяти могут двое не прийти, значит, шесть. Все это грустно на самом деле.

У нас нет своей киношколы – совсем нет. Да и латышского кинематографа как такового тоже нет, кто бы что ни говорил. Есть Академия культуры, но на сегодняшний день я не вижу будущего у международного фестиваля с конкурсом – мы стали где-то на отшибе.

- Да, но интересный кинематограф плюс интрига конкурса вполне могли бы привлечь внимание. В чем проблема?
- Я думаю, в том же, в чем она и в России. В отсутствии серьезных инвестиций в сферу культуры – во-вторых, а во-первых – в отсутствии интереса, осознания себя частью культуры. Это некапиталоликвидно, с одной стороны, и неинтересно – с другой.

В результате хорошие фильмы нормальные режиссеры нам не отдадут, у нас натурально не хватает денег, и никто нам их давать не собирается. Можно было бы брать фильмы уже с других фестивалей и играть в конкурс и жюри – это забавно, но глупо.

У нас есть такой мини-фестиваль «Арсенал», они вот так и делают: берут фильмы, жюри (двадцать человек) честно смотрят фильмы, им говорят: посмотрели? Молодцы, но ваше мнение нас не интересует, у нас конкурс!

Достают из большой банки бумажку с фильмом и объявляют приз, лотерея. И зачем эти бедные ребята смотрели по нескольку фильмов в день? Зачем называть это «конкурс»? Это бессмысленно.

- А что – публика?
- У зрителей есть потребность в кино, и это хорошо. Но нет не то что необходимости, но даже возможности – тянуть такой проект в сложившихся условиях, делать настоящий фестиваль. Мы поневоле скатываемся к ретроспективе, и «просто публика» вряд ли нам может помочь.

С точки зрения зрительского интереса – если считать, что мы и прививали в новой Латвии любовь к кино, и 80% зрителей – латыши, – это, конечно, победа. Зрители «преодолели фестиваль», преодолели свое недоверие к нему. Скажем, в этом году зрителей даже больше, чем мы предполагали.

- Марина, а кто спонсирует фестиваль, как строится бюджет?
- Пятую или даже шестую часть бюджета дает Рижская дума. Более или менее серьезный спонсор – Нордбанк, остальное – мелочи. Фонд «Культурный капитал» – где-то 25 000 долларов, но что такое это спонсорство, если мы покупаем фильмы по 1000-1500 евро?

«Медия» в прошлом году дала 34 – в этом – 0 евро. Они, видимо, посчитали (и, к сожалению, совершенно правильно), что наша страна и наша аудитория на 35 тысяч не тянут.

- Хорошо, а что бы вы хотели изменить – чего не хватает, просто инвестиций? Или проблема глубже – в «андерграунде» и маргинальности культуры в целом, в отчуждении потенциальной аудитории?
- Нет, дело не совсем в этом.

Аудитория у нас как раз есть – более или менее, но этой аудитории не хватает живого интереса, энтузиазма. У нас до сих пор никому ни до чего нет дела. Не хватает, чтобы был интерес, – видят, скажем, известного режиссера, а на пресс-конференции задают два вопроса: «как живут ваши дети» и «каковы ваши планы на будущее» - это еще в лучшем случае.

Могут вообще не спрашивать или не приходить. Какое-то вялое течение жизни, нет вкуса. Хотелось бы более профессиональных взаимоотношений зрителя, прессы и кинематографа. Но это, очевидно, нереально.

- Почему же – нереально?
- Да королевство маловато, разойтись негде (улыбаясь).

- Хорошо, а если появляется спонсор? Начнутся серьезные инвестиции?
- А и что? Кризис культуры не в отсутствии денежных знаков, он – в сознании людей. Люди не хотят доверять культуре и чувствовать себя ее частью, этого больше не нужно. Ну вот придет дядя-спонсор – и что? Купим газеты и начнем воспитывать детей по-новому?

Рената Литвинова

- Нет, можно, допустим, пригласить всемирно известных актеров и режиссеров, которые априори в состоянии собрать публику и прессу – это я предполагаю.
- Кого у нас только уже не было за эти годы!

Анни Жирардо, Кшиштоф Занусси, Никита Михалков, Барбара Брыльска, Ингеборга Дапкунайте, Джинна Лоллобриджида, Орнелла Мутти, Пьер Ришар и Клаудиа Кардинале, Маковецкий и Кончаловский, Меньшиков и Донатос Банионис, Патрис Шеро и Рената Литвинова, Табаков, Машков, Збруев – всех и не перечислишь!

Вот только это на самом деле ничего не меняет.

С тем колоссальным культурным кризисом, провинциальностью мышления, отрывом от цивилизации – просто громких имен мало, чтобы по новой разжечь костер, возродить интерес.

Приведу пример. В 2000 году (тогда еще – в формате конкурса с жюри) президентом фестиваля была Катрин Денев. На ее мастер-класс в Каннах нужно было записываться за месяц, причем за большие деньги. На ее мастер класс здесь, в Риге, – мы сгоняли журналистов. Натурально звонили и говорили: если вы не придете, то не получите аккредитацию. Это было накануне фестиваля.

Еще – за год до этого президентом был Ален Делон. Большая часть аудитории – сами актеры: Друбич, Литвинова, еще какие-то наши же гости. Даже Клара Новикова. Людей с улицы пускали всех – их было минимум, не говоря уже о латышских актерах или журналистах.

Когда приезжали Патрис Шеро и Люс Каракс, ситуацию спас Кирилл Разлогов. Это был просто диалог Разлогова и Шеро, а не конференция. Разлогов говорит: вот, это Патрис Шеро, знаменитый французский режиссер, культовый, снял то-то. Есть к нему вопросы? Зал молчит. Разлогов продолжает: ну, например, в фильме «Королева Марго» – то-то и то-то, есть ли у вас вопросы по этому фильму? Молчание. Разлогов: ну, Патрис Шеро также известен как театральный режиссер и деятель… – и так вся конференция, Разлогов ему вопросы и задавал.

К Люсу Караксу был один вопрос: как вы уговорили Катрин Денев сняться голой? Все. Ну что это такое! Очень профессионально.

Из русских журналистов тут были двое. Был у нас Савельев ваш, он еще серьезные вопросы задавал. Был какой-то мальчик из «Огонька»…

- Хорошо, а есть ли еще «потенциальные» журналисты? Вот, скажем, приезжает к вам Мадонна на концерт – что, будет такое же количество журналистов?
- Это страна, в которой никому ни до чего нет дела. У нас четыре-пять русских газет, столько же латышских – это если брать «Гудок», «Сельский путь» и проч.

- А как можно привлечь международное внимание?
- Это будет интересно только тогда, когда здесь будет свое интересное кино, которое можно будет здесь посмотреть. Зачем сюда будут приезжать люди? Чтобы увидеть то, чего они не смогут увидеть в другом месте? И так есть другие фестивали. Нужно что-то свое и интересное для европейской публики создать.

- А есть ли «современный латышский кинематограф»?
- Есть Лайла Пакалныня, которая была в Сан-Себастьяне и Локарно, она получила что-то в Каннах. По крайней мере, ее ценят немного. Правда, ей стоит снимать полнометражные фильмы – ну вот и все. Больше у нас никого и нет.

- Почему же – так? С европейской политикой по поддержке национальной культуры – почему нет своих независимых режиссеров, своих проектов?
- Кинематограф всегда жил за счет притока чужой крови. Не может в закрытой банке быть жизнь, нужны сообщающиеся сосуды, тогда будет приток кислорода.

Был период, когда здесь было все закрыто, одна формация забыла, что это такое, другая еще не появилась. Мы еще не стали по-настоящему – страной.

Да и в России на самом деле немногим лучше: по сравнению с Латвией или Эстонией – колоссальный рывок, но по сравнению с тем, что было до 91 года, – не сравнить, хотя бы по личностям. Ну есть один Женя Миронов, а что дальше? Женщин у вас вообще нет.

- Рената Литвинова?
- Литвинова? Она и не молода, во-первых, потом – она же не актриса, а бренд. Она не Терехова, не Доронина, не Фрейндлих? А ведь актеров такого масштаба были десятки. Нет Табакова, Джигарханяна, Евстигнеева. Ну, Литвинова да, приятная, симпатичная, рафинированная – копия Татьяны Самойловой, точная копия Лавровой. Тарковского – нет. Где режиссеры такого масштаба? Даже Наумова нет.

А что тогда про Латвию говорить и «современный латвийский кинематограф»? Просто все постсоветское пространство оказалось разом в «культурном гетто», и что-то я пока не вижу, чтобы кто-то успешно из него выбирался.