Книжный развал

Торговцы Спасением

Роскошные Библии, обычно в нескольких томах, чаще всего создавались для использования в церквях и заказывались богатыми прихожанами (фото АР)

12 июля на аукционе Sotheby’s были выставлены сплошь религиозные книги. Открылись торги лотом, представляющим первую Библию, изданную на английском языке (продана за 91 тыс., эстимейт 50–70 тыс.). Лот сам по себе уникальный, ибо представляет самую полную копию, которая появлялась на аукционах за последние 80 лет.

Создана она была Майлзом Ковердейлом (1488–1569), редактором дотошным и талантливым. Хотя его версия Псалтыря и заставляет усомниться в его качествах переводчика, но стоит упомянуть, что у него не было возможности проконсультироваться с греческим или иудейским оригиналом.

Скорей его элегантный, если это применимо к Псалтырю, текст сконструирован из многих источников – перевода с вульгарной латыни, германской версии Лютера, Цюрихской Библии и версии Уильяма Тиндейла, первого английского переводчика Библии, поплатившегося за это собственной жизнью.

Самым же главным лотом стала Библия Вутера Грауверта, проданная за 114 тыс. фунтов (эстимейт 50–70 тыс.). Этот экземпляр, написанный на вульгарной латыни, был издан в Северных Нидерландах.

Роскошные Библии, обычно в нескольких томах, чаще всего создавались для использования в церквях и заказывались богатыми прихожанами. Увлечение это началось около 1400 года, а создание Гуттенбергом знаменитого станка лишь пошло ему на пользу. Это же издание примечательно еще и неожиданной последовательностью книг, отличающейся от канонической.

Средневековые мыльные оперы

Богатство красочной гаммы, усложненность декоративных деталей, изображения гротескно-реалистических бытовых подробностей – словно в книге распахнуты воздушные витражи

Как показал недавно аукцион Sotheby’s, посвященный западным манускриптам, интересоваться можно все же не только Книгой книг.

Несмотря на разнообразные издания житий и посланий, самым дорогим лотом стал третий том универсальной исторической энциклопедии за авторством Жана Манселя (1400–1474; первые два тома хранятся в Австрии). Если в первых двух частях содержится описание сотворения мира в его библейской версии, то в третьей автор доводит повествование до Средневековья, другими словами, до современности.

Здесь и начинается самое интересное – сплетение литературной рыцарской легенды с исторической действительностью, изрядно сдобренное локальным бельгийским патриотизмом и по размаху соперничающее с великими французскими хрониками.

Всего удалось проследить 49 копий труда Манселя, из них большинство находится в частных коллекциях. К его тексту обращались многие исследователи, однако полностью он никогда не был опубликован.

Начинается том историей императора Валентиниана (364–375) и его сражений с галлами в 365–370 годах. Следом описывается король Фарамон и первые короли Франции (о Фарамоне как историческом лице говорится в легенде о Тристане и Изольде, хотя Григорий Турский в своей «Истории франков» о нем не упоминает, но принято считать, что он приходился дедушкой тому самому Меровингу, от которого пошли французские короли).

Далее по порядку следуют герои, известные со школьной скамьи: король Артур, рыцари Круглого стола, обращение Кловиса, первого официального короля Франции, в христианство и так далее, вплоть до Карла Великого и битв с сарацинами (помните: «Король наш Карл, великий император // Провоевал семь лет в стране испанской»?).

Далее разворачивается рыцарская эпопея Крестовых походов с точки зрения французской, которую гораздо проще прочитать в средневековой мыльной опере за авторством Мориса Дрюона «Проклятые короли», все семь частей.

«Первый Валуа – Филипп VI – за десять лет так и не сумел утвердить свою власть, потому что к концу этого десятилетия его кузен Эдуард III Английский завел династические распри: он предъявил свои права на престол Франции, и это позволило ему поддерживать и во Фландрии, и в Бретани, и в Сэнтонже, и в Аквитании все те города и всех тех сеньоров, что были недовольны новым государем».

Так была развязана Столетняя война, повлекшая за собой битвы при Креси и Пуатье, два страшных поражения. Царствование Карла V Мудрого, основавшего Бастилию, и Карла VI Безумного, которые своими прозвищами опять-таки доказывают правильность теории маятника, когда история творится сменяющими друг друга полярными силами.

За историей французского королевского дома следует история папства – от самого начала до Бенедикта XI (1303–1304), тесно переплетенная с историей некоей «дамы Гризельды, которая могла бы стать зеркалом дам».

В общем, повествование в высшей степени захватывающее, особенно для тех, кто с детства грезил о рыцарских доспехах, войнах с неверными или защите Ченстохова, на худой конец.

А какие иллюстрации! Отдельные повторяющиеся орнаменты в инициалах и фронтисписах яркостью красок соперничают с собственно миниатюрами. Богатство красочной гаммы, усложненность декоративных деталей, изображения гротескно-реалистических бытовых подробностей – словно в книге распахнуты воздушные витражи.

«Оба они, подобно всем остальным фигурам в этой рукописи, вырисовывались из густейшего узора, из тысячи переплетенных лабиринтов, в коих линии цвета оникса и смарагда, нити цвета хризопраза и ленты цвета берилла, струясь и перевиваясь, наводили на воспоминание о путанице переходов и коридоров, среди которой я находился. Глаз плутал по странице, метался по сияющим тропам, как метался я по библиотеке, путаясь в хитром расположении комнат».

Третий том Манселя был продан за 288 тыс. фунтов стерлингов при эстимейте 250–350 тыс. А вот следующий лот – «История древнего мира» на французском языке, созданная специально для Ива дю Фу, рыцаря и советника Людовика XI, а затем попавшая в руки Александра Дугласа, десятого герцога Гамильтона, посла Великобритании в России и страстного поклонника Наполеона.

Изумительное средневековое повествование о хорошо известном нам мире греко-римской мифологии, включая сказания о Троянской войне, амазонках, Геркулесе и истории Рима, и все это через призму средневековой Франции, а значит, прославление королей, рыцарей, пажей, сражений и прекрасных дам, эдакий плавильный котел легенд, соединяющий куртуазную литературу, научные исследования и античные мифы.

Идеальное чтение для аристократов, надо сказать, ушло за 265 тыс. фунтов, не достигнув и нижней планки изначального эстимейта (300–500 тыс.).

Шекспир и Компания

Первое собрание пьес Шекспира

Жителям России давно пора расстаться с лаврами «самой читающей страны». Интерес к книгоизданию, похоже, давно уже не является первичным и основным для россиян, измученных экономическими катаклизмами и политическими дрязгами.

Те же, кого они не касаются, предпочитают покупать аргентинские команды, а не первые издания англоязычных классиков. А первое собрание пьес Шекспира (1623 год) было продано 13 июля на аукционе Sotheby’s в Лондоне за 2,8 млн. фунтов, почти побив предыдущий рекорд 2001 года (6,2 млн.).

First Folio, по которому сходят с ума шекспироведы, действительно является литературной Книгой книг, учитывая, что современная литература от «Ста лет одиночества» Маркеса до «Романтического эгоиста» основывается на архетипах, заданных шекспировской драмой.

В него вошли 36 пьес Шекспира, 18 из которых, включая «Макбета», «Двенадцатую ночь», «Антония и Клеопатру», не войди они в первое собрание, были бы утеряны навсегда. Нынешнее же издание знаменито большей частью своим провенансом – оно входило в библиотеку Уильяма Бейтса, известного британского проповедника (1625–1699).

Впрочем, другие издания Шекспира – например второе фолио 1632 года, изданное Томасом Котом, ушедшее за 187 тыс. фунтов (эстимейт 120–150 тыс.), – уже не считаются такой роскошью.

Что уж говорить об еще полудюжине более поздних изданий, тоже представленных на аукционе.

На третьем же месте после шекспировских изданий оказались дневники Мэри Гамильтон (111 тыс. фунтов при эстимейте 50–70 тыс.). Мэри Гамильтон была дамой воистину незаурядной.

Ее дневники раскрывают перед читателем тайны не только двора Георга III, где она была придворной дамой королевы при принцессах, но и кружка «синих чулок», то есть Элизабет Монтагю, Элизабет Картер, Горация Уолпола, Сэмюэла Джонсона и сэра Джошуа Рейнолдса. Ведь изначально «синие чулки» не имели никакого отношения к старым девам!

Основной характеристикой самой Мэри Гамильтон был, по ее собственным словам, неутомимый интерес к жизни во всех ее проявлениях, будь то книги, языки, путешествия, политика или люди, – в ту эпоху, когда подобный интерес весьма вредил женским чарам. Мисс Гамильтон, а впоследствии миссис Джон Дикенсон не стыдится в этом признаться. Что ж, мемуары именно таких людей бывает читать интереснее всего – именно они со своими эмоциями и наблюдениями являются самым верным зеркалом эпохи.

В свое время большим успехом должен был пользоваться уникальный архив американского правозащитника Мартина Лютера Кинга, который был выставлен на аукцион Sotheby's в Нью-Йорке 30 июня. Однако, к вящему сожалению коллекционеров, архив был снят с торгов, так как коллекцию рукописей и книг приобрел колледж Морхаус в Атланте. Сумма сделки официально не была оглашена, но скорей всего колеблется где-то в пределах эстимейта (15–30 млн.).

Тоже ведь зеркало эпохи. Правда, совершенно иной.