Святое семейство

Собираясь на концерт, я чувствовала, что готовлюсь не столько слушать, сколько приобщаться к действу, обычно для посторонних глаз недоступному.

Личная дружба гениального Шостаковича и великого Ростроповича хорошо известна. Ростропович пожертвовал многим, поддерживая опального композитора. Он не раз признавался, что когда играет Шостаковича – всегда видит его перед собой и будто бы ощущает его реакцию.

Разгадывать не принято

Максим Венгеров (фото: ИТАР-ТАСС)

Блистательный Венгеров, один из последних вундеркиндов бывшего Советского Союза, уже 15 лет живущий в Европе, дает от 120 до 200 концертов в год. Венгеров мечтает проехать через всю Америку на мотоцикле «Harley-Davidson» и берущий уроки танго – преклоняется перед Ростроповичем, считая его своим другом, музыкальным отцом, ангелом-хранителем.

Русских в Нью-Йорке много. Встречаются на каждом шагу, речь наша звучит отнюдь не только на Брайтон-Бич. В Манхэттэне тоже то и дело слышишь своих. Так что пора американцам попривыкнуть или хотя бы перестать удивляться и нервничать.

Но концерт русской музыки снова стал поводом для обобщений, в комментариях – цитата из Уинстона Черчилля: «Я не могу предсказать вам действия России. Все русское – загадка, окруженная мистикой и погруженная в тайну». В прессе настойчиво подчеркивается – это встреча с великими русскими музыкантами. Один из которых, кстати сказать, с 1974 года живет за границей, а другой, родившийся в том же году, с шестнадцати лет покинул Россию и является гражданином Израиля.

Что говорит сразу о двух вещах, которые можно считать очень интересными. Во-первых, нашу страну окончательно покинуть невозможно, а во-вторых, независимо от уровня признания, времени проведенного вне родины или количества международных деяний и заслуг – воспринимать любого, оставившего родные пенаты, будут прежде всего как русского. До конца дней.

Танец на могиле Сталина

Дмитрий Шостакович (фото: ИТАР-ТАСС)

Программность в музыке – вещь спорная. Даже если автор и подразумевал какой-то определенный сюжет, музыкальное произведение, созданное гением, всегда больше и шире конкретных смысловых подтекстов. Однако биография Дмитрия Шостаковича действительно отражается в его творчестве. Мелодический дар в сочетании с изломанностью линий, подчеркнутая гротескность образов органичны в его музыке. Не были бы анекдоты соцреализма реальностью того времени – возможно, сейчас говорили бы о трагедийном мироощущении композитора как об особенностях его дарования. Не вспоминая о бэкграунде.

Но ждановские нравоучения музыкантам и увольнение гениального мастера из консерватории «за непрофессионализм» – действительные факты. Посвященный Давиду Ойстраху виртуозный скрипичный концерт, написанный в 1948 году, действительно ждал премьеры целых семь лет. Можно винить Ойстраха в трусости, можно возмущаться временем, но так это было.

Десятую симфонию называют «танцем на могиле Сталина». Возможно, преувеличение, но симфония, датированная 1953 годом – годом смерти тирана, на самом деле писалась в 1951–1952 годах композитором, уставшим сочинять прозрачные и простые мелодии, «которые можно напевать, возвращаясь с лесоповала». Композитором, впавшим в депрессию и действительно боявшимся писать настоящую музыку.

Музыковед Соломон Волков издает спорную книгу «Свидетельство». По словам автора, базирующуюся на фактах биографии Шостаковича, рассказанных им самим. О Десятой симфонии композитор говорит, как о памфлете, написанном сразу после смерти Иосифа Виссарионовича: «И никто пока что не догадался, что я имел в виду. Это о Сталине, о сталинизме. Вторая часть, Скерцо – музыкальный портрет Сталина, грубо говоря. Конечно, есть и другие темы, но это – основа».

Курт Сандерлинг, который посещал репетиции премьерного исполнения симфонии и общался с Дмитрием Дмитриевичем в то время, считает, что «…такая интерпретация правдива. И тем более она правдива для всех нас, кто пережил ужасы того времени. Но для сегодняшнего слушателя это скорее портрет диктатуры в принципе, системы угнетения общественного сознания».

Бесконечная линия

Дирижер Мстислав Ростропович (фото: ИТАР-ТАСС)

После сочинения Девятой симфонии композитор очень боялся умереть. Среди композиторов распространено суеверие насчет цифры «девять». Шуберт, Брукнер, Малер, Бетховен умерли после сочинения девяти симфоний. Все переплелось. Небольшого роста и отнюдь негероической внешности музыкант переступил и этот роковой рубеж. И отстоял свое «я» в отчаянном, почти безнадежном противостоянии сталинизму.

Началась эпоха оттепели, во что Шостакович, кстати, не очень-то и верил. И опять сложная музыка получилась. У многих дирижеров симфония грешит невыстроенной формой и полным произволом содержания, они видят в ней лишь страшилку эпохи сталинизма.

Я далека от желания рассуждать о дирижерской технике Мстислава Ростроповича, что является модной среди музыкантов темой. Несомненно, что он величайший виолончелист всех времен и народов. Выдающийся мастер с прекрасным чувством музыкальной формы.

Нью-Йоркский Филармонический беспрекословно внимал каждому его не только жесту – взгляду, шел за ним, как на цыпочках, – и противоречивая Десятая симфония была исполнена на одном дыхании. И кстати, не циничная и агрессивная картина получилась, а трагикомическая.

С явным хэппи-эндом в финале. Мстиславу Леопольдовичу виднее, что Дмитрий Дмитриевич хотел на самом деле сказать. А может, он сам со временем переосмыслил. Имеет на то полное право человека, который всю свою долгую жизнь в искусстве – а в следующем году его 80-летний юбилей – хранил верность друзьям независимо от политических страхов и ужасов.

Максим Венгеров любит подчеркивать, что никогда не играет одинаково. Настроение аудитории, время года, изменения погоды, в конце концов, влияют на его интерпретацию «здесь, и сейчас». Но давно замечено, что лучше всего он играет с дирижером Мстиславом Ростроповичем. Так что Максим, глядящий с афиш взглядом секс-символа, любитель быстрой езды («не говорите моей страховой компании, что скорость – 270 км/час») и коллекционер дорогих автомобилей, обладатель бесценной скрипки Страдивари с уникальной историей и особняка в Монако, по первому зову прославленного Ростроповича оказывается в любой точке мира.

Любая их совместная работа – особая форма вдохновения, а может быть, энергетические поля образуют некую необъяснимую петлю и происходит чудо. Записи, сделанные совместно, – выше всяких похвал. Поэтому описывать исполнение широко известного Первого скрипичного концерта Шостаковича неуместно. Лучше один раз услышать.

Дмитрий Шостакович, композитор, год рождения 1906.
Мстислав Ростропович, виолончелист, дирижер, год рождения 1927.
Максим Венгеров, скрипач, год рождения 1974.

Я не могу сказать, что это большие музыканты трех поколений, имевшие отношение к одному концертному вечеру. Это что-то другое. Это на одной сцене – большие музыканты, имеющие отношение друг другу. И слушатели, если кто не знает, – настойчиво предупреждены.

Поэтому и есть особое отношение аудитории, есть любопытство публики, которое идет из зала мощной волной, превращая концерт в событие, выходящее за рамки музыкального. Это, и правда, чисто русское событие. Таинство, завернутое в тайну. У всех друг с другом отношения. Все одна семья. Что и требовалось доказать. По окончании концерта – овации.

И очень хочется плакать.