Влад Листьев: убитый символ

Волею судеб Листьев открыл эпоху громких заказных убийств, в большинстве случаев принципиально нераскрываемых. Тем самым Листьев закрыл эпоху наивной эйфории, в состоянии которой до общественного сознания долго не доходит, что свобода штука амбивалентная и что за свободу всегда надо чем-то расплачиваться...

Как молоды мы были

Владислав Листьев ведет телепрограмму «Тема», 1992 год (фото ИТАР-ТАСС)

А начиналось все совсем не трагически.

Ветер общественных перемен быстрее всего превратился в мощный, революционный в каком-то смысле вихрь телеэфира. Новые интонации, новые формы, новые темы, новые лица. Все откровенно несоветское и даже антисоветское по духу, по эстетике, по личностному наполнению. Владислав Листьев оказался одним из первых профи новейшей формации.

Будучи выпускником факультета журналистики МГУ, он смотрелся как выпускник какого-нибудь Кембриджа или Оксфорда. Казалось, он буквально влетел в отечественный телеэкран откуда-то с Запада по телемосту. В Листьеве не было советской «квадратности» и тяжеловесности, которые зачастую отличали у нас облеченных властью или идеологической ответственностью публичных персон, будь то партийный деятель или телеведущий.

Листьев казался физически легче и динамичнее не в силу какого-то особого телосложения, но в силу отсутствия внутренних оглядок на партийный официоз, на линию партии.

Сокращение длинного имени до краткого Влад было ответом на эстетический «заказ» времени, жившего отторжением всего слишком по-советски косноязычного, медленного и монументального. Владу было проще поспевать за общественными переменами и потрясениями.

Городу и миру

Владислав Листьев во время съемок телепередачи «Тема», 1992 год (фото ИТАР-ТАСС)

Он не чувствовал себя обязанным государственному аппарату.

Если в Листьеве читались какие-то внутренние обязательства, то скорее перед эпохой, перед остальным свободным миром и перед профессией. Листьев говорил от себя, с сознанием собственного права представлять общественное мнение.

Листьев мог быть серьезным и ироничным, мог балансировать на грани разных жанров подачи любого материала. В нем само собой жило авторское начало, пафос яркой оригинальной интерпретации, азарт провокационности. Он словно испытывал степень открывающейся свободы слова и мышления – и уровень готовности аудитории принять эту свободу и ею воспользоваться.

С именем Листьева связаны самые популярные тогда программы: «Тема», «Взгляд», «Поле чудес». В перестроечные времена, когда развлекательность западного образца еще не сделалась валовым продуктом, сами развлекательные передачи нового типа воспринимались как нечто священное и не менее серьезное, чем острая публицистика или трансляции политических заседаний.

Несмотря ни на какую лицензионность и работу по зарубежным лекалам, эти программы казались «нашими», выстраданными, обладающими политической актуальностью, запалом сопротивления советскому укладу.

Листьев был одним из первых, кто приучал страну к тому, что говорить – и говорить публично – можно абсолютно обо всем. Главная проблема – как это делать, что вкладывать в избранные темы для обсуждения.

Так, один из шокирующих выпусков «Темы» был посвящен проблемам изменения пола. Сейчас такой разговор в эфире был бы обычным трепом о полускандальных, полуинтимных, полунаучных явлениях – ничего серьезного. А тогда, у Листьева, в «подкорке» программы слышался манифест тотальной свободы индивида строить свою судьбу, в том числе управлять своим телом так, как это необходимо его психофизике, а не подгнившим морально-идеологическим устоям.

Смерть на миру

Тогда заказные убийства воспринимались более нервно (фото ИТАР-ТАСС)

Сейчас про конец 1980-х и начало 1990-х думается с ностальгической печалью и почти удивлением.

Очень хорошо помню день, когда вдруг стало известно о том, что Листьева застрелили в подъезде собственного дома. Я в то время работала в журнале «Театр», который влачил жалкое существование. В редакции, тем не менее, намечалось небольшое торжество, уже не важно, по какому поводу. Пока собирались, говорили только об убийстве. Потом уселись за длинным накрытым столом (сопротивление пустоте прилавков) и почтили вставанием память Листьева.

Казалось, что произошло нечто, впрямую, как факт личной биографии, касающееся всех, направленное и на нас в том числе. Единство политических установок, общий пафос неприятия уходящего и возбужденность политическими перипетиями – вот что было самым важным.

Мысленно мы объединялись со звездами журналистики в бурном эмоциональном переживании исторического слома. И никому не приходило в голову обратить внимание на то, что Листьев сделал стремительную и блистательную карьеру не только как творческая личность, но и как деловой человек, почти телемагнат, – став первым генеральным директором ОРТ и президентом телекомпании «ВиД».

Никому не могло взбрести в голову признать, что жизнь Листьева была далека от нашей по очень многим параметрам. И что он один из первопроходцев по необъятной и по-своему опасной стране – не только Свободы в высшем смысле слова, но многих свобод и грандиозных возможностей вкушать эти свободы.

В то время как подавляющее большинство его поклонников, обычных граждан, несут на своих плечах тяготы экономического кризиса, если не сказать катастрофы. То было время, когда все ощущали неимоверные трудности выживания, но еще не заметили всерьез жестокого расслоения не только общества в целом, но и самого слоя интеллигенции.

Тогда заказные убийства воспринимались более нервно. Убитым больше сострадали, быть может, понимая, что не каждому такая смерть грозит. Теперь, когда наступила эпоха терроризма, информацию об очередном заказном убийстве «отживаешь» быстрее. Потому что понятно, как много шансов у любого обыкновенного человека – не бизнесмена, не звезды, не политика – стать безымянной и бесславной жертвой чьей-то политической игры, произвола.

Судьба человека как такового беспокоит все больше. Рядовые граждане из заинтересованных телезрителей и «неозарплаченных» работников (какими они были в перестройку) превращаются в потенциальных пешек политического насилия, которым слишком часто напоминают об их новой роли.

На эту тему
• Уход резидента
• Памяти Джона Фаулза
• Лем непобедимый
• Леннон, Высоцкий, Дассен: три цвета времени
• Крик одинокого ястреба
• Клевый парень Крис

Тогда еще мы не отдавали себе отчет, что вся сфера массмедиа превращается не только в самостоятельную четвертую власть, но в грандиозное пространство коммерции. Сейчас то телевидение вспоминается как великое явление нашей антисоциалистической революции и неподцензурного творчества.

Ему на смену пришло коммерческое вещание, конечная цель которого всегда – получение прибыли. Звезды журналистики были разновидностью политиков и философов в одном лице. Теперь они прежде всего акулы шоу-бизнеса.

Владислав Листьев не дожил до всего этого, и потому его имя окружено романтическим ореолом. Молодой, талантливый, столько успевший – и столько не успевший.

Тем более что убили его в 38 лет – он совсем чуть-чуть не уложился в классически роковые 37.