Неопределенная принцесса

С жанром определиться трудно, равно как и с сутью происходящего. Молчаливая Ивонна раздражает окружающих до такой степени, что все члены королевской семьи в конце концов начинают испытывать неодолимое желание ее убить. Королю она напоминает о грехах юности, королева видит в ней сходство с лирической героиней своей тайной поэзии, а принц – тот просто не может перенести факта ее существования на земле. И Ивонну убивают-таки самым нелепым способом, какой только можно представить, – при помощи костлявых карасей и пристального взгляда.

Фарс, склоняющийся к мелодраме

Сцена из спектакля «Ивонна, принцесса Бургундская» (vashdosug.ru)

Московские театры вспомнили об этой пьесе, как это часто теперь случается, синхронно. Около года назад вышли постановки Юрия Урнова в Театре наций и Павла Сафонова в Центре имени Мейерхольда. Алексей Левинский, выпустивший на днях премьеру своей «Ивонны» в театре «Эрмитаж», кажется, своим спектаклем заключил на некоторое время шествие бургундских принцесс по московским сценам.

Абсурд, как показывает богатый опыт театральных экспериментов с этим непростым направлением, требует от режиссера кропотливости и нежности. Нет ничего проще, чем увязнуть в мрачнейшем пафосе абсурдных пьес, форсировать идеи о беспросветном, безжалостном и не поддающемся разумению устройстве мироздания и обдать ими ни в чем не повинного зрителя, как ведром помоев. Между тем драматургии абсурда подобная агрессия противопоказана. Часто она вовсе лишена внешних устрашающих примет. Так, интерьеры пьес Ионеско отличаются особенно уютной атмосферой, а персонажи Беккета обладают трогательным чувством юмора. Ужас просачивается изнутри, и именно это оказывается самым трудным в театральной интерпретации.

Логика абсурда

Режиссер Алексей Левинский (фото ИТАР-ТАСС)

В отличие от своих предшественников Алексей Левинский публику пугать словно вовсе не собирался. «Ивонна, принцесса Бургундская» в театре «Эрмитаж» начинается симпатичной забавной песенкой, которую исполняет группа столпившихся на круглом помосте пестрых музыкантов, вооруженных свистелками и трещалками. Подобный зачин знакомых с пьесой слегка ошеломляет, а незнакомых убеждает в том, что им предстоит не менее как развлекательное представление в духе какого-нибудь стилизованного балаганчика. Оттого возникает соблазн посмеяться и над неповоротливой Ивонной (Ольга Левитина), и над мальчишескими выходками принца Филиппа (Арсений Ковальский) и его приятелей (Станислав Сухарев, Евгений Фроленков), и уж тем более над королем (Геннадий Храпунков), который корчит уморительные рожи… Алексея Левинского эта зрительская насмешливость нисколько не смущает, он даже сам провоцирует ее, кажется, совершенно не заботясь о смыслах и подтекстах. Так, на правах режиссерской шалости в спектакле возникает невесть откуда взявшийся Шекспир – в момент стычки между королевой Маргаритой (Дарья Белоусова) и Филиппом один из персонажей неожиданно начинает цитировать: «Зачем отца ты оскорбляешь, Гамлет? – Зачем отца вы оскорбили, мать?» Но в самом деле – чем не «Гамлет»? Меланхоличный принц в наличии имеется, а также принцевы друзья, претендующие на роли Розенкранца и Гильденстерна, и девушка немного не в себе – в качестве Офелии…

На эту тему
• Чулимск вечность спустя
• Павел Руднев: «Золотая маска» устала бегать за шедеврами
• Песни сундука
• К чему стадам дары свободы…
• Мольер всепрощающий
• Русская звезда корейского экрана

Впрочем, Ивонна у Левинского совсем не такая беспомощная и бессмысленная, какой ее видят окружающие. В ее тихой улыбке больше насмешливости, чем кротости, а в молчании чувство превосходства явно доминирует над скромностью. И хотя в пьесе она большей частью помалкивает, на время музыкальных интерлюдий спектакля эта тихоня превращается в весьма темпераментную певицу.

«Ивонна, принцесса Бургундская» – пьеса, сама по себе полная аллюзий и загадок. Однако Алексею Левинскому, кажется, гораздо большее удовольствие доставляет эти загадки множить, чем разгадывать. Кто такая Ивонна – Золушка атомного века, трансгенная Офелия, мировая совесть? В спектакле театра «Эрмитаж» она, во всяком случае, неопределима. И эта ее неопределенность вызывает смутное и навязчивое беспокойство, причем не только у героев спектакля, но и у зрителей, сидящих в зале. Ивонна будоражит воображение, в ее многозначительном молчании каждый различает себя. И тогда нарочитая легкомысленность спектакля Алексея Левинского оказывается столь же обманчивой, сколь и апатичная вялость заглавной героини.