Счастливое время в кино

Встреча была назначена в новом доме постпродакшн-студии Первого канала, которая недавно переехала из Телецентра в дизайн-центр Art-play на улице Тимура Фрунзе. Это старое фабричное здание из красного кирпича, отделанное внутри по последнему слову техники. Ныне это центр художественной мысли, здесь работают люди, не мыслящие себя вне искусства.

Новая студия, созданная по проекту Антона Ненашева, залита светом, который отражается от выкрашенных в белый цвет стен. Мне показывают потрясающую воображение серверную, потом длинное помещение, где работают художники, – с длинными рядами компьютеров Apple, и, наконец, просторную переговорную комнату, где мы и остаемся. Большой плазменный экран переливается всеми цветами радуги, на стеклянном столе – лишь мой диктофон и кружки с чаем.

Андрей задерживается, мы с Антоном сидим в уютных кожаных креслах, пьем чай и разговариваем. Буквально через пару минут беседа перестает быть обычным светским трепом, и я начинаю жалеть, что сразу не включил диктофон, поскольку Антон говорит о вещах, имеющих непосредственное отношение к основной теме интервью. Воспользовавшись секундной паузой, я делюсь с Антоном своими сожалениями, и мы начинаем.

Профессионалов в нашей области нет

Антон Ненашев

- «Дневной дозор» – первый фильм в истории российского кинематографа, который демонстрирует спецэффекты уровня лучших голливудских блокбастеров. Хочется понять, кому мы этим обязаны. Кто те люди, которые сделали такой мощный рывок вперед? Где они были раньше?
- В нашей стране – прекрасная режиссерская школа, операторская, актерская… Но со всем, что касается постпродакшна, – настоящая беда. У нас даже монтажа нормального нет. Ни монтажа, ни светоустановки, ни цветокоррекции, ни тем более спецэффектов. Это все делается, так сказать, по наитию.

У нас нет вузов, которые выпускали бы специалистов в этих областях. Приходится перерывать Интернет, просматривать десятки портфолио и находить людей, которые что-то умеют делать. Как правило, они умеют делать именно «что-то». К тому же, это «что-то» с большим трудом встраивается в наш технологический процесс. Плюс еще то, что эти люди не всегда способны работать в коллективе и выдавать хороший продукт. В том, чтобы собрать тех, кто будет отвечать всем требованиям, собственно, моя основная задача и состоит.

- А вы вообще учитываете, имеет ли кандидат профильное образование?
- Что вы называете профильным?

- Вузы, где готовят художников. Суриковское училище, например.
- Как показывает опыт, в нашем деле подобная база только мешает. У нас специфические задачи и требования, а многие дипломированные художники даже мышку как следует освоить не в состоянии. Людей приходится выписывать со всей страны. Многих берем совсем без опыта – воспитываем в коллективе. Но беда в том, что некоторые, научившись всему, уходят. И получается, что приходится ловить золотую середину – время, когда они уже что-то могут, но еще не смотрят на сторону.

- А что, у них есть причины смотреть на сторону? Мало платите? Или у вас работать сложно?
- Нам, конечно, не сравниться с ILM (Industrial, Light & Magic – детище Джорджа Лукаса, крупнейшая голливудская студия, специализирующаяся на спецэффектах – ред.), но эта работа везде хорошо оплачивается, и мы – не исключение. Думаю, просто некоторых охватывает охота к перемене мест.

Нам вообще очень повезло. У нас получается этакий клуб по интересам. Помимо всего прочего, мы все как минимум приятели. У нас нет какой-то четкой субординации. Я вот, видите, в чем на работу хожу…

Просто не понимаю тех, кто отдает предпочтение оголтелому менеджменту, который превращает компании в места, где все друг друга ненавидят и подсиживают, где постоянно устраиваются всякие team-билдинги и team-тренинги. Для меня самое главное, чтобы на работе складывались нормальные человеческие отношения. Я не могу работать в коллективе, где кто-то постоянно под кого-то роет.

- И как же вам удается создать нужную атмосферу?
- Это довольно сложная задача, поскольку, как вы знаете, творческие люди вообще уживаются с трудом. Но нам вроде бы это удается. Какие-то люди приходят, какие-то уходят – костяк остается. Многие работают с нами уже 5-7 лет. С ними мы давно уже нашли общий язык и по мере сил ищем его с новичками. Нет ничего хуже, чем каждый день приходить на работу, которую не любишь, и работать с теми, кто тебя ненавидит.

(В этот момент появляется Андрей. После официального представления я бегло прохожусь по освещенным Антоном вопросам, но Андрей не торопится выдавать свои комментарии.)

- На сегодняшний день мы имеем сборище дилетантов, которые просто за долгое время наконец-то научились работать. – продолжает Антон. – Если кто-то думал, что где-то есть какое-то замечательное учреждение, откуда появляются специалисты, которые производят спецэффекты для «Ночного...» и «Дневного дозора», то это, конечно, большое заблуждение.

«Дневной дозор» мы вообще всей страной делали – с мира по нитке. Ни одна компания в нашей стране не сможет вытянуть такой объем работы. И даже две-три самые мощные компании не смогут. Без преувеличения, работало полстраны.

- Да все понятно. Когда у какого-нибудь «Властелина Колец» титры ползут, страшно становится. Там народу задействовано – тьма. Население небольшой страны.
- Ну вот, а представьте, как за деньги в десятки раз меньшие произвести такой же объем продукта. Это, конечно, хорошо – сидеть в офисе той же Pixar, где работают 1200 человек, все красиво и замечательно. Но мы сейчас в несколько ином состоянии пребываем. Мы только начинаем. Все происходящее – своего рода чудо. Мы приятно удивлены, что все получилось так, как получилось.

- Я так понимаю, тут имеет место какой-то стахановский энтузиазм…
- Это делается не из-за денег – это точно. Многие вещи в том же «Дозоре» сделаны на голом энтузиазме.

Каждый знает, как лучше

Андрей Болтенко

- Как вам удалось свести воедино результат усилий стольких людей?
Андрей Болтенко: Самое сложное – это заставить человека работать в команде. Потому что мы все очень умные, к сожалению. Ты даешь задание, а тебе в ответ: «Ты знаешь, старик, а может, вот так все сделать?» И начинаются долгие рассуждения и споры. Или еще такой момент: тебе нравится режиссер, и ты с ним работаешь, или не нравится, и ты считаешь его в глубине души полным кретином и делаешь все в полноги. Это совершенно совковая ситуация.

Лишь немногие люди способны четко понимать свое место в команде. Ты можешь быть даже сам режиссером – допустим, Антон тоже режиссер, у него существует масса своих проектов, – но должен четко понимать, что ты работаешь в команде, и тебе делегированы определенные функции. И беспрекословно подчиняться режиссеру фильма, делая то, что он говорит. Главное то, что нравится режиссеру. До определенного момента фильм существует только в его голове. Мы, например, не видели «Дозор» до самого конца.

Антон Ненашев: Если вы делали когда-нибудь дома ремонт, тогда, я думаю, вам знакома ситуация, когда рабочий говорит вам, что так, как вы хотите, будет некрасиво.

О да!
А. Н.: Вот эта проблема распространяется и на все остальное. Режиссер говорит, что надо делать, а человек, которому это поручено, начинает говорить, что это будет некрасиво, нетехнологично, что сделать надо вот так, потому что так круче. Из-за этого невозможно нормально работать. Когда люди сидят в разных концах страны, и каждый уверен, что он лучше всех знает, как будет круче, получается такое лоскутное одеяло. Это проблема на уровне менталитета. Как в Грузии – все политики, у нас – все художники.

А. Б.: Да, это проблема нашей страны. Я стараюсь по мере сил это изничтожать. Только если переломить эту ситуацию, у нас, как говорил профессор Преображенский, будет порядок.

Лучшая графика – та, которую не видно

Например, есть эпизод, в котором Жанна Фриске едет на машине по городу и разговаривает по телефону. На самом деле там все практически компьютерное

- А вообще, какое количество сцен в фильме в процентном соотношении содержит визуальные спецэффекты?
А. Н.: Это довольно сложно посчитать, потому что весь фильм так или иначе обрабатывался на компьютере. Цветокоррекция и все такое. Есть сцены, в которых спецэффекты просто не столь явные. Например, есть эпизод, в котором Жанна Фриске едет на машине по городу и разговаривает по телефону. На самом деле там все практически компьютерное. Она сидела в «Мазде» в зеленом павильоне, и там ничего не двигалось. Даже свет.

А. Б.: Лучшая графика – это та, которую не видно.

А. Н.: Взять, например, «Вечное сияние чистого разума». Спецэффектов немного, но если бы их не было, такого пронзительного кино не получилось бы никогда. И вот такого рода штуки присутствуют в «Дозоре» в огромном количестве.

А. Б.: Можно сколько угодно рассуждать о художественных достоинствах «Дневного дозора», но есть одна общая тенденция, которая обозначилась вслед за его появлением. Это то, что сформировался новый, совершенно иной российский киноязык. Зритель мгновенно подсел на эту иглу и далее будет безошибочно оценивать новые картины с этой позиции.

Это накладывает большие обязательства. Сам я исповедую немного иное кино. Хотя так получилось, что мне довелось по приглашению Тимура снимать одну из сцен в «Дневном дозоре». Сцену с днем рождения Егора.

- Одна из самых сложных сцен в фильме. Там такое количество массовки, и нужны было как-то обеспечить ее взаимодействие с актерами…
А. Б.: Это была очень непростая история. Сцена была снята восемью кинокамерами, шестнадцатью экранными камерами и еще четырьмя HD-камерами. Как говорят специалисты, такого опыта в нашем кино еще не было.

Мы попробовали снять эту сцену в режиме reality. То есть мы позвали людей на день рождения, они приехали, по-настоящему ели, пили водку, говорили тосты. Был некий сквозной сценарий, который был известен только актерам. Актеры работали по нему, а остальные, сами того не понимая, были массовкой. При этом все снималось так, что для гостей это все было неочевидно.

Наши наработки будут внедряться. Мы и не заметим, как это станет нормой. Мы вообще удивительно быстро привыкаем к новому. Взять, скажем, сериалы. Да несколько лет назад не было ничего, кроме бразильских и мексиканских сериалов, а сейчас постоянно выходят отечественные сериалы, да еще и снятые на кинопленку.

А. Н.: Никто не задумывается, а ведь и отечественного кино фактически не было еще каких-то четыре-пять лет назад.

А. Б.: Все это в свое время переживала Америка. По-моему, это было где-то в конце 80-х. Я даже читал большую статью по этому поводу. Американцы сами определили, что в какой-то момент в обществе доминировала мечта сделать кино века.

У нас в России тоже были подобные волны. Все хотели быть инженерами, потом врачами… Вот сейчас, мне кажется, в стране созрела идея сделать великолепное кино, и большое количество сумасшедших нашло себе применение в кино. Внезапно возникло нереальное количество людей, которые хотят этим заниматься…

Да-да, я, например, очень хочу.
А. Н.: А что вы умеете делать?

Не знаю. Мне кажется, все что угодно.
А. Б.: Ну вот, эта волна желания что-то сделать для кино – она приобрела колоссальные размеры.

А. Н.: Мы ведь все выросли на всех этих видеомагнитофонах и видеозалах. «Терминаторы», «Чужие»…

Роль личности в истории

Константин Львович Эрнст – человек, влюбленный в кино

- И что будет дальше?
А. Б.: С одной стороны, все жалуются на отсутствие денег, объективные технологические сложности…

Но на самом деле большое количество моих западных друзей, работающих в киноиндустрии, рассказывают страшные истории про тиранию продюсеров, про зависимость от сценариев, и вообще, что профессия режиссера в Голливуде имеет довольно технический характер. Режиссеры часто меняются в процессе съемок, и результат режиссерской работы для зрителей неочевиден, авторская позиция там вообще не признается…

А ведь «Дневной дозор» – это попытка сделать артхаусное кино в жанре блокбастера. Пока у нас не установился институт продюсеров, людей, которые жестко распределяют бюджет, пока есть шальное поступление денег, имеется возможность для реализации совершенно неожиданных идей. И мне кажется, это счастливое время в российском кинематографе продлится недолго. Учитывая, какими семимильными шагами все это движется. Сейчас все начнут вкладывать деньги в кино… Все-таки деньги в стране есть, и довольно большие: олигархи, которые тратят миллион, чтобы справить день рождения в обществе Кайли Миноуг, вполне могли бы вложить их в кино.

На эту тему
• Враг народа
• Сволочи кино
• Гламурный национализм
• Русская звезда корейского экрана
• Рукописи не горят. Но экранизируются
• Принцип Домино

- К тому же сейчас уже стало очевидным, что отечественное кино может приносить – и приносит – прибыль…
А. Б.: Именно. И тут важна роль личности в истории. Потому что для меня очевидно: если бы не наш любимый начальник Константин Львович Эрнст – человек, влюбленный в кино, а уже во вторую очередь гендиректор крупной корпорации, – наше телевидение и кино сейчас двигались бы вперед совсем не такими большими шагами.

Мы должны молиться на то, чтобы на рынке как можно дольше сохранялся «коэффициент Эрнста». То, что он вообще задумался о необходимости спецэффектов в кино, понимая, что это очень важно, стало главной причиной появления студии Антона. На телевидении прогресс уже пошел, в кино же и сейчас все еще остается большое количество случайных, профнепригодных людей. Я очень надеюсь, что после появления «Дневного дозора», «9 роты» и других фильмов такого уровня, эти люди просто уйдут с рынка.