Плач по веревке

Режиссер, вполне объективно заработавший звездный, во всяком случае для своего поколения, статус. Его спектакли на сегодняшний день – главная приманка «Табакерки». На них ходят поклонники умного, хотя и довольно традиционного театра, любители незаезженного материала и крепких актерских работ.

В настоящий момент Карбаускис готовит к выпуску потенциальный блокбастер: гоголевские «Мертвые души». А пока свет увидела версия сочинения Леонида Андреева с «оптимистичным» названием «Рассказ о семи повешенных».

Время насторожиться

Актеры Яна Сексте в роли Муси, Алексей Усольцев в роли Каширина и Александр Воробьев в роли Янсона (фото: ИТАР-ТАСС)

Драматургия, а тем более проза Леонида Андреева имеет довольно скудную сценическую историю. Между тем это один из сильнейших русских авторов. Его взгляд на мир мрачен и ироничен сверх всякой меры, что создает определенные неудобства для восприятия.

Страстный, обладающий незаурядным умом Андреев за свою обширную биографию несколько раз менял основное творческое направление. То увлекался мистикой и препарировал сверхъестественные явления, то вдавался в мельчайшие подробности окружающей жизни, то смешивал то и другое, то пытался познать глубины человеческого подсознания. Прочитать, а тем более поставить его «просто так» не получается – он властно забирает в себя. Ходят слухи, что даже присутствие книг Андреева в доме ведет к судьбоносным происшествиям в жизни.

«Рассказ о семи повешенных» датируется восьмым годом прошлого века и принадлежит к числу тех, что, как писали в то время, «навеяны революционными событиями».

Однако Андреев всегда воспринимал реальность довольно причудливо. И когда говорят, что герои окружены авторской симпатией, это определение настораживает: если Андреев любит своих героев, то он к ним особенно безжалостен. Поэтому постановщик должен быть напрочь лишен традиционной русской сентиментальности.

Дорога на эшафот

Александр Воробьев в роли Янсона (на втором плане) и Дмитрий Куличков в роли Цыганка (фото: ИТАР-ТАСС)

В данном случае Андрееву повезло с подходом. Режиссер Миндаугас Карбаускис – человек умный и сумрачный, его стиль лаконичен и не лишен силы. Избрав однажды творческим кредо исследование темы смерти, он успешно делает спектакль за спектаклем, не повторяясь и не пытаясь напугать.

Карбаускису интересно сопоставлять глубинно-мистический и бытовой контексты и изучать человеческую психологию в тесной связке с логикой небесных сил. Поэтому Андреев оказался для Карбаускиса самым подходящим автором. Хотя полностью от сентиментальности убежать не удалось. И тут не обошлось без актерских провинностей.

В нынешнее насквозь коммерческое время появление на афише подобного заголовка – некоторый риск. Но, как показала практика, зрители «Табакерки» ищут в театре не только понятности и зрелищности, но и серьеза: премьерные залы были переполнены, и в финале публика даже пускала слезу. Хотя есть ощущение, что спектакль Карбаускиса надо смотреть с сухими глазами.

Основная эмоция, рассматриваемая здесь режиссером, – не сочувствие, а страх. Причем перед жизнью – в не меньшей степени, чем перед смертью. Историю семерых людей – пятерых молоденьких террористов, разбойника-душегуба и простоватого крестьянина-эстонца, – волею случая объединенных общим эшафотом, Карбаускис рассказывает спокойно, даже легко, не педалируя мрачность. Начало и финал идентичны: будущие «повешенные» по очереди вваливаются с мороза в некую прихожую, радостно приветствуют друг друга, скидывают пальто и стремятся дальше – к свету и теплу. Но направления у всех разные; очевидно, что у каждого на тот свет свой путь. А прихожая – своего рода чистилище.

Один из самых удачных элементов спектакля – сценография. Художник Мария Митрофанова выстроила на сцене косой, опасно наклоненный помост, по которому разбегаются во все стороны витиеватые рукописные строчки. Этот помост станет обозначением неустойчивости земного существования героев.

Чудеса перевоплощения

Леонид Андреев (фото: terijoki.spb.ru)

Все актеры играют по нескольку ролей – одной главной и паре эпизодических. Каждый в силу своих способностей старается совладать с многомерной стилистикой андреевской прозы. Лучше других это удается Дарье Калмыковой (террористка Таня Ковальчук), Дмитрию Куличкову (разбойник Цыганок) и совсем молодому Алексею Комашко (террорист по прозвищу Вернер). Калмыкова, до сей поры игравшая по большей части эффектных светских красоток, здесь демонстрирует трагический дар. Ее героиня, прозрачная девушка с возведенным в небо взором, вынуждена в одиночку идти на смерть – после того как на глазах погибли остальные. Она делает это тихо, но на огромном внутреннем надрыве.

А Куличков показывает чудеса перевоплощения, мгновенно «перепрыгивая» из куражливого Цыганка, распевающего блатные куплеты, в бесплотного надзирателя с взглядом-бритвой и огромной внутренней силой, эдакого Ограждающего входы (Некто, ограждающий входы – персонаж самой известной символистской драмы Андреева «Анатэма»). Пожалуй, что Куличков – единственный в составе спектакля, кого можно назвать «андреевским» актером: многие роли в лучших пьесах Андреева ему окажутся доступны.

А вот хуже всех работает молодая Яна Сексте (террористка Муся); миловидная барышня так усиленно давит на сентиментальность, так радостно сверкает глазами и старается быть симпатичной, что мутит, как от переслащенного кушанья. На фоне жесткости материала и общей сдержанности рисунка спектакля актриса выглядит пришельцем из другого мира. Мира Островского и Малого театра. Имеющего право на существование, но неприемлемого в смешении с другим. Ибо мир Андреева и Карбаускиса горяч, но беспристрастен. Трогательность здесь – не лучшее актерское качество. А на что-то большее Сексте, уже активно обласканная в театре, пока не способна.

На эту тему
• Вы слышите их?
• Театр во время чумы
• Девочки с взглядом волчиц
• Утопия в Молодежном театре
• Квартет И кролики
• Сгоревшие на работе

Про новый спектакль «Табакерки» нельзя сказать, что в нем ведется разговор о сегодняшнем дне. Миндаугас Карбаускис не интересуется переносом событий во времени – он аккуратно сохраняет авторскую интонацию. Однако миловидным ретро «Рассказ» не назовешь; режиссер довольно удачно делает попытку поговорить на вневременную тему. Тему смерти как бесконечности. Где любые эмоции, переживания, боль – не больше чем частности. Перед лицом вечности равны окажутся министр, террорист и разбойник. И «по ту сторону» им всем будет спокойнее. Цинично? Безусловно. Но не более чем в реальности.