Антон Крылов: Других писателей у нас для них нет

Стихотворение Иосифа Бродского «На независимость Украины» нельзя назвать малоизвестным, несмотря на то, что в официальных изданиях его нет. Любой человек, мало-мальски интересующийся русской поэзией или русско-украинскими отношениями, рано или поздно открывал для себя рубленые строки: «Дорогой Карл Двенадцатый…».

Какого советского писателя ни поскреби, обязательно найдется какая-то антисоветская крамола

Бродский – это Нобелевская премия, это Венеция и Нью-Йорк, это обласканность американскими и европейскими ценителями, словом, Бродский – это Европа и прогресс. То, куда на словах стремится Украина и ее болельщики по эту сторону границы. Поэтому «На независимость Украины» старались не замечать, а кто-то вообще уверял, что это не Бродский, а фальшивка, написанная в его стиле.

Разошедшаяся на прошлой неделе по интернету видеозапись окончательно расставила все точки над i. Иосиф Александрович в своей неповторимой и неподдельной манере читает текст, завершающийся словами: «будете вы хрипеть, царапая край матраса, строчки из Александра, а не брехню Тараса».

Каждый поэт немного пророк, и если в 1992 году слова Бродского о «ляхах и гансах», которые «ставят хохлов на четыре кости», казались оскорблением, то в 2015-м это практически документальная констатация факта. Как и то, что рабочим языком Вооруженных сил Украины, несмотря на 24 года независимости, является русский, и умирают в Донбассе с обеих сторон со строчками из Александра.

Да и в Киеве ситуация мало отличается – лидер «Правого сектора*» Ярош называет своим любимым поэтом Владимира Высоцкого, а глава Радикальной партии Ляшко регулярно цитирует в своих выступлениях советскую киноклассику.

Хотят того украинские политики или нет, но как Карл Маннергейм до смерти оставался в первую очередь царским генералом, так и они были и останутся членами КПСС и ВЛКСМ, выросшими на том же культурном бэкграунде, что и столь ненавидимые ими российские коллеги.

Впрочем, попробуем все-таки ненадолго отвлечься от политики и вернуться к литературе.

Все мы вышли из шинели

97 лет назад недалеко от тех мест, где сейчас идут сражения между ВСУ и ополченцами, тоже шла гражданская война. Белые, красные, черные, зеленые, украинские националисты, просто бандиты без ярко выраженной идеологии… Немцы, англичане, французы… Флаг, поднятый над населенным пунктом, мог меняться несколько раз за день. Одесса одновременно контролировалась поляками, Петлюрой и Добровольческой армией, границы проходили непосредственно по центральным улицам.

Русские писатели и поэты, разумеется, принимали активное участие в происходящих событиях. Не так давно мне встретился вопрос: «Кто из знаменитых советских литераторов принимал участие в «Ледяном походе?». Сходу ответить на него не получилось, и я задал вопрос читателям моего «Фейсбука».

«Будете вы хрипеть, царапая край матраса, строчки из Александра, а не брехню Тараса» (фото: кадр из видео)

Неправильных версий выдвигалось множество. Михаил Булгаков – да, он действительно служил на стороне белых. Александр Твардовский – тому на момент события было восемь лет, но, учитывая, что его семья позднее была раскулачена, был бы старше – наверняка встал бы на сторону белых. Валентин Катаев – тот участвовал в белогвардейском заговоре.

Сергей Эфрон – этот на самом деле принимал участие в походе, но он все-таки не знаменитый советский литератор, хоть и муж Марины Цветаевой. Виктор Шкловский – воевал в Белой армии, но в «Ледяном походе» участия не принимал. Алексей Толстой – не воевал, но эмигрировал вскоре после прихода большевиков к власти и вернулся только в 1923 году.

Правильный ответ – Евгений Львович Шварц, автор знаменитых сказок «Обыкновенное чудо» и «Дракон», а также многих других пьес и киносценариев. Разумеется, в его официальной советской биографии никакой информации о «Ледяном походе» не было, но исследователи доказали это с практически стопроцентной вероятностью на основании анализа писем. Именно в «Ледяном походе» Шварц получил контузию, последствием которой стал тремор, мучивший его до конца жизни.

Получается интересная коллизия. Какого советского писателя ни поскреби, обязательно найдется какая-то антисоветская крамола. Разве что Аркадий Гайдар с юных лет воевал на «правильной стороне», хотя и его чуть было не расстреляли за чрезмерную жестокость по отношению к мирному населению. Гражданская война – очень тяжелое испытание для психики юного человека, вынужденного решать вопросы жизни и смерти.

И, заметьте, все вышеперечисленные авторы, за исключением сотрудника ОГПУ Эфрона, не были репрессированы. Вряд ли следователи из ВЧК-ОГПУ-НКВД были менее осведомлены о деталях биографий литераторов меньше, чем современные литературоведы. Так почему же большинство классово чуждых бывших белогвардейцев никак не затронула репрессивная машина?

Катаева и Толстого и при жизни, и после смерти обвиняли в приспособленчестве и двуличности. Но почему-то Пастернаку не помог избежать гонений его панегирик Сталину: «Живет не человек –  деянье: поступок ростом с шар земной». Зощенко также не помогли все его многочисленные советские награды и трогательные рассказы о Ленине. Впрочем, до уголовного преследования в обоих случаях дело не дошло. Но все-таки дело, видимо, в чем-то другом. Не будем сразу высказывать версии, а перенесемся в наше время.

Мир вокруг войны

Современная Россия, разумеется, не настолько литературоцентрична, какой была «самая читающая страна в мире». Поэтов заменили певцы, пишущих публицистов – «говорящие головы» из телевизора. Но русская литература, несмотря на некоторые сомнения в степени здоровья пациента, никуда не делась. И, в отличие от советских времен, все пишущие и поющие авторы могут откровенно и свободно высказывать свою точку зрения на происходящее, не опасаясь репрессий.

Основной точкой разделения сейчас является Донбасс и шире – Украина. Кто-то осуждает поддержку Новороссии, как Борис Акунин и Людмила Улицкая, кто-то поддерживает – как Захар Прилепин, кто-то считает категорически недостаточной – как Эдуард Лимонов.

Кто-то вообще высказывается о политике только в романах – как Виктор Пелевин. То же самое с поэтами, которые исполняют свои тексты под музыку. Александр Ф. Скляр и Константин Кинчев – однозначно за Донецк, Андрей Макаревич** и Диана Арбенина – против, БГ – против войны в любом ее виде.

Но при всех различиях есть один очень четкий определяющий признак. Русский писатель всегда, за редчайшими исключениями, останется патриотом России.

Угадайте автора следующего текста: «Школьный, хрестоматийный пример настоящего патриотизма – толстовский капитан Тушин, который спокойно и без пафосных рассуждений о любимой Родине делает то, что должно, не ждет за это награды от начальства, да и не получает ее.

У Толстого был даже перегиб в противоположную сторону. Он считал, что вообще всякий патриотизм вреден и опасен:

«Патриотизм, как чувство исключительной любви к своему народу и как учение о доблести жертвы своим спокойствием, имуществом и даже жизнью для защиты слабых от избиения и насилия врагов, – был высшей идеей того времени, когда всякий народ считал возможным и справедливым, для своего блага и могущества, подвергать избиению и грабежу людей другого народа; но уже около 2000 лет тому назад высшими представителями мудрости человечества начала сознаваться высшая идея братства людей, и идея эта, все более и более входя в сознание, получила в наше время самые разнообразные осуществления».

Вот именно это мне в толстовстве и не нравится: что всех надо любить одинаково – дальних так же, как ближних. Кому к черту нужна такая любовь? Вы хотите, чтобы ваша жена любила человечество так же сильно, как вас? Я – нет. То же относится и к Родине. Вряд ли она хочет, чтобы вы любили ее так же, как, допустим, Верхнюю Вольту или Новую Зеландию. Вот когда вся Земля станет одной страной и патриотизм станет общепланетным, тогда я соглашусь с графом Толстым. Раньше – вряд ли».

За недостаток любви к России графа критикует не кто иной, как Григорий Шалвович Чхартишвили, он же Борис Акунин.

И вот это, пожалуй, и является главным объяснением того, почему отслужившие в Белой гвардии или временно уехавшие из страны русские писатели встали на сторону СССР, а власть не имела ничего против подобной ситуации. Почему эмигрировавшие из страны по политическим или эстетическим разногласиям с советской властью писатели продолжали любить покинутую Родину, а не восхваляли новое место жительства.

Почему живший в оккупированной Франции Иван Бунин, в отличие от автора «Дживса и Вустера» Пэлема Грэнвилла Вудхауза, не пошел на сотрудничество с гитлеровцами. Почему Бродский написал «На независимость Украины».

Русский писатель всегда будет патриотом России, независимо от своей этнической принадлежности, места жительства или от того, какой идеологии придерживается власть в Москве. Пусть даже, как Лев Толстой, он на определенном этапе своей творческой биографии будет пропагандировать отказ от патриотизма. Нельзя любить русский язык, творить на нем – и при этом ненавидеть Россию или любить ее врагов.

Поэтому правы те украинцы, которые говорят, что российский либерализм заканчивается там, где начинается Украина. До тех пор, пока украинство не станет самодостаточным, а не сугубо антироссийским проектом, поддерживать его не сможет ни один патриот России, независимо от того, каких политических взглядов он придерживается.

И, как говорил один подаривший Украине немало земель политик, других писателей у меня для вас нет.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ

** Признан(а) в РФ иностранным агентом