Максим Григорьев: Новый антитеррор

В конце 2013 года в Волгограде произошли два террористических акта. При взрыве в троллейбусе № 15А погибли 15 человек, от взрыва на вокзале погибли 18 человек, включая двоих детей, которым было 11 и 12 лет.

Двое детей остались сиротами. Часть пострадавших до сих пор находятся в больницах Москвы, Волгограда и Волжского.

На Западе, в отличие от России, доступ к личным данным граждан осуществляется автоматически

Эти трагические события ускорили работу Государственной думы над давно необходимыми антитеррористическими законами. Поправки в законодательство предложили представители всех фракций – депутаты И. Яровая, О. Денисенко, А. Луговой, Л. Левин.

Как сами предложения, так и их соответствие национальному законодательству и сложившейся практике других стран заслуживают детального анализа.

Одно из первых предложений депутатов связано с ликвидацией досадного пробела в законодательном обеспечении антитеррористической деятельности. Вероятно, читателю будет интересно узнать, что, согласно текущей ст. 27.7 Кодекса РФ об административных правонарушениях, «личный досмотр, досмотр вещей, находящихся при физическом лице», в зависимости от конкретной ситуации может осуществляться должностными лицами из достаточно большого перечня структур.

На данный момент к ним в том числе относятся: МВД, внутренние войска, ведомственная и вневедомственная охрана, военная автомобильная инспекция, пограничные органы, таможенные органы, учреждения уголовно-исполнительной системы, судебные приставы и «органы, на которые возложен надзор или контроль за соблюдением законодательства в области охраны окружающей среды, лесного законодательства, законодательства о животном мире».

Вдумчивый читатель наверняка уже задался вопросом, почему в этом перечне отсутствует Федеральная служба безопасности, обязанная вести борьбу с терроризмом. Предложенная депутатами поправка в п. 13 закона «О Федеральной службе безопасности» позволит ее сотрудникам осуществлять «личный досмотр граждан и находящихся при них вещей, если имеются достаточные основания подозревать их в совершении преступления».

Остается лишь задаться вопросом: почему это не было сделано раньше?

Широко известно, что террористические организации используют интернет как один из каналов связи для координации своих действий. Потратив небольшое время, читатель может легко увидеть примеры того, как интернет используется в качестве пропагандистского инструмента для призывов к осуществлению террористической деятельности или публичному оправданию терроризма (ст. 205.2 УК РФ).

Практика работы правоохранительных органов таких стран, как США, Великобритания, Швеция и другие, состоит в том, чтобы перехватывать и свободно анализировать всю возможную информацию – как внутри своих стран, так и иностранную.

Например, СМИ утверждают, что Агентство по национальной безопасности США обеспечивает получение и хранение так называемых метаданных о телефонных звонках и информации, переданной через интернет, в течение пяти лет. Надо ли говорить, что это осуществляется в автоматическом режиме и без какой-либо санкции суда?

Предложение российских депутатов состоит в том, чтобы «организаторы распространения и обмена данными в сети интернет» обеспечивали «хранение данных о приеме, передаче, доставке и обработке голосовой информации, письменного текста, изображений, звуков или любого рода действиях, совершенных пользователями при распространении информации и (или) обмене данными, в течение шести месяцев с момента окончания таких действий и предоставляли указанную информацию уполномоченным государственным органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность».

Фактически речь идет о двух предметах: информации, размещенной самим пользователем публично, и о тех же метаданных.

В первом случае правила доступа к этой информации не представляют интереса: пользователь уже самостоятельно ее распространил для всеобщего обозрения. Во втором случае «организаторы распространения и обмена данными» обеспечивают хранение информации, но доступ к ней для правоохранительных органов регулируется законом «Об оперативно-розыскной деятельности».

Согласно этому закону, доступ осуществляется на основании мотивированного судебного решения и лишь в случаях, не терпящих отлагательства, с уведомлением судьи и последующей необходимостью получения того же решения в течение 48 часов.

Напомним, что в зарубежной практике такой доступ осуществляется в автоматическом режиме. Это отличие предложений депутатов от зарубежной практики носит кардинальный характер.

Вместе с тем согласование общественно значимой задачи борьбы с терроризмом с опасениями взвалить на плечи бизнеса дополнительную финансовую нагрузку является насущным вопросом для безотлагательного обсуждения.

Что отражено в предлагаемых депутатами поправках к законам, где указано, что «объем информации, подлежащей хранению, будет дополнительно установлен правительством».

Третья важная поправка связана с анонимными платежами. Депутаты предлагают отказаться от анонимных «трансграничных платежей» и ограничить аналогичные внутренние платежи тысячей рублей в течение одного дня и 15 тысячами в течение месяца.

За последнее время в российской прессе уже успела появиться версия, что поправка связана со стремлением власти ограничить финансирование оппозиционных кандидатов на выборах. Такое предположение лишено смысла по той простой причине, что такого рода финансирование любых кандидатов и сейчас запрещено законом.

#{smallinfographicleft=502199}Иностранное финансирование запрещено избирательным законодательством большинства демократических стран, включая Россию. Аналогичная ситуация и с анонимными пожертвованиями – согласно принятому еще в 2002 году закону об основных гарантиях избирательных прав, анонимным жертвователям «запрещается вносить пожертвования в избирательные фонды кандидатов» (ст. 57 п. «н»).

Очевидны и страхи тех компаний и организаций, которые используют анонимные платежи для ухода от налогов. Им придется начать соблюдать законы.

При этом можно согласиться с озабоченностью владельцев системы Qiwi. Но и они официально заявляют, что понимают необходимость противодействия терроризму и надеются на то, что в дальнейшем «будет учтена возможность различных способов удаленной и упрощенной идентификации пользователей».

Кстати, эксперты уже предлагают различные варианты быстрого и необременительного для пользователей механизма идентификации его личности на основе привязки qiwi-счета к данным паспорта и SIM-карте мобильного телефона.

Действительная причина поправок в том, что такого рода меры по борьбе с терроризмом не просто соответствуют международным стандартам, но являются необходимыми в соответствии с рекомендациями Группы разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег (ФАТФ).

Сама группа была создана по решению G8 еще 1989 году, и сейчас ее членами являются 34 государства и две международные организации, включая Еврокомиссию. Разработанные группой рекомендации носят предельно четкий характер.

Например, согласно редакции от 2012 года, рекомендации № 10 и № 11 требуют, чтобы финансовые организации «обеспечивали идентификацию и подтверждение личности клиента с использованием надежных, независимых первичных документов и хранили по меньшей мере в течение пяти лет после прекращения отношений с клиентом все необходимые записи об операциях».

При этом необходимо предпринимать меры такого рода не только в случае превышения определенной суммы разовой операции, как ошибочно полагают некоторые эксперты, но отказываться от операций в случае наличия «счетов, открытых на явно вымышленные имена», и проверять клиентов в случае «сомнений в достаточности данных о личности клиента». Очевидно, что любые анонимные операции являются примером недостаточности данных.

В случае трансграничных переводов рекомендация № 16 прямо предписывает странам «обеспечить, чтобы финансовые учреждения включали требуемую и точную информацию об отправителе и требуемую информацию о получателе в электронный перевод и чтобы эта информация сопровождала электронный перевод или передаваемое сообщение по всей цепочке платежа».

Более того, резолюция ООН № 1617 предписывает всем государствам – членам ООН выполнять все 40 рекомендаций ФАТФ по борьбе с отмыванием денег и девять специальных рекомендаций, касающихся финансирования терроризма.

По отношению к предлагаемым депутатами мерам единственный вопрос состоит в том, почему такого рода меры не были приняты раньше и достаточно ли предложенных поправок в законы, чтобы в полной мере выполнить рекомендации, перечисленные в резолюции ООН.

Однако наиболее важными предложениями депутатов являются отмена срока давности и ужесточение наказания за такие преступления, как совершение террористических актов и финансирование терроризма.

К сожалению, как международная, так и российская практика показывает, что террористическая деятельность все чаще становится образом жизни человека; вне зависимости от периода или строгости заключения этим людям свойственно возвращаться к ней.

Например, в 2006 году американцами из тюрьмы Гуантанамо был отпущен марокканец Мохаммед аль-Алами. Через семь лет он был убит в Сирии во время участия в боевых действиях на стороне террористов. Достоверно известно и о другом бывшем заключенном тюрьмы – Мухаммаде ‎Мазвазе, который сейчас ведет террористическую деятельность в Сирии под кличкой Абу-эль-Азз Аль-Мугажар.‎

Есть и более близкие нам примеры. Например, Руслан Одижев, который в 1993 году выехал из Нальчика в Саудовскую Аравию, а затем в Афганистан. После задержания вместе с группой талибов он был помещен американскими военными в Гуантанамо.

После передачи в 2004 году российским властям и вследствие отсутствия доказательств вины был отпущен на свободу. На встречах с московскими правозащитниками он рассказывал, что «отправился в Афганистан, чтобы получить духовное образование».

Позднее он принял участие в нападении на Нальчик в 2005 году. В 2007 году он был застрелен в ходе спецоперации около соборной мечети в столице Кабардино-Балкарии. На его теле находились три самодельных взрывных устройства, а в машине – пистолеты, гранаты и планы города.

Аналогичная ситуация с Равилем Гумаровым и Тимуром Ишмуратовым. По информации правоохранительных органов, в 2000 году Ишмуратов выехал в Таджикистан, проживал у местных боевиков и затем вместе с ними перебрался в Афганистан.

После захвата американцами их поместили в Гуантанамо, а после передачи российским властям они также были отпущены из-за отсутствия доказательств вины. После чего, начиная с 2004 года, они занимались тем, что в интервью московским журналистам они называли «благотворительной деятельностью и помощью мусульманам».

При этом большинство объектов «благотворительной деятельности» были находящимися в заключении активистами террористической организации «Хизб-ут-Тахрир* аль-Ислами».

А в 2005 году они организовали взрыв газопровода вместе с Фанисом Шайхутдиновым – человеком, не скрывавшим своих поездок в Чечню и отношений с Шамилем Басаевым и Зелимханом Яндарбиевым.

Гумаров и Ишмуратов были осуждены на девять и восемь лет по статьям «Терроризм» и «Незаконное хранение оружия и взрывчатых веществ». Читателям будет интересно узнать, что первый из них уже вышел на свободу, а второй выходит в этом году.

Согласно предложениям депутатов, максимальной мерой наказания за совершение теракта станет лишение свободы на срок от 15 до 20 лет и пожизненное заключение.

Для сравнения: ст. 2332b «Акты терроризма, совершаемые с пересечением государственных границ» титула 18 Свода законов США предполагает следующие максимальные наказания: в случае действий, которые повлекли причинение смерти какому-либо лицу, – смертная казнь или пожизненное заключение, за похищение человека – пожизненное заключение, за причинение увечий – лишение свободы до 35 лет, за нападение с опасным для жизни оружием – лишение свободы до 30 лет, за причинение ущерба имуществу – лишение свободы до 25 лет.

В действительности в подавляющем большинстве случаев наказание носит существенно более тяжелый характер. Дело в том, что американский закон, в отличие от российского, содержит норму полного сложения наказаний. В связи с этим присуждаемые по статье «Терроризм» наказания часто фактически являются пожизненными.

Например, в 2004 году за попытку угона самолета на 160 лет лишения свободы был осужден палестинец З. Сафарини, а в 2008 году в возрасте 56 лет на 60 лет лишения свободы за подготовку похищения американских граждан был осужден колумбиец Х. Пинеда.

Проще говоря, американская судебная система фактически считает, что «бывших террористов не бывает», и без всяких сантиментов стремится «закрыть» их навсегда.

Справедливости ради напомним и о масштабной практике внесудебных убийств подозреваемых в терроризме с помощью беспилотных летательных аппаратов. Интересно отметить, что сейчас в США действует норма заключения на произвольное время без суда и следствия любого подозреваемого в «осуществлении враждебного акта».

Именно такая формулировка содержится в подписанном в 2011 году лауреатом Нобелевской премии мира Б. Обамой законе о национальной обороне. Согласно ст. 1021, по отношению к подозреваемому во «враждебной деятельности» разрешено бессрочное «удержание под арестом без суда», например, в Гуантанамо.

Если оценивать предлагаемые депутатами поправки к антитеррористическому законодательству, не вызывает сомнений не только то, что они назрели, но и то, что их надо было принять уже много лет назад.

Очевидно и то, что перечень предлагаемых мер скромнее, а строгость меньше, чем предусмотрено в международной юридической практике. Совершенно ясно и то, что ряд предлагаемых депутатами поправок нуждаются в уточнении и большей степени конкретизации.

И, самое главное, необходимо, чтобы дальнейшая работа по совершенствованию антитеррористического законодательства носила системный характер, а не зависела от трагических событий.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ