Михаил Бударагин: Ваше казачье дело

История с казаками, которые вдруг восстали из небытия в Краснодарском крае и принялись под присмотром губернатора Ткачева заявлять о «выдавливании» неких нежелательных элементов из региона, технически закончилась обменом резкостями между краевыми властями и Чечней (которая, если кто-то забыл, является регионом Российской Федерации) и дезавуированием громкой инициативы.

Речь идет не о дружинах князя, а о честном и достойном служении всему Отечеству, как бы пафосно это ни прозвучало

Но с самими казаками – и политически, и исторически – все, конечно, немного сложнее. Во-первых, их действительно много на Юге России: Ростов-на-Дону, Ставрополье, Кубань, Астрахань, Волгоград– суровые мужчины с нашитыми на штаны лампасами то организовывают (не всегда понятно, на каких основаниях) добровольческие дружины, то учат юношество морали, и теперь, когда все снова озаботились судьбами Родины, именно казаки должны по идее составить главный идеологический таран войны хоть с кем-нибудь. Ткачев ведь и пробует «пристроить их к делу», просто пока не получается, но запрос-то есть, запрос в шкаф не спрячешь. Есть казачьи войска и в Сибири (Енисейское), и на Дальнем Востоке (Уссурийское), и на Северо-Западе, но чем они заняты, понятно не вполне.

Факт существования сам по себе сегодня не означает почти ничего, и в случае с казаками это особенно заметно. Так, например, атаман Уссурийского казачьего войска если о чем и рассуждает, так это о патрулировании улиц, то есть о дублировании функций полиции, причем дублировании с явно не проясненными полномочиями. Нужна ли России «полиция в лампасах» вообще?

Вторая проблема состоит, к сожалению, в том, что постперестроечное казачество – не исторический, а этнографический феномен. Скажем спасибо верным соратникам Владимира Ленина Льву Троцкому и Якову Свердлову, начавшим почти поголовное истребление казачьих войск силами РККА. Казаки тогда, как и вся Россия, поделились на «красных» и «белых», и последних вырезали так методично и тщательно, что даже Михаил Шолохов, большой советский писатель, не мог об этом не сказать – перечтите «Тихий Дон». К Великой Отечественной оставшимся и присягнувшим советской власти войскам разрешили взяться за оружие, но и тут не все прошло гладко. Воевали казаки и за вермахт, причем очень активно.

Воссозданные после перестройки войска вряд ли хотят вести свою сложную родословную от тех, кто воевал за нацистов, при этом они путаются в «красных» казаках («колхозных», как они сами себя иногда именовали – Ермак Тимофеевич повесился бы, наверное, если бы услышал) и «белых», и историческая правда все не выводится из этой путаницы.

Зато выводятся красивые костюмы, бравая выправка, некоторая – то прикрытая, то открытая, как сейчас – агрессивность и понятное желание как-то вписаться в пока еще не озвученный никем консервативный государственный проект. С этим тоже не все ладно, потому что исторически казаки служили, конечно, государству (и государю), а не местным чиновникам (как раз пример Ткачева в этом смысле очень показателен). То есть речь идет не о дружинах князя, а о честном и достойном служении всему Отечеству, как бы пафосно это ни прозвучало.

На фоне явного роста патриотических настроений вооруженная группа людей с не очень проясненной идентичностью и явной готовностью чем-нибудь заняться нуждается в том, чтобы ее и впрямь чем-то заняли. Дали какое-нибудь трудное, интересное и нестыдное дело: через него и выстраивается та самая идентичность.

Такое дело есть. И это вовсе не мелкая и совершенно бесперспективная (но потенциально взрывоопасная) борьба с приезжими и понаехавшими, а колонизаторство. Казаки – это ведь еще и колонисты, это – родовая память о Ермаке Тимофеевиче и освоении Сибири.

Символическое освоение (или даже новое присвоение) этого пространства вполне властью осознается, и отсюда – все эти проекты развития, в которых пока многовато чиновников и маловато людей. Обезлюдевшая Сибирь нужна казакам не меньше, чем они ей: с одной стороны, речь идет о том, что свято место пусто не бывает, а единство страны пока еще никто не отменял; с другой – о том, что как-то неловко быть ряжеными, как какие-нибудь ирландские лепреконы в зеленых курточках, и при этом ходить с такими серьезными лицами, как будто судьбы Родины зависят от пластмассовых нагаек. Ирландия ведь – это «Дублинцы» и «Улисс» Джойса, а вовсе не фольклорные персонажи, о которых нечего сказать, кроме того, что они милые и трогательные.

Судьба казачества может быть достойной его противоречивой истории, а может стать пародией и на Запорожскую Сечь, и на Ермака, и на «Тихий Дон». И пока вся эта игра в «борцов с не пойми чем и не пойми ради чего», которая вдруг заканчивается на втором ходу, к сожалению, выглядит именно как пародия.

Казаки, я знаю, очень обижаются на не слишком серьезное к себе отношение – журналисты не слишком их жалуют, местные власти любят использовать, но не любят платить по счетам (странно было бы обратное), а многие обыватели (в том же Ростове-на-Дону, это я знаю просто из первых уст) недолюбливают как безобидных бузотеров. При этом новому патриотическому проекту эти люди в лампасах действительно крайне необходимы, и хорошо бы, чтобы их не низвели в итоге до уровня крайне сомнительных «православных дружин на общественных началах».