Михаил Бударагин: Правый Иван

За прошедший день все уже, кажется, успели посмеяться над партией «Правое дело» и Иваном Охлобыстиным, который, уже единожды отказавшись идти в президенты, решил помочь правым в определении идеологии и пиаре. Надо сказать, что на первый взгляд, все действительно выглядит забавно: короткая история «Правого дела» годится для учебника в качестве готовой иллюстрации раздела о неудачах политтехнологов, а веселый Охлобыстин очень плохо подходит для скучного российского партстроительства.

Охлобыстин нужен для того, чтобы подготовить площадку для прихода какого-нибудь «настоящего генерала

В перспективы этого объединения не верит почти никто, но в этом неверии многовато сиюминутного и маловато понимания тех общественных тенденций, за которыми партии в России вообще ленятся следить. У всех есть своя аудитория, и «ЕР» почти не забирает голоса у КПРФ, а ЛДПР не трогает ядерный электорат «Справедливой России». Та же история и у либералов, которые между собой двадцатый год делят 10% избирателей, с трудом представляя себе, а кто же все-таки голосует за тех же единороссов и почему. Оппозиции удобней один раз сказать слово «фальсификации» и вообще забыть обо всех этих бабушках и женщинах «за сорок»: они же не хипстеры, глупые они, не пойдем мы к ним.

О том, что на следующих парламентских выборах «Правое дело» вряд ли возьмет даже 5%, рассуждать нет никакого смысла. Но можно из устоявшейся картины мира взять один элемент и рассмотреть его подробней: это и без Охлобыстина-то полезно, а уж с ним-то – и подавно правильно.

Из того, что мы знаем о священнике и человеке Иване Охлобыстине, важно обратить внимание не на тот факт, что он снимается в сериалах или принадлежал к РПЦ – все это штрихи к портрету, не более. Главная же черта этого портрета состоит в том, что Охлобыстин идеен. Я не знаю, сколько в этой идейности технологии, а сколько – экзальтированной выдумки, сколько правды, а сколько – откровенного лукавства, но это уже не важно – никто все равно никогда не разберет. Смысл идеи ведь не в том, что она – настоящая, а в том, что она работает.

Охлобыстинская – работает.

Она ведь, если коротко, состоит в том, что на некоторых духовных основаниях России нужно построить могучую и прекрасную империю. Не буду обсуждать саму идею – не имеет значения, насколько она адекватна, важно, насколько она принимается еще не охваченной партиями частью общества.

Назовем ее «патриотической общественностью», хотя это и будет значительным упрощением: эта огромная и весьма разнообразная категория избирателей, как и либералы, не имеет своего парламентского представительства, но если либералов безуспешно обхаживают последние двадцать лет, то последним известным политиком, по-настоящему работающим именно на патриотическую аудиторию, являлся генерал Александр Лебедь, который – при прочих равных – был актером почище Охлобыстина. Еще можно вспомнить Льва Рохлина, но ему повезло еще меньше.

Значительная часть российского общества, искренне понимающая, зачем Иван Грозный пытал, Иосиф Сталин вешал, а Леонид Ильич Брежнев – не пытал и не вешал, всерьез мечтает об империи, о величии страны, о морали и нравственности – и желательно, чтобы все это было в лайт-версии. Не расстрел, а обещание расстрела, не построить железный занавес, как положено, а раз в два месяца грозить коллективному Митту Ромни кулаком, не пуританская мораль, а показная строгость с подмигиванием. Мол, ладно, понимаем, но величие, но правила игры, ага.

На прошедших выборах на патриотическую аудиторию работал и сам Владимир Путин, и, скажем, Сергей Кургинян, но если первый уже стал президентом и не может позволить себе ассоциироваться с той или иной идейной аудиторией, то второго подвело карикатурно серьезное отношение к самому себе. Охлобыстину легче: президентом он не будет никогда (в этом он и сам не сомневается), а кургиняновского странного пафоса актер начисто лишен.

Патриотическая общественность, конечно, крайне серьезна (иногда – до смешного), любит войнушки и мирную конспирологию (заговоры, масоны, Израиль – полный набор удовольствий), поэтому уж она-то не даст себя обмануть бывшему священнику, но никто ведь не поведет «Правое дело» на выборы под знаменами «возрождения христианства против заокеанских масонов». Охлобыстин нужен для того, чтобы подготовить площадку для прихода какого-нибудь «настоящего генерала», который с самым серьезным видом будет рассказывать нам о грядущем имперском величии. Этот генерал неизбежно появится, разлитые в русском неполитическом пространстве консервативные ценности сами его и воспитают.

В этом смысле тактически приход Охлобыстина в «Правое дело» действительно ничего партии не дает: она не победит на выборах и не выдвинет внятного кандидата в президенты. Но стратегически здесь есть очень здравая мысль: Дума уже очень скоро напринимает вполне себе либеральных законов (она и так этим неплохо занимается), и системным партиям трудно будет изображать из себя защитников простого народа. Несистемщики в массе своей работают на аудиторию, исповедующую западные ценности. И вот тут очень ко двору придется партия, которая будет рассказывать о «православии, самодержавии и народности» языком современного пиара, который так хорошо знаком Охлобыстину.

Когда и как это ружье выстрелит, мы не знаем: русская история любит сюрпризы. Но не замечать того, что оно мало того, что висит у нас на стене, так еще и заряжено – вот что по-настоящему смешно. Вот над чем стоило бы поиронизировать, прежде чем упражняться в остроумии по поводу того, какой Охлобыстин глупый.

Есть такая глупость, которая поумнее ума будет, и русская история уж сколько раз доказывала справедливость этого антинаучного тезиса.