Эмилия Казумова: Маленькое еврейское счастье

Коммунар Собакин родился в простой рабочей семье сразу после войны. Мама растила его одна, потому что после смерти его отца так никого и не встретила. После школы Коммунар провалил экзамены в Политех, отслужил в армии, а по возвращении устроился в парикмахерскую «Чародейка», что рядом с домом. Сначала подметал высушенные перекисью и химической завивкой волосы, а потом начал стричь сам. Мужчина – женский парикмахер вызывал у посетительниц салона легкий трепет. Тем более что Коммунар Собакин отличался высоким ростом, широкими плечами и легкомысленными кудрями, которые многие женщины так старательно себе накручивали. У Собакина были все шансы стать знатным кобелем, но так вышло, что ему попадались одни суки.

Она потребовала сбрить усы и обстричь кудри, сделать наколку на груди с ее именем, шлепать ее по заднице во время исполнения супружеского долга и громко при этом рычать

Первую жену Коммунар встретил в «Чародейке». Он немного перестарался со стрижкой, и вместо «гарсона» на голове у молодой и важной клиентки остался «ежик». Собакин не растерялся и сообщил ей, что это последняя мода: «Прическа как у Бриджит Нильсен!» Девушка Лариса поверила и ввела эту моду в своем институте, где учились такие же, как она, – дети партийных боссов. Не прошло и двух недель, как Лариса заявила своему отцу, что выходит замуж за Коммунара Собакина. Папу чуть не забрали в больницу с инфарктом, но Лариса сказала: «Или за него, или вскрою вены».

На горизонте Коммунара Собакина замаячила новая жизнь. Партийный тесть вскоре оценил не только подходящее имя зятя, но и его золотой характер. Ларису он любил, завтраки в постель носил, с института, куда его пристроил отец жены, бежал домой сломя голову. Чтоб убрать, постирать, приготовить. Но Ларисе угодить было трудно, со временем она начала задерживаться, потом приходить за полночь и подшофе, а спустя пару лет и вовсе часто ночевала у неведомых Собакину подруг. Коммунар молчал, потому что считал, что брак – это раз и навсегда, а Лариса повзрослеет и многое поймет. Но Лариса повзрослела до того, что начала приводить любовников к себе домой, а вернее, окуналась в море порока и разврата прямо в супружеской спальне. Коммунар однажды своим глазам все же поверил и ушел жить в свою родную коммуналку.

К тому времени Коммунар Собакин уже окончил институт, получил красный диплом и устроился работать на Шарикоподшипниковый завод. Там он встретил свою вторую жену – тихую и спокойную Ольгу. Ольга приехала из Липецка, жила в женском общежитии, и Коммунар решил, что ему очень жаль эту девушку. Собакин отвел Ольгу в универмаг и купил ей красивое платье, после чего понял: платье в жизни женщины играет судьбоносную роль. Потому что только в этом красивом платье он увидел в Ольге женщину, с которой захотел прожить всю жизнь и умереть, как водится, в один день. Следующим платьем было свадебное. Отмечали всем заводом, так что некоторые помнят эту свадьбу до сих пор.

После первой брачной ночи от молчаливой Ольги не осталось и молекулы. Она потребовала у Коммунара сбрить усы и обстричь кудри, сделать себе наколку на груди с ее именем, шлепать ее по заднице во время исполнения супружеского долга и громко при этом рычать. Ошарашенный Коммунар женщину расстроить не мог: «Подумаешь, какая мелочь: рычать!» Он рычал до тех пор, пока она не начала швырять в него тарелки, нажитые совместным трудом, граненые стаканы, от которых он едва уворачивался, и вилки, которые пролетали в миллиметре от его васильковых глаз. В остальном все было так же, как и с Ларисой: уборка, стрика и готовка лежали на широких плечах Коммунара.

В один прекрасный день Собакин вернулся в квартиру, которую их советская (а по факту итальянская) семья получила от государства. И обнаружил, что все шкафы польской стенки открыты настежь, а там, где лежали все сбережения Собакиных, зияла дыра безнадежности. Ольга так и не вернулась, и, как назло, наступила перестройка. Собакин остался один в своей квартире. Без жены, без работы, без денег.

И тут Собакин понял: его призвание – быть кобелем, это должно случиться. Он пустился во все тяжкие, каждое утро просыпался с новой женщиной и по старой привычке готовил им оладьи по утрам. А в итоге привел домой проститутку. Ему и ее стало жалко. На платье он тратиться не стал, но душу отдавал без остатка. Счастье Собакина длилось недолго. Проститутка Клава нашла себе иностранца, приватизировала квартиру, а Коммунара выперла из дома. Тот поплелся в мамину комнату в коммуналке, а саму маму спустя год похоронил.

Коммунар Собакин был моим соседом в коммунальной квартире, где много лет назад я снимала комнату. Когда я с ним познакомилась, ему было слегка за 50. Это были прекрасные душевные вечера на общей кухне. Коммунар развлекал меня своими байками, но про своих нерадивых жен рассказал много времени спустя.

– Дядя Коля, как же все несправедливо! – причитала я, пока Собакин угощал меня фасолевым супом. – Неужели противоположности притягиваются?

Он смеялся над моими рассуждениями о козлах и суках. Я уверяла, что козлов в мире больше и что он – исключение из правил. Что женщины в основном гораздо порядочнее мужчин, по крайней мере «Он поступил со мной как сволочь» я слышала в жизни чаще, чем «Какая же она мерзавка!».

– Деточка, не бывает сук и козлов, просто женщины и мужчины разные, – говорил Коммунар Собакин. – Вы любите рассказывать о своих неудачах, а мы о них молчим, нам главное – рассказать о победах. Вот и кажется, что вокруг одни козлы. Хотя достойных мужчин ровно столько же, сколько и приличных женщин.

К своему удивлению, недавно я встретила Коммунара Собакина на ярмарке выходного дня, куда хожу за фермерским сыром и деревенской курочкой. Он шел под ручку с темненькой кудрявой женщиной. Элеонора встретилась ему совершенно случайно. От безденежья он согласился заключить фиктивный брак с малознакомой еврейской женщиной, не испугавшись даже ее происхождения. Некоторое время спустя Элеонора пришла к нему домой и сказала: «Моя маменька хочет видеть моего мужа». Отмыла Собакина, приодела, причесала, посмотрела в его васильковые глаза, а потом и вовсе влюбилась. Элеонора Собакина теперь самая лучшая и совсем не фиктивная жена Коммунара, который так же, как и все хорошие люди, заслужил свое маленькое, как он сам говорит, еврейское счастье.