Андрей Архангельский: Суверенность ягнят

Заочный спор президента и премьера о ливийских событиях (даже если это была игра сугубо для внутреннего пользования) вполне отражает различие настроений в обществе. Точно так же, как отражает их  голосование во ВЗГЛЯДе, например: за коалицию – 5,4%, за Каддафи – 73,8% при 20,8% нейтральных. Впрочем, достаточно почитать комментарии в Сети, где пишут про «проклятых пиндосов» и «последнего героя» Каддафи, чтобы понять, как многогранна и непредсказуема Россия.

Ну, окей. Я и сам не очень уверен в правильности методов коалиции и не стесняюсь признаться в этом (с Каддафи как раз все ясно: в мире осталось еще примерно 20–30 политических каннибалов, которые по инерции достались миру от ХХ века: в историческом смысле дни их сочтены). Сегодня мир очень рискует: никто на самом деле не знает, что лучше и как надо; все очень стрёмно. Возможно, рождается новый мир; возможно, мир повергается в хаос.

Но вот принципиальный момент. Государства, которые инициировали все это, – они, по крайней мере, хорошо знают, во имя чего это делают. Знают, чего не хотят. Например, не хотят больше иметь дела с Каддафи. Если бы захотели, мигом бы договорились – так уже не раз бывало. Но Каддафи сделал нечто такое, что перевесило все, даже экономические выгоды Запада. Запад, повторим, сильно рискует – ввязываясь в Ливию, хотя есть уже и Афганистан, и Ирак. Запад рискует, поддерживая одну из сторон в племенной войне, а мы знаем, что на практике это редко оканчивается победой «добра». Тем не менее, будь даже Запад триста раз не прав, нельзя отрицать того, что он знает, за что воюет.

Российское общество не может похвалиться наличием таких твердых принципов. В нашем обществе нет консенсуса даже по самым важным вопросам: куда мы идем, что строим, чего хотим – о какой модернизации речь, если 73 процента народа душой с Каддафи? Я бы на месте граждан такого противоречивого государства сначала бы определился с собственными планами, а уж потом выступал бы с яростным осуждением чужих.

Если вы осуждаете какие-то действия «пиндосов», вы осуждаете и их принципы. В таком случае вы должны, вероятно, опираться на какие-то собственные принципы, не менее фундаментальные и универсальные. Хотелось бы узнать, каковы они?

«Ненависть к Америке» – это не принцип. Это страсть, причем она вряд ли может как-то повлиять на ситуацию в мире. Америку ненавидит еще примерно треть людей на планете, но, к сожалению, это не очень презентабельная компания. Вы сами от них первыми и сбежите.

Фраза «невмешательство в дела других стран» красива, но бессмысленна. Это все равно что не вмешиваться, когда горит соседняя с вами квартира

«Законно избранный лидер имеет право стрелять в свой народ, и никто не имеет права вмешиваться в это». Это старинный аргумент. Внукам сталинистов он хорошо знаком и мил, как и правнукам крепостников: холопов можно продать, можно запороть на конюшне, можно голодом уморить – они же собственность барина, поэтому барину никто не вправе запретить. Международное сообщество от такого принципа официально отказалось в 1973 году, а де-факто – много раньше. Ни один диктатор больше не может безнаказанно уничтожать свой народ.

Если суммировать, можно сказать, что многие наши люди вообще, в принципе, «против насилия», против «мирового жандарма», а главное – «против вмешательства в дела суверенного государства». Этот тезис мы и рассмотрим подробно. «Незыблемость государственного суверенитета» – это очень красивые, гордые, благородные слова, но все менее отражающие реальное положение дел. Само по себе наличие такого оружия, которое может уничтожить весь мир за несколько минут, делает понятие «суверенитета» относительным – даже для тех стран, у которых есть ядерные кнопки: в самом худшем случае они побудут суверенными ровно на 15 минут дольше остальных.

Физические границы государства – как, например, те острова, о которых мы яростно спорим с Японией – давно уже не играют решающего значения. То есть, конечно, еще есть пограничные столбы и загранпаспорта, но с помощью Фейсбука и Твиттера мы можем переходить любые границы хоть по сто раз на дню. Для финансовых кризисов, а также для колебаний курса валют, котировок, ставок и прочего никаких границ давно нет. Как нет их для мировых корпораций, не говоря уже о торговле вообще. Причем с каждым десятилетием эти границы все более зыбки: и если где-то в одном месте ухнет, то во всем теле обязательно отзовется, как у ипохондрика.

Трагедия в Японии показала, что и не обладая ядерным оружием, можно заставить весь мир дрожать и молиться на 50 смельчаков, которые пошли тушить АЭС. Радиации и другим техногенным катаклизмам плевать на нашу суверенность. Вся суверенность в этот момент будет зависеть только от направления ветра – счастливом или не счастливом для нас. Когда в мире есть грозная сила, которая легко преодолевает любые границы, понятие суверенности сбивает с толку. В этом слове чудится высокий замок на горе, с рвом и подвесными мостами – и возникает иллюзия, что замок этот до сих пор действующий, а не отдан под музей.

Если мир становится все более единым, цельным организмом, то физические границы государств – не более чем границы между двумя квартирами. И то, что случается в Ливии или Японии, – это не «там», не «у них» случается, а «у нас». Поэтому фраза «невмешательство в дела других стран» красива, но бессмысленна. Это все равно что не вмешиваться, когда горит соседняя с вами квартира. Даже ничего не делая, мы все равно «вмешиваемся» в дела других стран, обрушивая их рынки, сбивая цены или повышая их. Кто виноват, из-за кого нарушился баланс – этого уже никто не знает. Мы так зависим друг от друга, что считаться бессмысленно. Но и решать проблемы одного приходится всем вместе.

 Когда нам в школе говорили «мировое сообщество» – это звучало еще как нечто фантастическое, как фраза из фильма. Прошло 30 лет, и сегодня существуем исключительно как часть мирового сообщества. Отгородитесь от мира хоть тройной китайской стеной, все равно уже не получите «суверенности» в том смысле, в каком это слово употребляли еще 50 лет назад.

Но, может быть, вы хотите отказаться от всех выгод единого пространства – ради суверенности? Вовсе нет. Пока товары текут рекой изо всех точек мира, а вы сами течете туда, куда пожелаете, с комфортом, тогда вы готовы считать себя гражданами мира. А когда у этого мира возникает проблема, тут вы вспоминаете о принципах «невмешательства». Не бывает ничего бесплатного. Отказ от части суверенитета – это и есть плата за прозрачность, за блага цивилизации и общность мира.

Так что оставаться толстовцами в международной политике никак не получится. Ругать плохих парней, быть голубями мира, требовать остановить абстрактное «насилие», призывая к абстрактному «миру» – ничего при этом не делая – сомнительная позиция. Нужно больше реализма и больше ответственности за мир, и ощущения себя частью этого мира.