Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

3 комментария
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

12 комментариев
Глеб Простаков Глеб Простаков Запад судорожно ищет деньги на продолжение войны

Если Россия войну на Украине не проиграет, то она ее выиграет. Значит, впоследствии расплачиваться по счетам перед Москвой может уже не Евросоюз с его солидарной ответственностью, а каждая страна в отдельности и по совокупности неверных решений.

10 комментариев
14 июля 2010, 16:00 • Авторские колонки

Сергей Лукьяненко: Правила игры

Сергей Лукьяненко: Правила игры

Нет тем напряженнее, болезненнее, провокационнее, чем национальные и религиозные. Но все-таки говорить об этом надо. Давайте попробуем начать...

Два самых знаковых события последних дней – суд над художниками и суд над военнослужащими. Художники устроили выставку и активно использовали в своих работах православную атрибутику – в первую очередь иконы. Военнослужащие, уроженцы Дагестана, тоже устроили своего рода выставку – заставили своих боевых товарищей выложить телами слово «KAVKAZ».

Дело не в праве художника выразить свое отношение к религии. Дело в сознательном использовании болезненной темы – при этом с полным осознанием своей безнаказанности

Суды, рассмотрев эти не связанные между собой, но чем-то удивительно похожие дела, присудили художникам небольшие денежные штрафы, а перформанс уроженцев Дагестана оценили небольшими сроками тюремного заключения...

Есть очень соблазнительный (для любого творческого человека) тезис: «искусству дозволено все». Дозволено ставить неудобные вопросы, дозволено брать провокационные темы, дозволено ругать власть, дозволено ругать народ... все дозволено. Казалось бы – все верно. Искусство и должно быть социальным раздражителем, художник не должен задумываться над тем, понравится его творчество кому-то или нет, – все равно найдутся недовольные, для кого-то и «Мона Лиза» – уродство, и собор Святого Семейства – нелепая куча камней и бетона... Где грань дозволенного, и есть ли она?

На мой взгляд, ответ достаточно прост. Грань проходит там, где кончаются вопросы разума и начинаются вопросы Веры.

И тут не стоит говорить: «Мы атеисты!» Можно быть сколь угодно воинствующим атеистом, но следует понимать: для людей – в данном случае очень большой группы людей – это вопрос Веры. Я не сомневаюсь, что в обыденной жизни осужденные художники являются вполне культурными и воспитанными людьми. И не приемля, допустим, вегетарианцев, они не устраивают выставок, на которых кругами копченой колбасы и шматами сала изображают фрукты и овощи. А почему? Ведь получилось бы забавно! Видимо, просто неудобно. Нехорошо. Некрасиво как-то.

Но в то же время поиздеваться не над чужим рационом питания, а над чужой Верой, над Смыслом Жизни миллионов людей – это вроде как допустимо. Это право художника на самовыражение, и ограничивать его – моветон...

А почему, кстати, самовыражаться на религиозные темы у нас принято на примере христианства? Да очень просто, был такой Салман Рушди, чье самовыражение не одобрили мусульмане, а потом были еще и датские карикатуристы (те, кстати, поиздевались не только над Магометом, но и над Буддой и Христом – вот только датские посольства разгромили лишь в мусульманских странах). В общем, трогать ислам как-то боязно. Трогать иудаизм еще более неудобно – в бега, возможно, пускаться и не придется, но с организацией выставок и аукционов наверняка возникнут проблемы.

Так что дело не в праве художника выразить свое отношение к религии. Дело в сознательном использовании болезненной темы – при этом с полным осознанием своей безнаказанности. Формально вернисаж нарушал закон. Фактически – все привыкли, что 282-я статья работает очень выборочно.

Правосудие создано для защиты слабых. Сильные к закону обращаются редко (фото: Сергей Иванов/ВЗГЛЯД)

Правосудие создано для защиты слабых. Сильные к закону обращаются редко (фото: Сергей Иванов/ВЗГЛЯД)

Но что-то вдруг изменилось. Юридическая машина заворочалась – и выдала приговор. Символический, но переводящий антирелигиозный перформанс в разряд преступного деяния. И в данном случае этот приговор – то, ради чего правосудие и существует. Это – защита слабого. Ни ислам, ни иудаизм в такого рода правовой защите на нынешний момент не нуждаются (разумеется, в случае необходимости любая традиционная религия должна иметь право на судебную защиту).

Второй судебный процесс не менее показателен. Дедовщина и землячество – бич нашей армии. И если старослужащие, издевающиеся над молодыми бойцами, регулярно попадают на скамью подсудимых, то с землячествами все гораздо сложнее. Попадет в одну часть достаточно большая группа уроженцев того или иного региона (в силу большей сплоченности некоторых уроженцев, группа такая может составлять всего-то процентов десять от общей численности части) – и начинаются художественные перформансы с выкладыванием телами названий отдельных регионов. Впрочем, что тут армия? Подерется где-нибудь в России группа молодежи «славянской» и «кавказской». Как это отразят в СМИ? «Русские националисты подрались с кавказской молодежью». Интересно, почему в данной ситуации одна шпана – националисты или скинхеды, а другая – просто молодежь? Загадка. Прямо-таки узурпировала русская молодежь право на национализм, вопреки всему, что мы видим в реальной жизни.

Повторюсь еще раз – правосудие создано для защиты слабых. Сильные к закону обращаются редко. А сейчас, как ни крути, именно русские – титульная нация государства, 80% населения (!) – все чаще и чаще оказываются в положении слабых. О причинах этого можно говорить долго, но самая основная на поверхности – пока русский парень, ударивший уроженца, становится националистом, а уроженец, ударивший русского, – бытовым хулиганом, 80% населения страны будет чувствовать себя незащищенными на уровне закона. О следствиях... О следствиях того, что 80% населения чувствуют себя неуютно в родной стране, можно даже и не говорить...

Неужели 100 солдат-славян не могли справиться с десятью солдатами-кавказцами? Могли бы, конечно. Если бы не понимали, что закон на драку в казарме посмотрит сразу с обвинительным прищуром.

И вдруг правосудие шевельнулось. И наказало тех, кто устроил террор в воинской части. Наказало не очень строго, почти символически... но наказало. Демонстративно.

Случайны ли совпадения двух судебных процессов – не знаю. Копаться в причинах межнациональных конфликтов – дело столь же бесконечное, как спорить о праве художника на самовыражение. Опять же, копаться в прошлом – далеко не всегда полезно для того, чтобы смотреть в будущее.

Не знаю, как вы, а я бы хотел жить в светском правовом государстве, где дружно обитают вместе разные народы. У меня даже есть подобный опыт – при всех проблемах СССР, он был государством светским, правовым и интернациональным. И это – та часть нашей истории, которой не надо стыдиться.

Каждый художник имеет право на самовыражение – но, как и права отдельного гражданина размахивать кулаками кончаются в сантиметре от носа другого гражданина, так и право художника провоцировать и эпатировать должно натыкаться на право гражданина быть защищенным от эпатажа и провокаций.

Каждый народ имеет право на свою национальную гордость и самобытность. Вот только в той ситуации, когда гордость одного народа, неважно, большого или маленького, начинает ломать гордость другого, – должен вмешиваться закон.

Когда закон влепит одинаковые сроки русскому, с криком «чурка кавказская» замахнувшемуся арматуриной на дагестанца, и дагестанцу, с криком «русская свинья» замахнувшемуся на русского ножом, – нам останется только удивляться, как быстро налаживается в стране межнациональный мир и уважение.

Когда художник, размешивая на палитре свою творческую субстанцию, будет думать о том, что он хочет сказать миру, а не о том, кого и как он спровоцирует на этот раз, – мы будем потрясены тем, как быстро великое русское искусство вернет свои мировые позиции.

И нужно для этого совсем немногое – чтобы до тех пор, пока мы сами не научились уважать себя и своих соседей, нам помогал это делать закон. Помогал, защищая слабых. Даже в том случае, когда слабых – много, а сильных – мало.

..............